— Я только сейчас понял одну не состыковку. Ты говорил о себе, то во множественном числе, то в единичном. Почему бы это?
Волк закинул голову и расхохотался.
— Я говорил не о себе. В твоей голове нас двое.
У парня взлетели вверх брови. Как так?
— Я не помню чтобы… — Хлопнул себя по лбу, поражаясь дырам в своей памяти. — А-а-а. Точно. Больница, пещера сознания…. дракон.
Волк удовлетворенно кивнул.
— Да, дракона зовут Коэнн. Я думаю, что он тоже часть твоей силы, а не дух, как я. Точнее Альтер- эго. Или что-то в этом роде. Я еще не успел освоить всей вашей нынешней терминологии. В мое время язык бы несколько иным и понятия чересчур отличались…
Саня беззаботно кивнул.
— Мне уже полегчало. Извини, если кажусь навязчивым, я еще раз спрошу. Меня зовут Тойя Зеро, его зовут Коэнн Зеро. А тебя зовут Зеро…
Волк снова расхохотался.
— Интересная классификация. Фамилия во главе с крестным отцом, как ты сейчас думаешь… — Волк и не собирался скрывать того, что использует духовную связь в телепатических целях.
— Ну, если я принял тебя в семью, значит ты часть семьи. Скажешь не логично?
Волк ничего не смог возразить и пришлось согласиться.
— Верно, но вынужден тебя разочаровать. У меня нет имени. Может, и было когда-то, но прошло слишком много времени, чтобы помнить что-либо. Я лишь говорю на том языке на котором думаю, но не могу даже сказать, кто раса его создавшая.
— Нету, так не проблема. Сейчас придумаем! Не ходить же тебе безымянным до конца дней. А я смогу немного отвлечься. — Хоть чем-то можно заняться.
Волк удивленно вытаращился на устало и подавленно улыбающегося парня. Саня поднял вверх большой палец.
— Почему бы и нет? Сейчас подумаю, подумаю… и подумаю…
Думал он долго. Волк тихо шел рядом. Лучше юноше не мешать. Пусть пока оторвется от своих мрачных мыслей и даст немного отдыха душе. Все и так слишком запутано, чтобы…
Саня хлопнул себя кулаком по ладони, заставив духа нервно дернутся.
— Есть! Думал, думал и придумал. Имеется в наличии два превосходных варианта. Первый — Адольф. Это значит благородный волк с алеманского. Очень героическое и прямо светится от самомнения. Не дает забыть о нехорошем дяде Гитлере… А второй — Гаррет. Это имя тебе просто подходит. При произношении его можно грассировать, что сразу напоминает о волках. Красиво, со скрытым смыслом и легко звучит. Ну не круто ли?..
Искренняя улыбка вампира настолько поразила солнечного духа, что тот только смог вяло кивнуть, как на пружинке. Саня удивленно уставился на заторможенного зверя.
— Ты что, согласен с обеими? Ну…. Вроде бы это не проблема. Сделаем комбинацию. На официальных вечеринках будем звать тебя Адольф, а меж собой Гаррет. Устраивает?
Волк кивнул. Подходит. Да и как тут не согласится, если вампир, не заметив, сам вплел их в твою сущность, решив раз и навсегда называть тебя только ими. Да и сам юноша обошел все его ожидания. Удивительный образец для вампира.
— Ты совсем не такой как тебя представляют эти люди, — пробормотал упоенно. — Ты чище и лучше. Я не боюсь…
Саня почесал в затылке и посерьезнел.
— Ты действительно так думаешь? А ты не знаешь, что вампиры используют людей в своих целях, очаровав своим шармом? И кромсают всех кто им не нравиться просто от скуки, убивают направо и налево? Во вселенской графе «Мерило добродетели» никогда не было столбца «Вампир».
