Сиалк в Иране и Анау в Туркмении). Поскольку это совпадает с ареалом их естественного обитания, можно предположить, что центром одомашнивания лошади стал Мервский оазис (в настоящее время доказано, что лошадь была одомашнена в степях между Днепром и Южным Уралом ок. 4000 г. до н. э. предками нынешних индоевропейцев, что весьма способствовало их дальнейшей экспансии — в Западную и Южную Европу, на Ближний и Средний Восток, в Индию и Северный Китай. —
Кроме того, лошадей использовали для вьючных перевозок и как тягловую силу. Следует учитывать и такие факторы, что езда на лошади явно облегчала передвижение, и еще до 2000 года до н. э. появились верховая езда и иное использование лошадей.
Теперь наступило время поговорить о применении верблюдов. С 1000 года до н. э. транспорт и сообщение в пустынях Ближней Азии зависели от «кораблей пустыни». Однако кости верблюдов гораздо раннего времени обнаруживаются в Анау, в слоях, соответствующих поселениям Сиалк I и II, а статуэтка верблюда из египетской могилы немного старше 3000 года до н. э. Следовательно, некоторые сообщества имели в своем распоряжении этот способ передвижения уже в 4-м тысячелетии до н. э.
В любом случае к 3000 году до н. э., когда появился мул — помесь азиатского осла и лошади, сочетавший особенности обоих видов, а также легкие двухколесные повозки или колесницы, процесс передвижения стал значительно легче. Интересно, что использовавшаяся в те времена упряжь (известная по шумерским изображениям 3-го тысячелетия до н. э.) была устроена аналогично применявшейся, чтобы управлять волами.
Поскольку мулы не обладали такими широкими плечами, как быки, тягловая сила передавалась через шлейку, шедшую вокруг шеи животного. Поскольку животное почти душило себя, таща повозку, шлейку заменили постромками. Именно эту восточную упряжь скопировали европейцы, когда приняли запряженную лошадью повозку. Практически все оставалось без изменений примерно до IX столетия н. э., когда европейцы изобрели хомут.
Так уже с конца 4-го тысячелетия до н. э. усилия быков, лошадей и ослов, а также колеса обеспечили восточные сообщества движущей силой и оборудованием для наземного транспорта, ничем не замененными вплоть до XIX века.
Только с 3000 года до н. э. ветер стал основной движущей силой для передвижения по воде. Даже охотники палеолита, возможно, владели какими-то видами плавучих средств и каноэ. Европейцам мезолита удавалось пересекать бурное море, расположенное между Ольстером (Ирландия) и полуостровом Кинтайр (Шотландия), их предшественники времен неолита совершали, вероятно, и более рискованные путешествия.
Полинезийцы Океании, оснащенные всего лишь каменными инструментами, строили лодки длиной более 30 метров, способные вместить более сотни человек и необходимую провизию. В них они совершали путешествия (уже в первые века до н. э. и в первые века н. э. —
Однако самым древним свидетельством существования паруса является изображение, найденное в погребении культуры убайд в Эриду, а также более поздние изображения лодок на египетских вазах. Изображенные на последних лодки, как считают, не свойственны долине Нила, возможно, они происходили из Персидского залива. Во всяком случае, все сказанное доказывает, что парус начал употребляться в Египте еще до 3000 года до н. э.
Благодаря изобретению паруса человек впервые смог применить для движения силу природы. В этом отношении парус оставался уникальным изобретением вплоть до появления водяного колеса в конце 1-го тысячелетия до н. э.
Неуклюжие квадратные паруса, изображенные на египетских вазах, нуждались в значительных улучшениях, чтобы их можно было эффективнее использовать на кораблях в открытом море. Но тем не менее эти паруса — прямые предшественники тех, что продолжали обеспечивать мореплавание вплоть до XIX столетия.
