Один... два... три метра пролетели на глубомере в несколько секунд.
«Колонны!.. Колонны!..» пронеслось в мозгу Мареева.
Малевская, бледная, с горящими глазами, изо всех сил держалась за конус штангового аппарата, следя за Мареевым. Володя схватился обеими руками за железную лестницу.
Чуть задержавшись на третьем метре, встряхнувшись при этом с такой силой, что Мареев отлетел к стене, снаряд продолжал в гуле и грохоте нестись вниз.
Стрелка глубомера судорожно дергалась по циферблату.
Четвертый... пятый... шестой метр... Страшный толчок швырнул Мареева и Малевскую на пол, и все затихло.
Снаряд остановился.
Володя с криком бросился к неподвижно распростертой на полу Малевской. Но прежде чем он успел дотронуться до нее, она быстро вскочила на ноги и встала, еще оглушенная, у штангового аппарата. Мареев уже стоял у распределительной доски.
— Ничего, Володька, ничего, — едва слышно проговорила Малевская.
— Никита! — раздался из громкоговорителя голос Брускова. — На втором минерализованном слое колонны задержали снаряд. У вас все благополучно?
— Все в порядке, Михаил! — ответил, подходя к микрофону, Мареев. — Но нас здорово тряхнуло.
— Здесь что-то разбилось из химической посуды, — продолжал Брусков, — но диски вращения и сами колонны выдержали толчок превосходно.
— Отлично... отлично, Михаил!
— Что теперь делать?
— Жди распоряжений! Как ты себя чувствуешь, Нина? — обернулся Мареев к Малевской. — Ты ушиблась?
— Нет, Никита. Я довольно удачно упала.
— А ты, Володя? Ты очень испугался? — продолжал спрашивать Мареев.
— Ничего, Никита Евсеевич, я крепко держался за лестницу. Я очень испугался, когда вы оба упали.
До свода туннеля оставалось всего лишь два с половиной метра.
Как пройти их? Как пойти на риск и оторваться от минерализованного слоя, на котором, возможно, только и держится снаряд?..
Мареев рассматривал снимок последнего слоя породы. Все та же сеть предательских трещин, все та же плотность, та же насыщенность водой... Опять заострились скулы, плотно сдвинулись густые черные брови. Надо решаться!.. Вперед! Только вперед — вот единственный путь снаряда!
Мареев решительно подошел к микрофону.
— Михаил!
— Слушаю...
— Смыкай зонты колонн — постепенно, самым осторожным образом. Возможно, что оставшийся слой породы уже не выдержит тяжести снаряда и снаряд пойдет самоходом. При первом признаке ускорения — раскрывай зонты колонн. Насос пусть подает минерализацию через каждые пятьдесят сантиметров.
— Есть, Никита!
— Делай!
Мареев отошел от микрофона и приблизился к Малевской.
— Теперь все будет зависеть от колонн и штанг, — сказал он ей. — Следи за глубомером. Как только его большая стрелка приблизится к цифре двадцать восемь, включи штанговый аппарат на полную скорость.
— Хорошо, Никита.
— Я буду подавать тебе запасные штанги.
В этот момент они почувствовали, как легкое содрогание прошло по всему снаряду. Медленно и равномерно снаряд начал оседать. Снизу доносился заглушенный треск разрушавшейся под его тяжестью породы. Осторожно, как будто нащупывая под собой почву, снаряд спускался. Стрелка глубомера медленно, едва заметно для глаза, ползла по циферблату.
Вдруг, сотрясаясь и гремя, снаряд сорвался, скользнул вниз, но в следующее же мгновение, как будто схваченный стальной уздой, приостановился, замер в неподвижности и через минуту вновь возобновил свое осторожное продвижение.
— Молодец, Михаил! — не мог удержаться Мареев. — Как будто автомобиль ведет по крутому склону.
— Но и машина чего стоит! — с восхищением отозвалась Малевская, не отрывая глаз от глубомера.
Снаряд продолжал свой медленный спуск. Через десять минут опять толчок, стремительное, грохочущее падение и резкая остановка, как будто на минутную передышку и раздумье. И вновь тихое, упорное, с затаенным дыханием движение над пропастью, отделенной лишь тонким слоем породы.
Так продолжалось около часа. Стрелка глубомера приблизилась к роковой цифре. Нервы Малевской напрягались все сильнее, она замерла в ожидании, вцепившись в рычаг.
Вдруг сильный треск и вслед за ним заглушенный грохот донесся из-под пола камеры.
— Штанги! — крикнул Мареев. — Свод пробит!
В то же мгновение Малевская нажала рычаг, и с пронзительным воем, бешено вращаясь, первая штанга с необыкновенной быстротой начала погружаться, как будто проглатываемая конусом.
Толчки и стремительные падения учащались. Снаряд било и трясло. Громовые удары не утихали, непрерывно следуя один за другим.
Колонны проходили последние минерализованные слои, свою последнюю опору.
Прорезая общий гул и грохот, запел под потолком маленький мотор, пущенный Мареевым. Он скользнул по рельсу вместе со своей штангой и остановился над исчезавшей в конусе первой штангой. Концы обеих штанг совпали, и Мареев включил мотор на высшую скорость. Пение превратилось в режущий свист. С неуловимой быстротой начала вращаться запасная штанга, догоняя первую и ввинчиваясь в ее верхнее отверстие. Еще мгновенье — и главная штанга целиком исчезла под снарядом. Следом за ней пошла первая запасная, автоматически отцепившись от своего мотора.
«Три метра...» одновременно мелькнуло в мозгу Мареева и Малевской.
Мареев бросился к последней запасной штанге и подвел ее к конусу.
Бешено вращая вторую штангу, с воем и ненасытной жадностью, пожирал, заглатывал ее конус. Еще метр... еще полметра...
Смертельно бледный Мареев спокойными, размеренными движениями поставил третью штангу на позицию над конусом.
Последнюю!..
В адском грохоте и вое, наполнявших падающий снаряд, среди громовых ударов, сотрясавших его, Мареев и Малевская могли обменяться только взглядом. Сейчас же Малевская перевела глаза на Володю. Он сидел на полу, бледный, вцепившись в нижнюю перекладину лестницы, устремив глаза, полные ужаса, на Малевскую. Она улыбнулась ему, и он попытался ответить ей тем же.
Пронзительный свист мотора третьей штанги еще больше усилил невыносимый шум в камере.
Третья штанга догнала вторую и слилась с ней.
«Пять метров...» подумал Мареев.
Еще два последних метра и — спасение или смерть!
Снаряд шел теперь судорожными скачками. Минерализованные слои кончались...
«Бедный Михаил... он там один...» промелькнуло у Малевской.
В эти несколько секунд, показавшихся бесконечными, последняя штанга скрылась наполовину.
Еще один метр... полметра... Сейчас все... все...
Вой аппарата прекратился.
Мареев бросился к микрофону:
— Михаил! Распусти зонты!
Снаряд на мгновение приостановился, потом с потрясающим грохотом, под непрерывными боковыми
