Путь Знахаря

пределами корабля, попадая внутрь, она становилась замкнутой и непривычно молчаливой. Вот и сейчас во время обсуждения она сказала всего несколько фраз. А после окончания дискуссии проговорила с ним совсем недолго и ушла раньше Трофимова. Это было странно и совсем на нее не похоже.

А сама Катя в это время терзалась мыслями о будущем Дмитрия. Неужели с ним могут поступить так, как говорил Иванов?! Оставить его на Земле в качестве подопытного, прикрывшись высокими целями безопасности Земли?! А с другой стороны, ей пришло в голову, что ведь вполне может быть, что Иванов попросту наврал относительно обсуждения в КИК подобного варианта, преувеличивая свою роль во всем этом и ведя какую-то свою игру. И так могло быть. Он мог манипулировать ими для каких-то скрытых целей, а может и личной выгоды. Но как бы там ни было, в одном он прав, скоро все кончится. И что тогда?

Гарчев же с Носовым в это же самое время подводили итоги экспедиции, обобщая и структурируя все полученные в ходе нее данные.

— Одно хорошо, — сказал Носов, сидя в выросшем из пола кресле. — Дмитрий подтвердил, что за отказом от контактов ирейцев никто не стоит. Это их собственное решение.

— Да, хорошо бы, чтобы он оказался прав. А то некоторые из КИК боятся, что за всем этим стоят чьи-то происки. И основания так думать есть — за сингами отмечен ряд странностей.

— Может, совпадение.

— Может, может. Хм, интересно получается, — сказал Гарчев, просматривая специально составленную аналитиками сводную таблицу. В колонках были названия планет, посещенных «Пересветом» и разнообразнейшие их характеристики. — Уже намечается явное сходство проживающих на этих планетах рас по некоторым параметрам. И эмпаты жители, и подсознания у них нет, и психоэмоциональное напряжение ноосфер на минимуме. А также, похоже, Дмитрий прав относительно денег. Вот смотри, Владимир Григорьевич, часть планет находиться еще на низком уровне развития и отсутствие денег можно объяснить натуральным обменом.

— Да, они стоят на доденежном уровне развития, что характерно для отсталых народов.

— А вот на Аромидасе и Австралии — 1 деньги вроде как есть, но совсем иные, чем у нас. Такие, которые не могут являться, грубо говоря, средством накопления и создания богатства. А на Ирее денег опять нет, хотя по уровню развития тамошние жители покруче всех будут.

— Я заметил. И даже хотел отправить отчет на эту тему уже после Австралии — 1. Но потом решил все же глубже исследовать этот вопрос. Похоже, цивилизации на всех этих планетах пошли по иному пути развития товарообмена. Может знахарь и действительно прав, и у них все вот так и идет через дарение. Хотя представить себе полное отсутствие меркантильных интересов мне лично оказалось весьма трудно. Но есть у меня на эту тему пара мыслишек.

— Ну — ка, ну — ка, интересно.

— Рассматривая сущность денег, — начал Носов лекторским тоном, из чего Гарчев сделал вывод — следует настроиться на то, что придется выслушать краткую лекцию минут на десять, а то и пятнадцать, — надо сначала понять, что с самого момента своего возникновения на Земле они имели как профанный, мирской смысл, так и сакральный. При этом до некоторых пор оба эти смысла — каждый на своем уровне — соответствовали друг другу, а потом сакральный исказился. А вернее — его намеренно исказили. И сделано это было путем присвоения сакрального значения некоторым из категорий, составляющим профанный смысл денег. Использование же истинных значений сути денег стало доступно лишь посвященным. Деньги как некий инструмент изначально являлись предметом общественного соглашения. Причем такого, которое действовало сразу и в отношении профанной, и сакральной их сути. В профанном аспекте этого соглашения деньги своей собственной стоимости не имеют и являются чисто условной абстрактной единицей, простым ярлыком и счетным знаком, устанавливаемым некоей достаточно большой и сильной общностью людей — например, государством — способным поддерживать этот смысл денег. Которые по самой своей природе отличны от чувственных предметов, которые опосредованно предоставляют. Подобные взгляды высказывали еще Платон и Аристотель. И вот тут-то мы и подошли вплотную к тому, как произошло (а вернее, повторюсь, было произведено сознательно некоей группой лиц) смешение сакрального и профанного значения сути денег.

