Как раз в это время из подъезда показался Карцев. Торопливо нахлобучив шапку, он побежал по протоптанной в снегу тропинке. На тротуаре остановился, озираясь по сторонам, потом махнул рукой и устремился через мостовую к остановке троллейбуса. Тагд ждал его какой-то парень.
Виктор впился в него глазами.
— Ну, конечно,— прошептал он.— Тот самый...
Никогда еще Виктор не ждал Устинова с таким нетерпением, как в тот вечер. Наконец, открылась дверь, и он увидел плечистую фигуру друга.
— Ну?
Глеб неторопливо подошел к своему стрлу, присел и устало провел ладонью по волосам, потом сказал:
— Задал же ты работку.
— Сочувствовать я тебе буду потом,—нетерпеливо ответил Виктор.— Что узнал?
— Кое-что узнал.
— Да не тяни ты, черт! Рассказывай! Только все по порядку.
— По порядку? — усмехнулся Устинов.— Пожалуйста. В общем, встретились они и сели в троллейбус.
— Так-так. Ну?
— Ехали-ехали...
— Говорили о чем-нибудь?
— Тот только спросил: «Чего там было?» А Карцев зло ответил: «Разговор был». А тот смеется, подлец. «В пользу бедных?»—спрашивает.
— Ну, а Карцев? — заинтересованно спросил Виктор.
— Зыркнул глазами и молчит. Тот пристает: «За Советскую власть агитировали?» А Карцев ему насмешливо: «Много ты в Советской власти понимаешь». Нет, знаешь, он парень неглупый. Мне даже понравился. Но тот —лоб, я тебе скажу.
— Кто он такой?
— Вот слушай. Доехали они, значит, до дома, где Карцев живет, и простились. Долго чего-то спорили. Отношения у них, видно, не ахти какие. Потом Карцев домой пошел, а тот...
— Ну, ну...
Устинов поморщился.
— Ты спокойно слушать можешь? Что это, я не понимаю, за нервы у тебя.
— Да ты, кому хочешь, их вытянешь. Говори быстрее.
— Быстрота нужна не в этих случаях. Одним словом, тот в другой подъезд зашел. На втором этаже позвонил и медовым таким голосом спрашивает: «Галя дома?»
— Галя? Та-ак. А потом?
— Потом через полчаса вышел. И домой поехал.
— Куда?
В этот момент дверь открылась, и вошел Бескудин.
За столом у себя в кабинете он всегда казался массивным, солидным и даже старым, особенно когда надевал очки, чтобы прочесть какую-нибудь бумагу. А на самом деле это был невысокий худощавый человек лет сорока пяти, подвижный, быстроглазый, светлые редкие волосы, зачесанные гладко назад, курчавились на висках.
Увидев Устинова, он быстро, словно спеша куда-то, сказал:
— Прибыл, значит. Докладываешь уже. Уже докладываешь?
Устинов, привстав, смущенно откашлялся, собираясь что-то ответить, но его опередил Виктор:
— Мы как раз к вам собрались, Федор Михайлович. Интересные данные по той группе.
— Ах, все-таки собирались? Ну, так вот, я сам пришел.
Бескудин расположился за столом Устинова, оперся локтями, собираясь слушать, но туг же, словно спохватившись, вытащил из кармана пиджака папиросы и зажигалку, положил перед собой и сказал, приняв прежнюю позу:
— Ну, давай, давай докладывай.
Устинов передвинул стул и сел так, чтобы видеть обоих собеседников, потом не спеша повторил свой рассказ.
— И где живет этот парень? — заинтересованно спросил Бескудин.— Где живет?
Устинов назвал адрес.
— Все? — спросил Бескудин.
— Остальное он узнает.— Устинов кивнул на Виктора.— Это уже нетрудно, я полагаю.
Виктор иронически отозвался:
— Конечно. Главное сделано.
— А что гебе дал райком? — спросил Бескудин, повернувшись к Виктору, и тут же поспешно закурил, щелкнув зажигалкой.
— Райком мне дал причину,— задумчиво ответил Виктор.
И Устинов тут же насмешливо вставил:
— Мы ищем людей, а он ищет причины. Вот такое у нас разделение обязанностей.
— А ты помолчи, помолчи,— оборвал его Бескудин и снова заинтересованно обернулся к Виктору.— Ну и что за причина?
И опять щелкнул зажигалкой, она была новенькой, замысловатой, и Бескудин ею любовался.
Виктор передал разговор в райкоме и с ударением закончил:
— Это очень важно. Так важно, что трудно сразу охватить. Особенно некоторым.— И он насмешливо покосился на Устинова.
— Ладно тебе, ладно,— раздраженно махнул рукой Бескудин.— Сейчас есть кое-что поважнее, и это действительно надо «охватить». Вот адрес...
Виктор насторожился. Оперативное чутье Бескудина не раз поражало его. Федор Михайлович умел увязывать, казалось бы, совсем не связанные между собою факты, ухватываясь за почти незаметные детали и обстоятельства, на которые никто другой не обращал внимания, ибо они приобретали значение только в связи друг с другом. Но по этой связи догадаться было почти невозможно. А вот Бескудина вдруг осеняли догадки.
— Вот адрес...— повторил Бескудин, откинувшись на спинку стула, и уставился глазами куда-то в пространство.
«Увязывает,— подумал Виктор.— Ищет чего-то».
— Ты говорил, он в тот вечер нервничал, спешил куда-то...— тем же тоном продолжал Бескудин.
— Кто спешил? — удивился Виктор и тут же вспомнил.— A-а, так это Карцев спешил!
— Вот именно, именно,— закивал головой Бескудин.— Спешил Карцев. А он связан с парнем по тому адресу. Компания не дай бог. И в тот же вечер там — зверское избиение. Хулиганы напали на человека. Помните?
Тут Бескудин, наконец, посмотрел на своих собеседников.
— М-да, цепочка,— пробормотал Устинов.— Ловко это вы.
— Ловко это не я, ловко они,— многозначительно поднял палец Бескудин, но тут же махнул рукой.— Впрочем, не очень, не очень.
— Я вспомнил это дело,— сказал Виктор.— Но тогда... Тогда... Нет! Там ведь они машину вздумали перетаскивать. С озорства начали, глупого притом. Там не чувствуется опытного главаря, Федор Михайлович. А здесь должен такой быть,— и убежденно покачал головой.— Не-ет, то другая группа.
— Рассуждай, рассуждай,— одобрил Бескудин.— Охватывай. Значит, по-твоему, не та?
— Не та.
— Кто ее знает...
Он задумался.
— А по-моему...— начал было Устинов.
Но Бескудин перебил его:
— Гадать нечего. Тот случай в переулке из виду упускать нельзя. Ты подключишься,— кивнул он
