существами. Среди них совершенно оказалось довольно много таких, где обитали похожие на землян биологически расы. В результате этого открытия, на Земле было принято решение создать в Комиссии по Исследованию Космоса Мирового Собора (КИК МС) Комитет по этнографии, социологии и психологии других рас, который чаще для краткости именовали просто Комитет по этнографии других рас (КЭДР — было похоже на название очень благородного и символического для землян дерева).
Как-то раз, на вопрос о том, как назвать сотрудников КЭДР, изучающих открытые инопланетные расы
А в то время, когда Александр разбирался с непонятно откуда возникшей болезнью, его руководители на Земле размышляли над странными событиями, имевшими место не только с ним, а и на других планетах. Причем события эти носили характер масштабный, а кое-где даже и трагический. Поэтому за два дня до возвращения Трофимова на станцию в КИК прошло специальное совещание, на котором были приняты решения, коснувшиеся и Александра. О чем он, впрочем, в это время еще не знал.
Начальник Отдела активных мероприятий Сергей Мирославов пришел на назначенное Директором КЭДРа мероприятие с тяжелым ощущением. Когда в зале оперативного ситуационного центра собрались все приглашенные, Директор предоставил слово специально пришедшему на это мероприятие начальнику аналитического управления КИК Лахиру Чонгапу.
— Вчера мы закончили обработку и проверку всего массива данных по странным и необъяснимым негативным событиям, имевшим место в последние несколько месяцев на некоторых наших базах и колониях. Напомню, что причиной для проведения расследования стала катастрофа на Афине — 3.
Свет погас и прямо в центре зала возник созданный голографическим проектором видеообъем (виом), в котором пошла полученная перед катастрофой информационная запись.
Начальник экспедиции Сурен Григорян надиктовывал ежедневную информационную сводку. Никаких признаков волнения видно не было. Завершив ввод данных, Григорян приступил к фиксации личных выводов. Но суть сказанного вовсе не соответствовала внешне спокойному выражению его лица:
— Хочу поделиться частным наблюдением. Как известно, при отборе в состав экспедиций учитывается в том числе и параметр паранормальной чувствительности. Наш психолог при последних двух ежемесячных тестированиях обнаружил, что у всех членов экспедиции с коэффициентом сенситивности выше 7 по шкале Зимина в глубинных областях подсознания, отвечающих за восприятие сигналов из коллективного бессознательного, накапливалось ощущение тревоги, — Григорян на мгновение задумался. — При выборочном углубленном тестировании членов с самыми высокими значениями коэффициента выявилось, что они ощущают нарастание в здешней ноосфере некоего неидентифицируемого негатива. Причем связанного именно с нами. И хотя все доступные нам аппаратурные методы не выявили никаких факторов, прямо или косвенно угрожающих деятельности нашей станции, я считаю своим долгом сообщить о результатах этих исследований. Возможно, потребуется выслать на планету группу из Спецотдела FIB. Лично я опасаюсь за здоровье людей, команда у меня крепкая, выносливая, психологически устойчивая, и все же — рисковать не хочется… Ну а кроме того, хочется разобраться, действием каких факторов окружающей среды вызвано возникновение этой подсознательной тревожности. До тех пор, пока мы будем находиться в неведении, мы вынуждены будем опасаться всего и вся. А это в свою очередь порождает обратную связь, усиливающую подсознательный страх.
Сурен вдруг внезапно замолчал, словно к чему-то прислушиваясь. И спустя долю секунды стремительно вскочил из кресла. Записывающая камера, отреагировав на движение, также сместилась, продемонстрировав вид из окна станции. Поверхность почвы словно пошла волнами и по ней побежали трещины, из которых вырывались языки огня. Включившаяся система АР сообщала, что прямо под станцией возник очаг землетрясения силой 11 баллов, сопровождающийся разрывами коры и выбросами магмы. А станция получила неустранимые разрушения, в том числе препятствующие эвакуации людей из ряда модулей. Через интерком внутренней связи, автоматически включившийся в аварийной ситуации, были слышны доклады из отсеков, которые сменялись криками ужаса. И вот уже доносятся только звуки взрывов и скрежет разрываемой обшивки станции. Люди гибли в огне!
На записи было слышно, как Григорян отдал голосовую команду на аварийную эвакуацию — «отстрел» отдельных модулей. В этом режиме модули буквально катапультировались и, не доверяя антигравам, на старинных парашютных системах опускались уже вдали от места расположения станции. Это был крайний режим спасения, именуемый аварийщиками «лучше кто-то, чем никто». Приказ на аварийный отстрел еще звучал, а по стене кабинета рядом с дверью пошла трещина, из нее прорывались языки пламени. Вдруг изображение повернулось на 90 градусов — и зрители на Земле не сразу сообразили, что стабилизированная в воздухе камера по прежнему оставалась на месте, а перевернулась сама комната. Внешняя стена лопнула, словно она была из бумаги. Компьютер мобильной камеры, руководствуясь программой АР, рванул антигравитационную платформу, на которой была закреплена оптика, прямо в образовавшуюся брешь — прочь из объятой пламенем комнаты. И происходившее на станции стало видно уже извне, с высоты, которую набрала камера, стремительно уводимая компьютером из зоны поражения. В этот момент половина станции исчезла в облаке взрыва чудовищной силы. Бесстрастная видеокамера продолжала транслировать, как строения станции корежили чудовищные волны — словно земля под ними стала жидкой. А через возникающие после прохождения каждой такой волны трещины наружу мгновенно вырывалось пламя. В тишине зала разнесся чей-то возглас — выдох: «Это просто ад!»
И в ту же секунду робот — наблюдатель вдруг стремительно спикировал вниз, и на экране появилось искаженное от ужаса лицо Григоряна. Волос на голове уже не было. Григорян прилип к экрану лицом, открывая рот, но произносимых им звуков слышно уже не было. А спустя еще пару секунд рухнувшее сверху металлопластиковое перекрытие погребло под собой начальника экспедиции.
Изображение погасло, в зале загорелся свет. В повисшей тишине даже тихий голос Директора КЭДРа прозвучал очень отчетливо:
— Именно после этой катастрофы Коллегия КИК приняла решение о подготовке экспедиций в те сектора, где выявлены основные «сгущения» негативных событий.
Данное решение и послужило началом событий, которые коснулись уже непосредственно Александра Трофимова. Войдя в центр связи, он увидел мигающий огонек накопителя информации. Значит в его отсутствие с Земли передали пакет с данными. Сеанс прямой связи потребовал бы слишком много энергии. Но и читать постоянно сухие сводки вдали от дома было тоже скучновато. Поэтому по совету психологов информация к прогрессорам всегда передавалась не в виде текстов, а в форме интерактивных видеосюжетов. Трофимов включил систему генерации ВР, и сразу же словно перенесся в один из залов совещаний КЭДР'а. Оказавшись в непосредственной близости от неизвестного ему человека и начальника ОАМ Сергея Мирославова. Тот поздоровался и представил гостя: «Знакомься, Саша. Это начальник аналитического управления КИК Лахир Чонгап. «Непалец или бутанец», — подумал Трофимов. А начальник ОАМ продолжал:
— Твой доклад о внезапном возникновении у тебя болезни, не поддающейся диагностике средствами стандартного полевого медицинского центра, стал последним звеном в обнаруженной аналитиками КИК странной закономерности.
Здесь в виртуальный разговор вступил уроженец Гималаев:
— В третьем и втором секторах исследованного космоса наблюдается сгущение отрицательной
