Три дня подряд Эльса приходила в лагерь после наступления темноты. На четвертый день (15 июля) она привела только двух львят. Джеспэ с ними не было. Меня это обеспокоило, и я стала твердить его имя, пока Эльса, забрав львят, не отправилась вверх по реке на поиски.
Больше часа я слышала, как она зовет своего сына, а потом ее голос постепенно затих в отдалении.
Вдруг раздалось злобное львиное рычание, испуганно завизжали бабуины. Из-за темноты я не решалась проверить, в чем дело. Чем все это кончится? Ведь очевидно, что на Эльсу напали чужие львы.
Когда она вернулась, я увидела у нее на голове и плечах множество кровоточащих ран. Правое ухо было прокушено у самого основания, получилась дыра в два пальца шириной. Никогда еще у Эльсы не было такой серьезной раны. Эльса-маленькая и Гупа с испуганным видом сидели чуть поодаль. Я хотела засыпать раны сульфаниламидом, но Эльса была слишком возбуждена и не позволила мне лечить ее. От мяса она отказалась. Я выложила тушу львятам, они тотчас набросились на нее, уволокли в темноту и принялись за еду.
Долго просидела я вместе с Эльсой. Она склонила голову на один бок, и из ее раненого уха непрерывно капала кровь. Но вот она встала, позвала львят и стала перебираться через реку.
Я едва дождалась рассвета, так мне не терпелось отправиться на розыски Джеспэ. Утром Македде, Нуру и я дошли по Эльсиным следам до Пещерных скал и здесь, к нашей радости, нашли все семейство в полном составе. Джеспэ был невредим. Теперь надо заняться матерью. Ухо у нее все еще кровоточило, и она то и дело трясла головой, так как кровь попадала внутрь. Вылизать рану она не могла и все время задевала ее лапой, отгоняя мух. Естественно, она при этом заносила грязь.
Львята заметно приуныли, только Джеспэ нежно облизывал мать.
Я хотела дезинфицировать рану, но Эльса отодвигалась в сторону, не давая мне прикоснуться к уху. Вдруг до меня донеслись какие-то голоса. Уж не браконьеры ли? Как же быть? Оставаться здесь с Эльсой? Но ей явно докучает наше общество, еще уйдет вместе со львятами и нарвется на браконьеров. Я вернулась в лагерь, надеясь, что голод заставит и ее прийти.
На обратном пути мы сделали круг, чтобы разыскать место, где ночью происходило сражение. Поле боя оказалось примерно в километре от лагеря, на отмели посреди реки. Песок был испещрен следами львов и бабуинов. Мы различили отпечатки лап крупного льва. Возможно, он был не единственным противником Эльсы.
Я с тревогой поджидала Эльсу почти до самого вечера. Наконец все семейство явилось. Я стала кормить Эльсу из рук, подложив в мясо несколько таблеток лекарства. Если мне удастся подсовывать по пятнадцати таблеток в день, есть надежда, что рана не воспалится. Ухо у Эльсы обвисло, видимо, пострадали мышцы, и она все время трясла головой, освобождая от крови слуховой проход.
Джеспэ, виновник всех этих злоключений, был очень приветлив. Он облизывал меня и, наклонив голову набок, заглядывал мне в глаза.
Считается, что животные из семейства кошек не могут долго смотреть в глаза человеку. К Эльсе и ее сестрам и детям это не относилось. Вообще я убедилась, что они взглядом могли выражать свои чувства куда ярче, чем мы словами.
Только Эльса улеглась спать, как из темноты донеслось рычание чужого льва. Она насторожилась и немного погодя ушла вместе со львятами.
Я очень обрадовалась, когда на следующий день семейство явилось в лагерь в полном составе. Джеспэ был настроен игриво и норовил толкнуть меня носом в спину, но Эльсе это не нравилось, и она улеглась между нами.
Вечером Нуру погнал коз к грузовику, чтобы укрыть их на ночь в кузове. Здесь я впервые заметила, что львята с интересом посматривают на коз. До сих пор блеяние оставляло их равнодушными. Правда, мы всегда старались не подпускать львят к живым козам.
Ночью меня разбудил запах дыма. Я вскочила на ноги. На берегу за кухней бушевало пламя. К счастью, вода была рядом, и бои тотчас потушили пожар. Огонь распространился от тлеющего ствола, который по недосмотру не загасили как следует во время предыдущего пожара, и теперь вспыхнул сухой кустарник вокруг.
