Царягорода прити в Понт-море, в неже втечеть Днепр река».
Византийские, арабские, хазарские, западноевропейские купцы везли по степным и лесным рекам самые разнообразные товары. Культ гостеприимства, издавна существовавший у славян, сильно удешевлял затраты коммерсантов, давая возможность экономить на охране караванов. Аборигены тоже не оставались внакладе. Вероятно, поначалу они просто получали выгоду от обслуживания транзита: снабжали путешественников продовольствием, строили или чинили лодки, нанимались на волоках. Однако через некоторое время русославяне активно включились в товарообмен. Статьями экспорта на раннем этапе была продукция лесного хозяйства: меха, мед, воск, но не зерно – его не всегда хватало для собственных нужд.
Вдоль рек археологи находят следы многочисленных торжищ. Известны клады догосударственного периода, где нет монет (византийских или арабских) позднее начала IX века. Стало быть, к тому времени русославяне, по крайней мере частично, перешли от натурального обмена к товарно-денежным отношениям и имели возможность накапливать ликвидность.
Маршрут, по которому плавали «из варяг в греки», – подлинное эльдорадо для «черных» кладоискателей. Дело в том, что у русославян было заведено, отправляясь в поход, ценные вещи закапывать, а поскольку обратно возвращались далеко не все (иногда, как мы увидим позднее, вообще никто не возвращался), сокровища оставались в земле.
На сравнительно небольшом участке близ современного Смоленска таких кладов обнаружено множество. На первый совершенно случайно наткнулись рабочие во время прокладки железной дороги в 1868 году. С тех пор вот уже полтора века в Гнездовском археологическом комплексе всё время находят что-то новое.
В IX–X веках на этом месте находился крупный торговый центр (возможно, первоначальный Смоленск). Кроме кладов здесь были обнаружены тысячи славянских и скандинавских захоронений. Находки позволяют судить о диапазоне транзитной торговли, проходившей по маршруту Днепр – Балтика. Кроме изделий местных мастеров в курганах и кладах нашли скандинавское оружие, европейские и восточные ювелирные изделия, англо-ирландскую конную упряжь, византийские золотые солиды и арабские серебряные дирхемы. Именно дирхемы (в том числе африканской чеканки) имели наибольшее хождение в русославянских землях. В двухстах пятидесяти официально известных кладах было найдено больше ста тысяч арабских монет, которые, впрочем, использовались в качестве не денежной единицы, а весовой меры серебра.
Благодаря торговле на речных путях возникли первые русославянские города: Киев, Изборск, Полоцк, Смоленск, Любеч, Чернигов, Новгород (есть версия, что последний назван так переселенцами с запада в память о Стариграде, славянском городе, находившемся на севере Германии). Истории неизвестно, когда именно появились эти древнейшие населенные пункты. Зато понятно, как они образовались.
Обитатели разбросанных по речным берегам городищ свозили товары на продажу в определенные места, удобные для торговли (они назывались «погосты», от слова «гость», «гостьба» – то есть «торговец», «торговля»). Со временем там образовались товарные склады. Склады нужно было охранять, а «гостей» обслуживать. Население разрасталось, постройки приходилось огораживать – и погосты превращались в города.
Большие, средние и маленькие поселения, каждое за бревенчатым частоколом, выстроились в цепочку вдоль всего пути из варяг в греки. Норманны неслучайно назвали эту страну Гардарикия, «Страна городов». У жителей тогдашней Скандинавии городов почти не было. Но и западноевропейцев поражало такое обилие окруженных стенами населенных пунктов. Баварский автор IX века пишет, что у славянского племени уличей насчитывается 318 городов, а у северян аж 325. В Германии такого бума стеностроительства не существовало.
Теперь пришло время разобраться, в каких отношениях русославяне находились со своими соседями. Именно оттуда, извне, последует толчок, который вынудит разрозненные, обособленно существовавшие племена соединиться в государство.