— Это не существенно. Ты такой, каков ты есть и ничего больше. А из каждого правила бывают исключения. Это очевидно. Разве ты виноват в наследии своего рода? Каждый рождается невинным, и лишь своими действиями подтверждает право называться человеком или скатывается к твари…
— Многие мне говорили то же. Но слова — лишь слова. Они не несут смысловой нагрузки, если не ведаешь языка собеседника… — Потер лоб, отгоняя навязчивый зуд. — Знаешь. Я встретил девушку, которую хотел бы увидеть еще раз, невзирая ни на что. Объяснить, попросить прощения за боль. А она ведь осталась в живых только по моей прихоти. Но что обо мне думает? Сможет ли понять меня, если я утрачу знания языков? Захочет ли понять меня…
Волк пробурчал что-то невразумительное. И вдруг поперхнулся. Быстро обернулся. На страшный вопросительный взгляд Саня ответил ангельским выражением глаз — то есть отсутствующим от вселенской боли и непробиваемым в плане чтения мыслей. Бессильный вдохнуть в себя жизнь, пылью разлетавшуюся по ветру…
— Ты что, забываешь…
— Все верно. Я осознал это только несколько минут назад. Я понял, что моя память держится только на силе воли, на том, что я пытаюсь осознать, кто я такой, кем был и чем должен был стать. Если постоянно не буду прокручивать свои воспоминания, то превращусь в кого-нибудь другого, со стертыми воспоминаниями. И неизвестно, будет ли он лучше. Уверен, что нет…
— Ты просто ходячее пособие по инвалидности, — вздохнул волк. На него уже любые слова действовали угнетающе. — Но мы подумаем, что с этим можно сделать…
— От того что ты будешь мне сопереживать ничего не изменится. Боюсь, слишком поздно. Меня что- то ест изнутри…. — С силой сжал кулак на груди. — Я уже не помню своего детства. С такими темпами скоро я забуду настоящее. И потом не буду помнить того что было сейчас. Я все равно исчезну, неважно, что делаю, или, что я думаю. Мне жутко от своих же слов и мыслей…
Вздох. Волк начал медленно преображаться, вставая на ноги. Уплотненная протоплазма перетекала во что-то иное. Через несколько минут рядом с Саней стоял приятный молодой мужчина. С темно- коричневыми волосами и застывшим усталым взглядом.
Отражение в зеркале.
— Извини, что позаимствовал твой облик, но у меня никогда не было человеческого тела. Не на что было опереться…
— Да не за что. Хочешь быть как я? Это неблагодарное занятие.
— Это ненадолго… Точнее не навсегда. Неважно… Просто смотри на меня и вспоминай, кто ты есть.
Саня засмеялся, запрокинув голову. Жалкая попытка, но достойна уважения. Дождь вторил ему градом капель, молотя по мостовой.
— Это не поможет, я облажался, и мой мозг был под действием перегрузки от отдачи заклинания черной дыры слишком долго. Баланс нейронов в голове нарушен, она сейчас как испорченный накопитель — биты будут сыпаться до того момента когда…. — Сбился, сглотнув. — Я действовал иррационально, не замечая изъянов в собственной логике. Это явный регресс с моей стороны. В прошлые времена я бы сам себе сделал харакири за такую ересь. Просто зверь, пробудившись ото сна, спутал все мои мысли и я, как лось в буреломе, обрадовался, отыскав просвет. А там уже стояла ловушка, поставленная умным браконьером. Я не рассчитал возможные последствия закупоривания Ауры, что уже стало причиной моего поражения. Потом еще и эти проблемы с мозгом…. Слишком поздно. Но знаешь, что я думаю?
— Что? — угрюмо переспросил дух. Мрачная перспектива перед ним вырисовывалась.
— Мы могли бы стать хорошими друзьями. Если тебе чего-то нужно — просто скажи. Я исполню твою просьбу.
Гаррет смущенно потупился.
— Верно. Мы могли бы стать друзьями. Я хочу быть… твоим товарищем…
В его взгляде промелькнула жалость и сомнение в выполнимости этой просьбы.
— Не волнуйся обо мне. Мне хватит своих переживаний. Может быть, будущий я станет более похож на человека, чем нынешний. Неважно. Теперь это табу.
Жизнь смертных — это борьба с ускользающим временем. Теперь я понимаю, как это больно. Когда
