выезжают от Ново-Буды в направлении к Шендеровке. Там вы доложите о прибытии штабу полка, где и получите дальнейшие указания.
С началом темноты остаток танкового полка приходит в движение. Из 70 танков остались только один командный, два типа IV, четыре типа III, а также 6 противотанковых орудий. За ними следуют несколько полугусеничных грузовиков, которые примут участие в прорыве и должны будут снабжать танкистов горючим и боеприпасами. Дорога от Ново-Буды на Шендеровку битком набита отступающими подразделениями. Они должны своевременно выйти к исходным позициям для запланированного начала прорыва. Застрявшие грузовики и покинутые телеги блокируют дорогу. Прежде чем продвинуться вперед, необходимо их стащить в кювет. Вновь и вновь войска сталкиваются с новыми препятствиями. Штурмбаннфюрер СС Кёллер и его танки также пробиваются с трудом. Он потерял девять десятых танков и часть их экипажей в недавних сражениях. А уцелевшие танкисты вошли в состав пехоты. Большинство же из них были убиты, сгорели заживо или разорваны на части в недрах танков. Ночь обещает быть тяжелой. Ганс Кёллер в своем командном танке двигается впереди колонны. В Шендеровке он получает последние указания. Приказ таков: нанести удар в юго-западном направлении и пробить коридор в советских позициях.
Командир приказывает своим танкистам:
— Танки к маршу!
Тяжелые боевые машины медленно приходят в движение. Снег падает все плотнее и окутывает всю местность белой скатертью. Один за другим танки исчезают в бесконечной снежной равнине. На свежем снегу остаются только глубокие следы их гусениц. Позади остаются позиции германских добровольцев в Шендеровке. При виде танков они уже не верят своим глазам. Командиры танков открыли люки башен и, как на параде, высунулись из них по пояс. Снежинки покрывают их черные форменные одежды, но они даже не обращают на них внимания. Лица с наушниками, кажется, застыли. Ни один танкист даже не поворачивает головы, проезжая мимо рядовых гренадеров, сидящих в окопах. Больше чем когда-либо они чувствуют себя аристократами, возвышаясь над головами пехотинцев. Боевые машины — это их военные корабли, а экипажи — их семья. Они медленно продвигаются в юго-западном направлении к месту дислокации советских танков, готовясь к бескомпромиссной борьбе с ними. Леон Дегрелль задумчиво смотрит на танки, которые исчезают в ночи среди снегов. Вождь рексистов, который увлекается лирической поэзией, никогда не видел такого замечательного спектакля. Это была сцена, достойная кисти Альбрехта Дюрера или мощной музыки Рихарда Вагнера. Дегрелль позже напишет о своем впечатлении и душевном переживании в этот момент:
«Никто из наших чудесных солдат, кажется, не был так взволнован при виде танков. Их гусеницы гремели цепями в снегу, пробиваясь сквозь неразбериху, царившую в армии при отступлении. Никто из них не вернулся. Ни один танк. Ни один танкист. Приказ был приказом. Жертвы не были напрасными. Чтобы выиграть один час, всего один час, который мог бы спасти дивизии, вероятно, понадобилась жизнь десятков тысяч солдат империи и Европы. В том числе и экипажи немецких танков, которые все до последнего погибли утром 17 февраля 1944 года».
Сразу же за Шендеровкой около 21.00 часа колонна танков выехала к временному мосту через ручей. Едва штурмбаннфюрер СС Кёллер с его командирским танком въехал на мост, как услышал треск бревен. 25 -тонного груза мост не выдерживает. Катастрофа.
В этой ночной сутолоке среди подразделений, совершающих марш к исходной позиции, с которой предполагалось предпринять последнюю попытку к прорыву, подвиг военных инженеров можно назвать исключительным. Срочно собрали офицеров и солдат саперного батальона вооруженных сил СС. С помощью всех пехотинцев, которые оказались поблизости у ручья, саперы взялись за работу. Мост — это единственная возможность форсировать ручей. Отремонтировать его для танковой бригады дивизии «Викинг» — вопрос жизни и смерти.
