возможность того, что мой отец — голубой.
— Дезни!
— Дез! — поправила я. Папаша был единственным, кто называл меня моим полным именем. Я ненавидела это имя.
— Дезни, — повторила Мерси, — твой отец предупредил меня насчет твоих штучек. Я уверена, он сказал тебе, что я не буду давать тебе поблажек из-за твоих родственных связей.
— А что он сказал?
Она моргнула, явно не въехав.
— Вы сказали, он предупредил вас насчет меня. И что он сказал?
Она улыбнулась, как акула перед атакой:
— Он сказал, что ты — дурно воспитанная особа, лишенная чувства уважения к кому бы то ни было, и что к тебе следует применить жесткие меры дисциплинарного воздействия, причем — как можно скорее.
— Ни хрена себе!
— Двинемся дальше. — Мерси вновь склонила голову над столом. — Семейное положение.
— Не замужем.
— Сексуальная ориентация.
Я едва не спросила, не клеит ли она меня, но после ее недавней речи решила особо не выступать.
— Безошибочная, — ответила я.
— Гетеросексуал, — поправила она.
— Что?
— Правильный ответ — гетеросексуал.
Я ничего не сказала, но какие только мысли не пришли мне в голову!
— Есть ли у тебя аллергия?
Глупость. Музыка кантри. Вруны. Может, еще эгоисты.
— Не знаю, — ответила я.
— Сколько у тебя было сексуальных партнеров?
Я бросила на нее иронически-презрительный взгляд и спросила:
— А что заставляет вас думать, что я не девственница?
Она подняла голову и, клянусь, глаза ее чуть не вылезли из орбит.
— Один, — все-таки ответила я раздраженно. Эти дела не имеют ни к чему отношения, тем более к ней.
Она уставилась на меня, явно не веря моим словам.
— Вы что, детектор лжи? — спросила я, опять начиная злиться.
— Да нет, я знаю, что ты говоришь правду; я просто удивлена.
Я подняла брови, но промолчала.
— Если верить твоему отцу, ты настоящая Иезавель.
— Иезавель? Чтобы обо мне кто так сказал? Да таким именем зовут проституток! Или шлюх.
Я говорила себе: ее цель — сбить с меня спесь, найти брешь в моей обороне, но как папашка мог сказать, что я таскаюсь по парням?
Я собралась. Не подарю я ей удовольствия увидеть, что меня это задело.
— Тут больше игры. Когда заводишь парня, а потом говоришь ему с прохладцей: знаешь, милый, я сегодня не готова! Тут такой кайф! Ну, вы ведь знаете.
Я склонилась к ней и внимательно посмотрела в глаза:
— Или, может, не знаете?
— Имя?
— А разве я не сказала? Дезни.
— Имя парня!
Черт! Сказать? У меня не было выбора, я должна была отвечать, причем правдиво.
— Алекс, — ответила я, надеясь, что про фамилию она не спросит, но вот это вряд ли.
— Алекс. Дальше!
Я давно утратила чувство юмора по поводу всего, что было связано с Алексом, и все равно мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы проговорить спокойно:
— Моджорн.
Мерси делала какие-то записи. Потом спросила:
— А другие? Как их имена?
— Я же вам сказала: у меня был только один мужчина.
— Со сколькими у тебя были полуинтимные отношения?
— Полуинтимные? Это что еще за ерунда?
— Я имею в виду имена тех, с кем ты… болталась.
— Вы это серьезно?
Мерси выпрямилась в своем кресле. Постукивая карандашом по краешку стола, она спросила:
— Есть проблема, Дезни?
— Есть, Мерси, — ответила я, вставая. — Я не смогу, наверное, вспомнить все имена. И если честно, я не вижу, какой в этом смысл. Это что, связано с поисками Шестых? Или вы боитесь, что я их наградила какой-нибудь болезнью?
— Отлично, — проговорила она спокойно. — Дай мне имена последних трех.
Я вздохнула:
— Джо Лейкс, Макс Демур и…
Черт! И что дальше? Я никак не могла ответить правдиво без того, чтобы не подставить себя и разрушить легенду, в соответствии с которой меня в «Деназен» привело чувство мести. Лгать же я не могла.
Потом меня словно ударило. Мне не нужно было лгать. Я ведь не знала истинного имени Кейла!
— Я не знаю имени третьего парня.
Она изучающе смотрела на меня. Ее пронзительный взгляд буквально вжимал меня в стул, на котором я сидела. Давненько я себя не чувствовала так под взглядом взрослого!
— Как далеко вы зашли?
— Что?
— С этим парнем без имени — как далеко вы зашли?
Глубоко вздохнув, я сказала:
— Не хочу показаться невежливой, но какое отношение это имеет к моей работе здесь?
— Как далеко вы зашли? — повторила она ровным голосом.
Сжав кулаки, я встала.
— Как далеко? Мы лежали в моей постели, — произнесла я низким хрипловатым голосом. — Его руки были повсюду, он снимал мою одежду, гладил мои волосы. Я испытывала кайф оттого, что там, внизу, в холле, был мой папашка. Я…
Мерси встала.
— Оставим пока этот вопрос, — сказала она.
Она вышла из-за стола и, встав передо мной, оперлась на него.
— Поговорим о том, что связано с «Деназеном».
— Отлично!
— Видишь ли, здесь, в «Деназене», нам важно все, что касается твоей жизни. В силу особо… деликатной природы нашей работы мы обязаны знать про наших служащих все. Всю, так сказать,