Во всяком случае, независимо от того, двигались ли лодки с помощью парусов, весел или просто сплавлялись по течению реки или каналов, уже в 4-м тысячелетии до н. э. они могли перевозить тяжелые и объемные грузы с меньшими затратами по сравнению с вьючными ослами или телегами, перевозимыми быками. Именно поэтому античная торговля, стремившаяся к удешевлению доставки популярных товаров, была в основном связана с водой.
Описанные выше транспортные средства упростили производство и распределение товаров, способствуя тем самым появлению нового класса ремесленников, зависящих от ввозимых материалов. Возможно, они спровоцировали и появление новых специалистов, поскольку устройство телег и лодок требовало особых плотницких навыков.
Еще до того, как общие арийские предки индийцев, греков и других индоевропейских народов разделились (в процессе бурной экспансии, особенно в конце 3-го — 2-м тысячелетии до н. э.), плотничье дело уже стало особым ремеслом, поскольку плотник оказался единственным ремесленником, обозначаемым общим понятием на санскрите, греческом и в других языках этой языковой семьи.
Тем не менее этнографы показали, что крестьяне делали свои телеги и лодки, не обращаясь к помощи профессионалов. Следовательно, мы не можем установить специализацию изготовителей лодок или телег до городской революции. Все же существование еще одного ремесленника, кроме кузнеца, подтверждается данными археологии.
Бросив комок мягкой глины в центр гончарного круга, быстро вращающегося на вертикальном штыре, специалист может за минуты вылепить удобный и симметричный сосуд, а вручную на его изготовление уйдет несколько дней. С другой стороны, такое производство требовало необычайной сноровки, которая достигалась опытным путем и длительным ученичеством. Согласно данным этнографии, изготавливавшие керамику горшечники, как правило, были мужчинами, а вовсе не женщинами, делавшими изделия параллельно с приготовлением пищи и прядением. Следует также заметить, что в Античности использование гончарного круга указывает на индустриализацию керамической продукции, появление нового специализированного ремесла.
Поскольку инструментарий был достаточно простым, а сырье встречалось практически повсеместно, искусный гончар легко становился таким же мигрирующим ремесленником, как и кузнец. В Греции и на Крите и сегодня горшечники вместе со своими «семьями» и гончарным кругом путешествуют от деревни до деревни, с острова на остров, останавливаясь там, где возникает необходимость в их продукции.
Нам удалось найти некоторые прямые свидетельства существования подобных переезжавших с места на место людей в Греции уже во 2-м тысячелетии до н. э. Возможно, действительно, самые первые предметы, изготовленные на гончарном круге, были сделаны подобными странствующими тружениками. В любом случае горшечники демонстрировали подвижность, которая отличала первых ремесленников. Они также оказывались свободными от ограничений территориального сообщества, фольклор горшечников (арго) становился межплеменным, если даже не интернациональным.
Таким образом, гончарный круг и колесо способствовали распространению керамического ремесла по всему Ближнему Востоку. Мы встречаемся с ним в третьей стадии в медном веке в Ассирии, в Сиалке III в Иране. К 2500 году до н. э. оно прочно утвердилось в Индии.
В Египте, напротив, гончарный круг появился только после городской революции во время III династии (то есть около 2800–2700 гг. до н. э.) и не в такой результативной форме, как в Азии. Все колесные транспортные средства были известны за пределами Нила за тысячу лет до этого.
В Европе к северу от Альп знали о колесных транспортных средствах уже во 2-м тысячелетии до н. э., а о гончарном круге узнали не ранее конца 1-го тысячелетия до н. э.
В отличие от предшествующего преобладания женщин, обрисованного в третьей главе, открытия и изобретения, которые только что описаны, принадлежат мужчинам, и явно укрепили их экономическое положение. Освободив женщин от большого количества видов тяжелого труда, как, например, обработка земли, переноска тяжестей и изготовление керамики, мужчины подорвали экономическую основу матриархата.
Более того, новые специалисты вовсе не оказались готовыми входить в старую племенную
