использовали её потому, что был найден более простой способ — сливать радиоактивную воду в специальный технический танкер, разбавлять её чистой морской водой до терпимого уровня и потом сливать эту смесь в океан в районах специальных полигонов. Позднее на этих же танкерах стали вывозить твёрдые радиоактивные отходы и сбрасывать их в море. По этому поводу Япония и Южная Корея заявили протесты и даже имели место преследования наших технических танкеров их военными кораблями. Кстати, на Северном флоте картина была та же.
Деятельностью береговых технических баз должно было руководить техническое управление ТОФ, в состав которого входил специальный отдел, в котором получали деньги более десятка офицеров-физиков. Но надо было избавиться от береговой технической базы, от больших неприятностей, с ней связанных; ведь надо будет отвечать за бездеятельность, за преступную беспечность и равнодушие. Инициатором передачи базы на ТОФ был, как ни странно, начальник Главного технического управления ВМФ СССР адмирал Новиков. При приёме базы в состав 4-й флотилии составили акт технического состояния, командующему флотом адмиралу Сидорову я лично доложил, что база в аварийном состоянии и что в составе штаба флотилии нет специалистов-физиков для контроля за деятельностью базы и особенно за организацией проведения операции № 1.
Такова предыстория чажминского взрыва…
Надеюсь, что людям, причастным к флотской службе, понятно, кто главный виновник этой катастрофы… Тем не менее я получил НСС (неполное служебное соответствие) от Главнокомандующего ВМФ, а от партийной комиссии ТОФ строгий выговор с занесением в учётную карточку.
Ещё два года работы на полную самоотдачу и обращение к Богу помочь, немного удачи. Бог помог. Два этих года были результативными и удачливыми. Я снял неполное служебное соответствие и партийное взыскание, получил очередное воинское звание — вице-адмирала. К сожалению, сегодня я не боец, а инвалид 2-й группы, бессрочно, как некоторые молодые говорят и пишут — ушедший в пенсионное небытие.
Тихоокеанский «Чернобыль» был скрыт от общественности СССР, и о нём не узнала планета. Материалы расследования были спрятаны в архив Главного технического управления ВМФ… А командующий ТОФ адмирал В. Сидоров даже не спросил с начальника технического управления ТОФ адмирала Горбареца, почему ни он, ни офицеры отдела по ремонту и перезарядке активных зон реакторов не были при перегрузочной операции ни 9 августа, ни 10-го? Почему такие принципиально важные и опасные работы остались без руководства технического управления ТОФ?
15 сентября, когда комиссия закончила работу по определению причин аварии, я случайно услышал разговор между офицерами отдела технического управления ТОФ. Один офицер говорил другому:
— Как хорошо, что мы вовремя столкнули береговую базу на Храмцова, теперь он ответит, а мы будем в стороне. Нам повезло!
Но не повезло тысячам военных ликвидаторов, рабочим завода, нахватавшихся лучевых «доз».
Какова же радиационная обстановка в акватории бухты Чажма и на территории завода сегодня? Радиационное загрязнение там, как утверждают экологи, по-прежнему неблагополучное. Часть рабочих, служащих завода, жителей посёлка уехали на Большую землю. Но большинству ехать некуда, они остались жить на «грязной» территории. Эти люди в первую очередь заслуживают внимания со стороны государства и они, конечно же, должны получать компенсацию за утраченное здоровье по закону, принятому после чернобыльской трагедии, где говорится о «социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на ЧАЭС». Решение Правительства РФ по этому вопросу должно подготовить Министерство судоремонтной промышленности. Вот только готово ли оно? Вот в чём вопрос.
И в чажминской, и в чернобыльской катастрофах причина была одна и та же — высококвалифицированные специалисты нарушили инструкции, потому что уже свыклись с атомом, считали, что с ним можно обращаться на «ты». Но любое нарушение инструкции — это уже критическая ситуация, а значит, непредвиденная случайность может стать роковой. Так оно и было в обеих катастрофах. Если бы после катастрофы в Чажме были правдивые доклады, вплоть до Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Правительства СССР или хотя бы довели правду до министра обороны СССР! Уверен, что тогда были бы приняты организационные меры, в том числе созданы комиссии по проверке всех ядерных объектов СССР, проверке компетентности, технической культуры персонала таких объектов. Тогда бы на Чернобыльской АЭС были бы сделаны выводы из катастрофы в Чажме. И, возможно, тогда бы не пришёл чёрный для планеты день — 26 апреля 1986 года.
ПОЖАРЫ В ПОДВОДНОМ ПОЛОЖЕНИИ
Глава первая
МОРЕ ПОЖАРОВ
Так подводники прозвали Норвежское море, где наши субмарины горели чаще всего. Впрочем, точной статистики на этот счёт нет, но по меньшей мере два пожара — на атомной подводной лодке К-3 в 1967 году и на атомной подводной лодке К-278 («Комсомолец») в 1989-м — вошли в мартиролог подводного флота как самые страшные…
1. Бутылка разбилась, но треснуло зеркало…
Атомная подводная лодка К-3… Она была первая… За это её любили, за это ею гордились. Первая атомная подводная лодка СССР — К-3, или «Ленинский комсомол». Первый поход подо льды Арктики, первое всплытие на Северном полюсе… Её называли «Авророй атомного флота». «Авророй» — в смысле зари, предвестницы новой эры. Её изображали на почтовых марках и значках, её фотографии не сходили с обложек журналов. Но мирская слава проходит быстро — что у людей, что у кораблей…
Ещё только-только освоили ядерный реактор на суше, но уже дерзновенные головы то ли великих новаторов, то ли великих авантюристов предлагали поставить атомный «котёл» на подводную лодку и нырнуть с ним под арктические льды. Первыми это сделали американцы. Вторыми — мы. Несмотря на вторичность достижения, мы, как всегда, пошли своим путём и добыли на нём немало приоритетов. Впервые в облике субмарины появились китообразные формы, за что подлодки проекта 627А получили своё родовое имя «кит». «Киты» благодаря рациональным обводам значительно превышали подводную скорость американского «Наутилуса». Отец советской ядерной энергетики — академик А. Александров — писал главному конструктору первого советского атомохода — Владимиру Николаевичу Перегудову: «Ваше имя войдёт в историю техники нашей Родины как имя человека, совершившего крупнейший технический переворот в кораблестроении, по значению такой же, как переход от парусных кораблей к паровым».
Первый атомоход строила вся страна, хотя большинство участников этого небывалого дела и не подозревало о своей причастности к уникальному проекту. В Москве разработали новую сталь, позволявшую лодке погружаться на немыслимую для того времени глубину — 300 метров; реакторы построили в Горьком, паротурбинные установки дал ленинградский Кировский завод, архитектуру К-3 отрабатывали в ЦАГИ… Всего 350 НИИ, КБ и заводов «по кирпичикам» соорудили чудо-корабль. Первым его