Ганс Кёллер выходит из себя. Он теряет ценные часы. Но саперы, стоящие по пояс в ледяной воде, не могут работать быстрее. Командир все время поглядывает на часы. С 23.00 колонны пехоты начали обход по другой дороге, которая минует этот проклятый ручей.
Около двух часов танки, наконец, медленно въезжают на мост. Теперь он выдерживает нагрузку. Скоро бригада Кёллера переезжает на другую сторону и ожидает приказа к началу атаки. 17 января, точно в 2.10 штурмбаннфюрер Кёллер отдает приказ:
— Танки, вперед!
За его машиной медленно двигаются шесть танков и шесть бронетранспортеров. Стволы орудий направлены на невидимого врага, который блокирует окруженным дорогу к свободе.
За последними танками идут рядовые гренадеры. Дорога в ужасном состоянии. Цепи гусениц оставляют глубокие следы на грязном снегу. Пехотинцы погружаются в грязь до колен. К югу от Чилка передовой отряд впервые наталкивается на сопротивление врага, которое удается быстро сломить. Тем не менее основное зло в этом марше прорыва — это грязь, которая хуже, чем враг. Грузовики окончательно застревают. Штурмбаннфюрер СС Кёллер приказывает оставить их и уничтожить. Гремят выстрелы. Это появляются из Комаровки советские танки. Их необходимо уничтожить, иначе дальнейший марш немецких дивизии станет невозможным. Ганс Кёллер приказывает унтерштурмфюреру СС Курту Шумахеру, который командует последними шестью танками дивизии «Викинг»:
— Ваши танки пока не нужны. Выступайте в южном направлении от Чилка.
Унтерштурмфюрер подчиняется. Вскоре можно уже услышать стрельбу из орудий и разрывы противотанковых снарядов. Два советских танка уничтожено за несколько минут.
Курт Шумахер возвращается к своей колонне и коротко докладывает:
— Все в порядке, штурмбаннфюрер. Мы поедем быстрее. Остальные танки отделились от нас и больше уже не станут следовать с нами.
— Хорошо. Двигайтесь дальше!
Проехав не более сотни метров, командирский танк останавливается. Авария?
— Что случилось? — спрашивает Кёллер.
— Полетела гусеница, штурмбаннфюрер.
— Ее можно отремонтировать?
— Это не так просто. Понадобится тягач ремонтной мастерской.
На марше, при быстром движении прорывающихся войск, это — благочестивое желание. Тем не менее никакого другого решения нет. Командир танковой группы решает:
— Придется взорвать мой танк.
Штурмбаннфюрер СС Кёллер и его адъютант поднимаются на танк унтерштурмфюрера Шумахера и опускаются в башню. Теперь осталось всего лишь шесть танков и шесть бронетранспортеров, которые продолжат борьбу.
— Все готовы к движению? — спрашивает Кёллер.
— Конечно, штурмбаннфюрер.
— Тогда вперед!
Командир пехотного подразделения и его команда пытаются двигаться вместе с танками, однако хаос на дороге не позволяет этого сделать. Маршрут на юго-восток становится все сложнее. Различные группы солдат, обломки грузовиков, непригодные для стрельбы орудия — все это не дает возможности идти быстро. Иногда на дороге можно увидеть брошенные носилки с раненым, так как в этой атмосфере конца света лишь оставшиеся здоровыми представляют какую-то ценность. Командир танковой группы доверяет последние шесть своих танков унтерштурмфюреру СС Шумахеру, а сам решает продолжить путь на гусеничном 18-тонном тракторе. Это одна из немногих машин, которые могут еще как-то передвигаться по этой грязи.
Штурмбаннфюрер СС Кёллер и его адъютант поднимаются на прицеп, на котором наряду с пулеметчиком разместились еще несколько раненых танкистов, в том числе обершарфюрер СС Фибелькорн. Сломанная нога не дает ему возможности идти. Только с большим трудом ему удалось подняться на прицеп.
Колонна продолжает путь. Пулеметчики должны прикрывать огнем транспорт из двух идущих следом