Теорию сакральной природы денег в традиционных цивилизациях развивал и Рене Генон: «Различные традиции говорят о деньгах как о чем-то, что на самом деле нагружено неким «духовным влиянием». Если сейчас деньги представляют знаки исключительно «материального» и количественного порядка, то в истоке они обладали совершенно отличным характером и долго его сохраняли. Так, у кельтов символы, изображенные на монетах, могут быть объяснены лишь при соотнесении их с теоретическими познаниями, свойственными друидам. Что предполагает прямое воздействие последних на эту область».

— Значит, все, что на них чеканилось, было не случайным? Надо же.

— Но потом стало происходить выхолащивание этой подлинно сакральной сути и присвоение сакральности профанным свойствам денег. Это началось с тех пор, как возникла каста торговцев.

Реальной силой в обществе обладает лишь коллективное согласие, воплощенное в системе ценностей и действующее посредством традиций и права (Закона). Поэтому лишь общественное согласие, выраженное в праве и морали, и только оно, является регулятором и реальной движущей силой хозяйственной системы, где деньги могут играть только вспомогательную роль, выполняя свойственную их природе техническую функцию. Но торговцам было выгодно придать деньгам самостоятельную ценность, поскольку только таким образом можно было превратить их в товар и начать торговать и ими тоже. И эта подмена смыслов удалась! Именно таким образом небольшая группа людей искусственно придала деньгам функции, которыми они не обладают по своей природе.

Лишившись своего исходного сакрального смысла и превратившись в товар, деньги фундаментально преобразовали основы всех социальных отношений. В отличие от любого другого продукта, деньги как товар не имеют абсолютно никакого качества. В них имеет значение только количество: они превращают весь мир в своего рода «арифметическую задачу». Что привело к развитию «цифрового восприятия», о чем я подробнее скажу чуть позже. А сейчас замечу, что в результате подобной рационализации отношения к деньгам человеку было трудно воспринять их сакральную сущность в истинном смысле этого слова. Слишком многие понятия, воспринимавшиеся людьми непосредственно еще в, скажем, XV — м веке, уже в XVII — м стали далекими, туманными, несуществующими, ускользающими не только от непосредственного восприятия, но и от абстрактного мышления. Утратив же понимание сути того или иного символа, люди лишались доступа к той социально — психической энергии, которая присуща ему в индивидуальном и коллективном бессознательном. Те же, кто это понимание сохранил, этот доступ сохранили. В результате чего получили неизвестную другим тайную дверь в коллективное сверхсознание и смогли высвобождать скрытые там и переставшие быть доступными большинству энергии тех символов, понимание сути которых этим большинством было утрачено. Кстати, обрати внимание, что оперирование этими понятиями происходит в подсознании, которого у жителей посещенных нами планет нету.

В общем, очевидно, что на самом деле деньги — это лишь символы, знаки стоимости. По — иному их еще называли фидуциарными деньгами, т. е. основанными на доверии. Ведь и впрямь — наличные купюры и безналичные платежные средства являлись деньгами лишь по той простой причине, что люди принимали их в качестве таковых, т. е. соглашались считать именно эти бумаги или записи на счетах средствами обращения, подлежащими универсальному обмену на нужные им товары и услуги. Каждый из людей принимал деньги в обмен на что-то, поскольку был уверен, что они в любой момент могут быть обменяны на другие реальные блага или услуги. И с XVII — го и до начала XXII — го веков на Земле это было основано на том, что именно те или иные обладающие определенными атрибутами бумаги объявляли законными платежными средствами разные государства!

Но по мере дальнейшего развития у нас на Земле глобальных информационных систем и средств производства (особенно на базе нанотехнологий), которые стали позволять в приемлемые сроки производить товары, соответствующие индивидуальным требованиям каждого отдельно взятого заказчика, фактически произошел возврат к тому, с чего все начиналось — к бартеру, когда каждый отдельно взятый человек мог найти на глобальном общепланетарном рынке любой нужный ему товар и напрямую обменять его на произведенный им товар (или услугу). Товарообмену вернулся его исходный смысл реального физического обмена результатами труда и знаний, а не неравноценного обмена с целью присвоения