Все это время Эльса наблюдала за нами из палатки и успокаивала львят своим «мхн-мхн», а когда все кончилось, они ушли за реку.
Вскоре после этого я услышала рычание двух львов, которые расправлялись с тушей, оставленной перед палаткой Джорджа. Они, наверное, не торопились и ушли только под утро, когда на кухне заговорили бои. Под лай бабуинов чужаки пересекли реку. По отпечаткам лап мы увидели, что нашими гостями были крупный лев и львица.
Эльса несколько дней не появлялась. Видимо, не хотела встречаться с чужой четой, которая явилась и на следующую ночь. Мы слышали их ворчание у грузовика с козами.
Вместе с боями я долго разыскивала Эльсу, но безуспешно, мы только спугнули носорога и нескольких буйволов.
На пятый день я начала волноваться. Ведь с такой раной Эльсе трудно охотиться, а кроме того, ее могли выследить браконьеры. Вечером 20 июля я заметила кружащих в небе грифов и совсем перепугалась. Мы пошли разузнать, в чем там дело, и снова наткнулись на следы браконьеров. У всех водопоев по обеим берегам реки они устраивали засады. Нам попались свежие кострища и обугленные кости.
Еще неделю назад, когда Македде обнаружил отравленные наконечники стрел в убитом носороге, я велела передать об этом инспектору заповедника и просила, чтобы он прислал объездчиков. И вот теперь, возвратившись в лагерь, мы, к нашей радости, застали их там. С таким подкреплением мы на следующее утро возобновили поиски Эльсы, условившись извещать друг друга выстрелом, если кто ее увидит.
Три часа спустя я услышала выстрел и поспешила обратно в лагерь. Два объездчика сообщили, что видели Эльсу и львят в зарослях за рекой, в полутора километрах от берега. Львята спали. Эльса заметила объездчиков, но не двинулась с места. Странно… Неужели она настолько больна, что появление незнакомых людей ей безразлично?
Македде предложил отнести туда мяса, только немного, чтобы Эльса не наелась досыта. Возможно, нам удастся приманить ее в лагерь. Когда мы подошли к ее логову, я попросила всех немного отстать и позвала ее.
Эльса подошла ко мне, ступая очень медленно и наклонив голову набок. Почему она выбрала такое место, где браконьерам ничего не стоит выследить ее?
Рана была воспалена и гноилась. Сразу видно, что Эльса очень страдает. Когда она трясла головой, у нее в ухе что-то булькало. К тому же ее и Эльсу-маленькую облепили мухи. Матери я помогла избавиться от мух, но дикарка дочь меня не подпускала. Львята устроили настоящую потасовку из-за принесенного нами мяса. Эльсе остались одни обглоданные кости. Она отнеслась к этому кротко, вопреки всем утверждениям, будто львица всегда первая наедается досыта, хотя бы детенышам пришлось голодать. Джеспэ поблагодарил меня за угощение, облизав мне руку своим шершавым языком. Чтобы выманить Эльсу, я кричала ей «маджи, чакула, ньяма», но она не двигалась с места, и пришлось мне возвращаться без нее.
Я вошла в палатку, чтобы сменить пленку в фотоаппарате, и в это время услышала голоса львят у реки. Когда я бросилась к берегу, из кустов вдруг выскочила Эльса и повалила меня на землю. Мое неожиданное появление насторожило ее, она, видимо, испугалась за львят. Весь этот день Эльса нервничала и явно страдала от сильной боли. Стоило львятам нечаянно задеть ее ухо, как она рычала и била их лапой. Джеспэ, словно понимая, что матери худо, все время облизывал ее.
Вскоре они ушли, а ночью, когда я легла спать, из тьмы донесся кашель леопарда и львиное рычание. Я поднялась, чтобы убрать остатки мяса в грузовик. Мне вовсе не хотелось поощрять чужаков, которые отпугивали Эльсу от лагеря.
Я собиралась уехать из лагеря, как только у Эльсы заживет ухо и она сможет охотиться сама. Вот я уже три недели в лагере, а Джорджа все еще нет. Хотя бы поскорее приезжал, ведь когда он живет в своей палатке, дикие звери не трогают мясо, которое мы привязываем поблизости. А теперь каждую ночь вокруг лагеря бродили львы. Конечно, Македде и Ибрахим в случае нужды могли пустить в ход свои ружья, но все- таки я беспокоилась за боев.
