— Ну а я с ними, — упрямо заявила девушка, что-то проверяя в своем ранце.
— Кать, тебе лучше остаться, — предложил Дмитрий. — Три дня все — таки.
— Нет, я с вами! А Саша, раз уж он ни в какие ритуалы не верит, пусть один здесь загорает! Может хоть флайер починит. Все какая-то польза будет.
— Не, вы, во — первых, очень добрые — конечно, чего там беспокоиться обо мне — я уж как — нибудь один в глухом лесу, с разбитым флаером, без энергии и связи легко продержусь. А во — вторых, очень глупые — зачем три дня тащиться пешком по потенциально опасной местности, когда можно подождать полтора — два часа, пока прибудет спасательная группа или пока я починю флайер.
— А ты уверен, что едва мы взлетим, не повториться атака «стрекозоидов» и что нас так быстро обнаружат? — фыркнула Катя.
— Уверен на все сто. Но даже если я ошибаюсь, на мой взгляд, этот риск меньше того, которому вы собираетесь себя подвергнуть, отправляясь пешком через джунгли этой планеты. К тому же роботы — ремонтники уцелели и поломка, в принципе, не очень серьезная. Просто пара этих тварей повредила обмотку внешнего контура в двигателе. Ремробы это устранят часа за два, а наногель за это же время зарастит все дыры, полученные как от этих стрекозоидов, так и при посадке. Заодно за это время и энергонакопители подзарядятся. И сможем лететь. Да и спасатели к этому времени уже, глядишь, прибудут. И что я им скажу?
— А ты им скажи правду, — задумчиво сказал Дмитрий. — Мне действительно полезно «включиться» в местную природу перед общением со здешними индейцами. А ты с Паганелем и Катей, когда починишь наш флайер или прибудут спасатели, найдете меня по маяку.
— Но они же сейчас отказали, как и система связи, и навигации.
— Мне кажется, мы попали в зону какой-то местной аномалии. Причем блуждающей или возникающей время от времени и поэтому через некоторое время или на удалении от этого места все заработает.
— Ну а если не заработает?
— Тогда Катя сможет найти меня по мысленному сигналу, который я буду посылать каждые 15 минут.
И добавил, обращаясь уже к девушке:
— Кстати, вот почему еще тебе лучше остаться. Будешь нашей с Паганелем «палочкой — выручалочкой», если что не так пойдет.
— А если она в здешних условиях эти сигналы уловить не сможет? — усомнился Трофимов.
— Тогда используете детекторы массы и биоизлучений. Уж мой-то спектр от всей местной живности будет явно отличаться.
— А если здесь и на эти системы будут помехи наводиться?
— Ну ты и зануда, Саш, — улыбнулся Дмитрий. — Тогда встретимся в селении местных индейцев. Да не волнуйся ты — ориентируюсь я очень хорошо и съесть себя так вот запросто тоже не дам.
— Ага, а если на нас здесь зверье какое нападет, — проворчал Трофимов. — А тебя с твоими способами договариваться или отпугивать не будет. Из ИРа зверушек лупить, что ли?
— Ты не бойся, — сказал ему в ответ этнограф, — животные здесь редко нападают на людей. Стрекозы на земле не опасны, они больше в воздухе агрессивны. Да и то в последнее время. Но если вдруг пума начнет любопытничать или медведь придет, вот тебе амулет — он поможет.
Александр фыркнул, засовывая кругляшек в карман.
— Я, пожалуй, все — таки тоже пойду, — произнесла Катя. — Мне тоже нужен «слепок» здешней ноосферы в чистом виде, в отсутствие толпы наших или аборигенов. Чтобы потом было с чем сравнивать.
— Катя, это можно сделать и здесь, отойдя от флайера, — сказал Дмитрий. — А мне, да и всем будет спокойнее, если ты останешься.
— Ладно, мрачно произнесла девушка. — Убедил. Но тогда, чур, без обмана каждые четверть часа давай сигнал.
— Хорошо, я буду посылать вот такой образ, — улыбнулся Дмитрий и послал Кате вид распускающегося на фоне встающего из — за горизонта солнца цветка.
— Но мне этот ваш поход все равно не по душе, — мрачно произнес Александр, одновременно задавая программу ремробам. — Волнуйся теперь за вас.
