обвёл взглядом собравшихся. Ничего подозрительного, только Беллатриса, алчно облизывая губы, старалась подобраться к трону поближе, да Руквуд стоял, низко опустив голову и стиснув руки под плащом.
Из коридора донёсся мелодичный звон напольных часов, а затем — глухие мерные удары. С последним ударом боковая дверь отворилась.
Лорд вошёл в зал не спеша. Тёмная мантия клубилась у его ног, а Нагайна ползла следом. Как обычно бывало при его появлении, я почувствовал, как всех присутствующих сковывает холодом, пресекающим лишние движения, лишающим мыслей и оставляющим только почтение, близкое к ужасу. Он сел на трон, и мы все склонили головы перед Его Темнейшеством… величайшим магом мира… о да, он великолепен в ореоле Тьмы, и я готов отдать жизнь за него, великого и прекрасного…
— Верные мои с-слуги, — начал Лорд собрание своей обычной фразой и выдержал паузу. Затрепетала даже Беллатриса, но ужас оказался напрасным.
— Я вами доволен, — произнёс Лорд, поглаживая голову Нагайны, которая заползала к нему на колени. — Некоторыми из вас.
Я выдохнул вместе со всеми. Господин не сердится, мы хорошие слуги, мы выполнили приказ… Тьма по углам насмешливо переливалась — от бархатного мрака до иссиня-чёрного.
— Эта книга, которую вы мне принесли, — бесценна, — прошелестел Лорд. — Я рад. С-снейп…
Я выступил вперёд, опустился на колени, поцеловал край мантии — движения, отработанные годами, знак почтения и безграничного восхищения. О мой Лорд, вы прекрасны…
— Ты, как ответственный за операцию, зас-служил награды… что ты хочеш-шь?
Я слышал, как Беллатриса скрипит зубами от злости и зависти. Пусть скрипит, я — лучший слуга своего господина!
— Мой Лорд… — вымолвил я, встречаясь взглядом с красными глазами. — Если бы я мог взглянуть на эту книгу…
Сухой смех господина разнёсся по залу.
— Ах, С-северус-с… Ты так и не изменился, — произнёс Лорд, и в его голосе я услышал что-то вроде ностальгии. — Я разрешу тебе посмотреть её. Возможно, мы вместе будем её разбирать. Поверь, она весьма интересна…
— Благодарю, мой повелитель, — прошептал я срывающимся от сильных чувств голосом. Лорд призовёт меня к себе, чтобы я помог ему в его великих деяниях!
Небрежным жестом Лорд велел мне подняться.
— Кто ещё был с тобой? — спросил он. — Ах, да. Макнейр, Долохов и… я не вижу здесь младшего Лестрейнджа.
— Он пострадал, мой Лорд, — почтительно склонился я. — И слишком слаб, чтобы прийти сюда.
— Я рад, что он настолько верен мне, что пошёл на жертвы, — заинтересованно промолвил тот. — Передай ему, чтобы поправлялся скорее.
Беллатриса тихо заскулила от отчаяния: Лорд ещё не обратил на неё даже взгляда, в то время как мы с Руди были безмерно обласканы милостью его Темнейшества. Я знал, что Антонин и Уолден вышли из общего строя и что Лорд это заметил. У него, кажется, сегодня, было благодушное настроение… Я утвердился в своём предположении, когда мой господин, опять рассмеявшись, произнёс:
— Макнейр, я не перестаю тебе удивляться. Вот вам всем образчик верного исполнителя: минимум мыслей и больше действия.
Теперь зубами заскрипел я. Господин назвал образцом для подражания этого тупого дикаря, магглорожденного, который экзамен на аппарацию сдал с десятой попытки!
— О, не ревнуй, С-северус, — успокоил меня Лорд. — Ты просто иной тип слуги…
Беллатриса едва не плакала, стоя на коленях в отдалении и молитвенно сжимая руки. Рабастан на неё даже не смотрел… Впрочем, Лорд тоже.
Повелитель позволил нам троим снова встать в строй. Я и не заметил, как в его руках появилась палочка. Холод пополз у меня по спине. Люциус слегка повернул ко мне голову, как будто желая приободрить, но я знал, что сам он безмерно рад своей опале.
— Теперь другое, — голос Лорда ощутимо изменился. — Рейд в Косом переулке.
Руквуд шагнул к трону, опустился на колени. По его плечам я видел, насколько он напряжён, но не понимал, отчего. Впрочем, кошачья грация не подвела его и сейчас. Я вспомнил, что ходили слухи, будто он был анимагом и превращался то ли в леопарда, то ли в рысь; впрочем, кто знает, преподают ли анимагию на Высших курсах Отдела Тайн и что там вообще изучают?
— Мой Лорд, — хрипло произнёс бывший невыразимец, — всё прошло хорошо. Мы напали на магглолюбцев… Разгромили несколько магазинов, добыли волшебных палочек про запас, посеяли панику. Авроры, как всегда, опоздали.
Лорд молчал, и Августус продолжил, заметно нервничая:
— Правда, убили немногих. Я видел один труп… И не успели никого поймать. Вернее, Фенрир поймал, но упустил одного мальчишку…
Лорд стремительным движением встал с трона, и ощущение близкой смерти — моей ли, чужой — накатило неотвратимо.