Порубежье
Непосредственно перед стартом своей государственной истории русославяне соседствовали на севере и северо-востоке с финскими племенами; на западе – с летто-литовскими и, по морю, с норманнами; на востоке и юго-востоке – с волжскими булгарами и хазарами. На юге, вдали, находился политический центр тогдашнего мира Константинополь, чье магнитное притяжение на протяжении четырех столетий будет главным фактором русской жизни. Однако в этой главе о Византии мы говорить не будем – ее время еще не настало. Нечего прибавить и к тому, что уже было сказано о финно- уграх. Эти племена жили всё так же, их соседство никак не повлияло на генезис Киевской Руси.
Поэтому сосредоточимся на западных и восточных соседях русославян. На этих рубежах, в особенности восточном, в IX веке происходили важные события.
Западные соседи
Сначала, очень коротко – о литовских народностях, населявших Прибалтику с древнейших времен. Коротко – потому что эпоха возникновения и могущества литовского государства начнется несколько веков спустя. Пока же многочисленные языческие племена, представлявшие отдельное ответвление арийской расы – литовцы, пруссы, жмудины, куры, латгалы, земгалы, ятвяги и прочие, – никакой политической активности не проявляли. С одной стороны на них давили германцы, с другой подступали славяне, с моря нападали разбойничьи ватаги норманнов. Племена пятились в дремучие леса, в приграничных районах перемешивались с чужаками, находившимися на более высокой ступени материально-культурного развития, и ассимилировались. Некоторым коленам литовского этноса было суждено бесследно сгинуть, оставив о себе память лишь в географических названиях. От окончательного исчезновения литву, вероятно, спасло то, что поживиться в этих нищих краях было нечем, а времена экспансии под лозунгом «крещения язычников» еще не наступили.
Религия древних литовцев была очень близка к верованиям русославян. То же поклонение силам природы, тот же главный бог молнии, только здесь он именовался не Перун, а Перкунас.
В русских летописях литовские племена упоминаются без особенного интереса, по большей части вскользь – чего не скажешь о других пришельцах с Запада, норманнах, которых у нас называли «варягами». О происхождении этого слова историки спорят, но скорее всего оно обозначало не этническую принадлежность к какому-то скандинавскому народу, а род деятельности. «Варяги» – это вооруженные дружины, отправлявшиеся в чужие края за добычей, заработком или торговыми барышами.
Гиперактивность скандинавских народов, начавшаяся в VIII веке, по-видимому, объяснялась недостатком пищи. Разросшееся население не могло прокормиться на скудных северных землях, и часть мужчин была вынуждена отправляться за моря. В одном из скандинавских преданий («Сага о гутах») рассказывается, как на Готланде из-за перенаселенности стало невозможно прокормиться, и каждый третий мужчина по жребию был выслан за пределы острова.
После того как первые походы оказались прибыльными, заморские набеги стали чем-то вроде традиционного промысла скандинавов. Эти рейды приносили и богатство, и славу.
Из-за обилия природного железа и корабельного леса норманны научились ковать прекрасное вооружение и строить большие ладьи, приспособленные для долгих плаваний.
Эти корабли были очень прочными и легкими, потому что сшивались из тонких длинных досок, выпиливаемых из целого ствола старых деревьев, обычно дубов. Толщина обшивки могла составлять всего один дюйм, а осадка у ладей была минимальной, что, в частности, позволяло ходить по мелким рекам, а при необходимости перетаскивать нетяжелое судно волоком.
Парус делали из руна длинношерстных овец. Он был легким и не промокал из-за естественного жирового покрытия. Самые легкие из скандинавских ладей, двигаясь на веслах при попутном ветре, могли развивать фантастическую для той эпохи скорость – до 35 километров в час.
В художественной литературе все норманнские корабли без разбора именуют драккарами («корабль- дракон») и изображают непременно с головой дракона на носу, но этот романтический термин вошел в употребление лишь в XIX веке, сами викинги называли свои ладьи иначе. И драконью голову на судно мог поставить только конунг или предводитель отряда. Она снималась в знак мирных намерений, если берега были дружественными. На борт военной ладьи вывешивались щиты воинов.
Со временем викинги начали строить ладьи нескольких типов, каждый предназначался для определенной цели.
