выводу о необходи¬мости присоединения к Риму (Цит. по: ЯСС, II, 490).
Отмеченные Пальмером черты характеризуют «Memorial Святейшему Правительствующему Синоду», под которым в 1851 г. некоторые участники «оксфордского движения» организовали сбор подписей. Один из них пере¬дал экземпляр о. Евгению Попову, и тот переслал его в Синод с письмом к графу Протасову от 8 июня 1851 г. (см. Бродский 1904, 744 —747, текст документа — 745—747; там же, 745, скептическая оценка о. Евгения). Хомяков называет документ «проектом», видимо, потому, что официальная подача его в Синод не состоялась и размноженные копии предназначались только «к частному употреблению» (ср. также сообщения еще о двух аналогичных документах в письме о. Евгения Протасову от 3 июля 1851 г.: там же, 878–882). За слабостью организации этих акций стояла слабость доктринальной позиции, отмеченная Пальмером. Заявляя, под впечатлени¬ем дела Горгама, что «…если не теперь, то со временем, истина и ересь могут навсегда слиться между собою в нашей Церкви» и, вместе с тем, не желая принимать римские нововведения в догматах, которые нельзя оправ¬дать ничем, кроме ньюмановской «сомнительной и зыбкой теории разви¬тия», составители «Мемориала» выражали свое полное догматическое со¬гласие с восточной Церковью (впрочем, уже в этом документе они просили Синод назначить комиссию для изучения действительности их рукоположе¬ний и выражали надежду, что комиссия ее подтвердит) (там же, 746— 747). Однако, уже в следующем документе — в Circulate, также назначенном «для частного употребления» и составленным для обоснования Memorial'a — та же группа лиц подробнее высказывалась о догматической стороне предполагаемого объединения. Считая, что только кончина Петра I поме¬шала воссоединению «неприсяжников», они предполагали возможным сое¬динение по западной схеме (которой поддался и Хомяков в III письме): «<…> Восточная Церковь не потребует, как непременного условия к единению с нею, отречения от сугубого исхождения; она требует только опущения из Символа веры слов «Fllioque»; иначе, — она требует восста¬новления Символа веры в первоначальном его виде, котя нет сомнения, что мнение (Opinion) восточной Церкви решительно противно учению о сугубом исхождении» (Цит. по: Бродский 1904, 880–881). Составление упомянутых документов было высшей фазой стремлений пюзеистов в сторону правосла¬вия, за которой вскоре последовало всеобщее разочарование; Пальмер почувствовал это одним из первых. В письме Хомякову от 5 апреля (н. ст.) 1853 г. он сообщал, что два главных зачинщика Memorial'a уже сделались римскими католиками и уговаривали его последовать их примеру (ЯСС, II, 499). В письме о. Евгения Попова также иссякает оживленный тон в сообщениях об «оксфордцах»: «High?Churchmen» <члены тяготеющего к «кафоличности» крыла англиканства — «Высокой церкви». — В. Л. > и Puseyits продолжают, по–видимому, обращаться ко мне с прежними «sympathies»; но сердце мое теперь далече от них отстоит <ср.: Ис. 29, 13. — В. Л. >. Спасаюсь более молчанием от многоглаголания» (Письмо гр. Н. А. Протасову от 12 июля 1854 г.//Бродский 1904, 887).
989
Практика греческой, как и русской Церкви в отношении крещения латинян не раз менялась. После того, как их впервые (в 1054 г.) прокляли вместе с несторианами, долгое время их принимали без крещения по чину несториан (еще в XIV в. об этом свидетельствует Матфей Властарь); монофизитов и ариан принимали так же, и до тех пор, пока в XVII в. в греческом богословии не распространился августинизм с его несколько иными определениями и таинств, и благодати, — никто бы не мог счесть, будто такая практика означает признание благодати таинств у латинян или ариан. В XVII в. положение стало двусмысленным, чем стали пользоваться пролатинские группировки. С этого времени крещение обращающихся из латинства приобретает серьезные пастырские основания. В греческой Цер¬кви оно стало обязательным в 1756 г. после издания указа патриарха Константинопольского Кирилла V, близко связанного с православным аске¬тическим возрождением, которое распространялось от Св. Горы Афон; по сути, это было требование афонских подвижников, голос которых вновь становился самым авторитетным.
990
См. прим. *** к С. 286, где цитируется ответ Пальмера.
991
Ср. отзыв о. Евгения Попова, встречавшегося с Пальмером вскоре после его обращения: «…успел уже выслушать от него, что он нисколько не утратил своих симпатий к нам, что не только в отношении к литургике нашей Церкви, но и в отношении к догматике, «он, насколько может следовать своему частному рассуждению» < в оригинале по–англий¬ски. — В. Л. >, все еще на нашей стороне, и что, наконец, он покорился под власть римской Церкви, «отложив на время свой разум» <в оригинале по–английски. —- В. Л.>. Невольно приходит на мысль слово, сказанное московским владыкой <митр. Филаретом. — В. Л. >: «он не двоедушный, но двоемысленный человек»» (письмо к гр. А. П. Толстому от 18 декабря (ст. ст.) 1856 г.//Цит. по: Бродский 7905, 891).
992
Содержащиеся в этом письме соображения об отношениях греческой и русской Церквей вызвали замечания цензуры в 1868 г.
993
Сбылось в XX в.; катализатором процесса стала русская эмиграция.
994
Архиеп. Казанский Григорий.
995
Митрополит Филарет (?).
996
Подразумевается Бр. I.