— Вы боевой отряд! — я не смог бы сказать, громко ли говорил Лорд или тихо — его слова проникали в самое сердце, наполняя его страхом. — Как вы смеете приходить ко мне с этим?! Ни одного пленного, ни одного убитого! Для этого ли вы служите мне? Круцио!
Августус рухнул на пол, корчась и царапая паркет, но закричал только через несколько мгновений мучительной тишины. Слабак, мысленно сплюнул я, глядя на несчастного, я никогда не кричу, и тебе не мешало бы у меня поучиться!
Лорд милостиво отменил заклятие, и стало слышно только тяжёлое срывающееся дыхание Руквуда.
— Не смейте больше так меня огорчать, — вкрадчиво произнёс Лорд, взмахнув палочкой. Пошатываясь, Августус вернулся на своё место, и я видел, как он прикрыл глаза и под плащом обхватил себя за плечи. Его трясло, но ни Рабастан, ни Антонин, стоящие по обе стороны от него, не решились даже коснуться его и приободрить.
— Я думаю, вы все поняли, чего я от вас жду. Макнейр?
— Крови, мой Лорд, — пробасил Уолден и плотоядно оскалился. Слишком нарочито, я не поверил. — Чтобы мы убивали как можно больше грязнокровок, мой Лорд.
Безгубый рот нашего господина растянулся в стороны, обозначая улыбку.
— Именно. Без этого мы не захватим власть.
Интересно, знает ли он про пушистый клубок по имени Рики? И что бы сделал, если бы узнал? Впрочем, он наверняка даже не применяет легилименцию — уверен, что там не к чему её применять…
— Мой Лорд! — я вскинул глаза от пола и увидел, как Беллатриса на коленях подползает к трону. — Не желаете ли поразвлечься? — залебезила она. — Я кое-что для вас приготовила, чтобы вы забыли обо всём этом сброде… — широким жестом Белла показала на нас всех. — Как в старые добрые времена! Вы не пожалеете, мой Лорд…
Тот милостиво кивнул, Беллатриса подскочила и резво понеслась к двери. Проследив за ней взглядом, я сначала не поверил своим глазам. Неровным шагом в зал вошла девочка лет шести — видимо, ранее Белла спрятала её за каким-нибудь гобеленом. На ней было оборванное платье, когда-то голубого цвета, а сейчас заляпанное бурым, но светлое пятно всё равно ярко выделялось на фоне тёмного паркета и наших плащей. Босые ноги звонко шлёпали по паркету, а Беллатриса шла за пленницей, направив на неё палочку. И без того было, впрочем, понятно, что ребёнок под Империо: слишком кукольные движения, слишком пустые глаза… Я в который раз проклял себя: убив одного ребёнка, я был в полной уверенности, что второй долго не протянул, но оказалось, что Белла готовила её специально для Лорда…
Люциус рядом со мной шумно сглотнул, поняв, что сейчас произойдёт. Эстет и чистюля, он не выносил вида крови, но изменить ничего не мог. В его власти было только не смотреть.
— Круцио! — воскликнула Беллатриса, и зал наполнился отчаянным детским криком. Он звенел в ушах, и от этого крика гуще становился мрак, наполнял углы, пробирался в самое сердце, заставляя верить, что нет на свете ничего, кроме этого мрака и смерти… Жаль, что нельзя было заткнуть уши и закрыть глаза. Ибо я знал, что должен видеть результат моей ошибки во всех подробностях.
— Мой Лорд, — сладострастно пропела Белла, сняв заклятие, — вам понравится, если я разрежу эту маггловку на кусочки?
Нет, — попросил я неведомо у кого, но мой возглас потонул во тьме.
— Да, — кивнул Лорд. Нагайна заинтересованно зашипела, почуяв близкое лакомство, а Беллатриса изогнулась, взмахнув рукой, и возглас её пронзил не только девочку, но и меня самого:
— Сектумсемпра!
Девочка не отшатнулась, заклятие ей не позволило, но и я не мог отвести глаз. Точнее, не разрешил себе, ведь я был виноват в её мучениях даже больше, чем Беллатриса, и смотреть на то, как используется моё изобретение, было даже слишком мягким наказанием за то, что я его придумал…
По бледным щекам ребёнка что-то потекло, но, даже находясь на расстоянии, я знал, что это — кровь и слизь, только что наполнявшая глазные яблоки. Девочка взмахнула руками, но тут же опустила их, что-то хныча. Вполне вероятно, что боли она пока что не чувствовала.
Лорд повёл кончиком палочки:
— Хватит, Белла, мне начинает это надоедать. Придумай что-нибудь другое. Макнейр!
Шотландец выступил из общего строя, поклонился.
— Да, мой Лорд?
— Убей девчонку, — велел тот. Нагайна зашипела громче, видимо, немного понимала человеческий язык и радовалась пище.
Моей опущенной руки коснулись ледяные пальцы Люциуса, и я не оттолкнул его руку, просто переплёл свои пальцы с его. Какая теперь разница, всё равно на нас никто не смотрит… Алекто отвернулась, Руквуда попросту шатало, и я знал, почему. Всем было известно, что сейчас палач продемонстрирует свой коронный номер — вынет сердце из ещё живого человека. И сердце это ещё несколько секунд будет колотиться в его ладони… Мы с Малфоем одновременно стиснули пальцы друг друга, и в этот момент мне показалось, что из ближайшего