— Да ладно, не переживай, — напутствовал его Дмитрий. — Мы пойдем, а там глядишь, подберете нас на полдороге. Опшыкайся от клещей и не наступай на змей, а если что — залезь в кабину.
— И сам первый не нападай, — вставил этнограф. — Звери здесь мирные, но если ты их будешь пугать, могут броситься.
— Не учи ученого! Я ж прогрессор все — таки, а не идиот!
— Ладно, гроза зверей, мы пошли, — улыбнулся знахарь.
Спустя пятнадцать минут маленький отряд, взяв только необходимое, двинулся в путь. Дмитрий вдыхал наполненный солнцем аромат хвои и вспоминал свою родную планету, путешествие к Мирославу. Этнограф, который, казалось, вообще не умел молчать, тут же кинулся рассказывать об обычаях и культуре различных племен.
— А почему тебя так странно зовут — Паганель? — перебил знахарь поток его слов.
— Вообще то правильно не Паганель, а Паа — га — нель. Это на одном из местных наречий значит «прыгающий кузнечик», — смутившись, пояснил он. Дмитрий улыбнулся.
— Почему тебя так назвали?!
— Да глупо вышло. Я долго и обстоятельно готовился к знакомству с Мудрейшими, это местные вожди и старейшины, а когда пришло время, все произошло совсем не так, как я ожидал. Встретился я с одним из них еще в лесу, на подходе к деревне. Одет был, конечно же, не в наш походный комбез, а в нечто, сделанное похожим на местную одежду. Естественно, внимание все сосредоточил на общении и не заметил выступающий корень. Зацепился, потерял равновесие и нечаянно наступил в муравейник! О, здешние муравьи такие злющие! И цепкие — я никак не мог от них избавиться! Вот и подпрыгивал и чесался почти всю дорогу до селения, успели заползти аж до шеи. Ну местные меня и назвали так. А наши коверкают — им лишь бы позубоскалить. Вообще-то я Паша.
— Извини, не знал! — смущенно произнес Дмитрий. — Просто тебя на базе представили Паганелем.
— Ничего, я уже привык. Меня даже начальники так зовут, — рассмеялся он. — У индейцев вообще имена интересные. Тонконогая Лань, Зоркий Орел, Тучный Бизон. Так что мое имя ничем не хуже остальных и уж точно лучше вапи — тапи!
— Вапи — тапи? Что это? В моем трансляторе вроде как записаны языки всех здешних племен, но этого выражения там нет.
— Это на языке Горных людей. Тут у каждого племени свое наречие. А это сокращение, да еще и, хм, сленг. Так что этого выражения, да и многих других в стандартных программах перевода и обучающих языковых курсах НОИС нет. Так местные назвали ребят из отряда физзащиты. Ой, там такой смех получился! В племя, когда его обнаружили, естественно отправились ученые и прогрессоры. Ну и, как водится при первом контакте, их сопровождали ребята из отряда физзащиты. На всякий случай. А у местных в почете игра типа нашего волейбола, только играют ногами. Впрочем, на Земле есть и очень похожая игра, но с несколько другими правилами. В общем, здесь это выглядит так — поле, разделенное сеткой, две команды по пять игроков и задача не допустить падения мяча на своей части поля. Стараясь, естественно, приземлить его на стороне поля противника. Причем бить по мячу можно чем угодно, кроме рук. Стопы, колени, голова, спина, плечи, да хоть животом! Но не руками. Мячик в полтора килограмма весом, сделан из материала наподобие земного каучука, тяжеленький и довольно тверденький. Сетка натягивается примерно на высоте полутора метров, то есть чуть ниже среднего роста аборигенов. Играют там все от мала до велика. Всегда весело, куча болельщиков.
— А я думал, местное население не азартное.
— А тут и впрямь ни азарта, ни тяги к победе нет. Это просто игра. Никто не будет пакостить противнику, обманывать и хитрить, лишь бы выиграть. Вот чего — чего, а этого здесь нет. Они просто получают удовольствие от наблюдения за игрой, а те, кто играет, от самой игры. И она и игроков и болельщиков объединяет, а не как у нас, когда на стадионах и ругань и столкновения. Здесь такого вообще
