заключенных.
В сентябре 1960 года Кастро создает Комитеты защиты революции (CDR). Эти комитеты действуют на уровне жилого квартала, за каждую группу домов назначается ответственный, ему вменяется в обязанность отслеживать «контрреволюционные» происки подведомственных жителей. Подобное разделение территории на участки было тщательно отработано. Члены комитета проводили собрания CDR и принимали участие в обходах домов с целью расстроить планы «вражеского проникновения». Такая система надзора и доносительства привела к тому, что доверия и преданности больше не существует даже в семьях.
Целесообразность CDR была убедительно доказана в марте 1961 года, когда по приказу главы службы госбезопасности Р. Вальдеса организуется гигантская облава, проведенная за два выходных дня. По спискам, составленным CDR, задержаны более ста тысяч человек, несколько тысяч из них препровождены в центры предварительного заключения, оборудованные на стадионах, в жилых домах или в спортивных залах.
Глубоким потрясением для кубинского общества явилось массовое бегство из порта Мариель в 1980 году. Этому исходу в немалой степени способствовали организованные CDR «обличения предателей» (actos de repudid), призванные отстранить от общественной жизни и морально подавить всех оппозиционеров и членов их семей, именуемых отныне не иначе кaк gusanos (земляные черви). Перед жилищем инакомыслящего собирается озлобленная толпа, забрасывающая дом камнями и поносящая его обитателей. Стены расписываются кастровскими лозунгами и оскорблениями. Полиция не вмешивается до тех пор, пока «массовая революционная акция» не станет физически опасной для жизни жертвы. Подобная практика, разжигающая чувство взаимной ненависти среди жителей маленького острова, где все знакомы со всеми, напоминает линчевание. Акты «обличения предателей» способствуют разрыву отношений между соседями, расшатывают социальные структуры; в такой атмосфере легче навязать идею всемогущества социалистического государства. У жертвы, освистанной с криками: «Прочь, земляной червь!», «Агент ЦРУ!» и, разумеется, «Вива, Фидель!», нет никакой возможности защитить себя юридически. Председатель кубинского Комитета по правам человека Рикаро Бофиль в 1988 году был подвергнут акту «обличения». В 1991 году жертвой подобной процедуры становится глава христианского движения «Освобождение» Освальдо Пайяс Сардинас. Тем не менее, многие кубинцы выражали свое отвращение к нагнетанию всеобщей ненависти, и тогда власти при проведении очередного мероприятия по «обличению» стали привлекать нападающих из чужих кварталов.
Согласно статье 16 Конституции Республики Куба, государство «организует, управляет и контролирует хозяйственную деятельность в соответствии с единым планом социально-экономического развития». За этой коллективистской риторикой скрывается реальность куда более прозаическая: гражданин Кубы в собственной стране не распоряжается ни своей рабочей силой, ни своими деньгами. В 1980 году по всей стране прокатилась волна недовольств и беспорядков, после чего службы госбезопасности провели в различных провинциях рейды по разгону стихийных сельских базаров; по стране была развернута широкомасштабная кампания борьбы со спекуляцией на черном рынке.
Принятый в марте 1971 года закон № 32 предусматривал карательные меры за прогул на работе. В 1978 году утвержден закон о предупреждении правонарушений. Иными словами, отныне каждый житель Кубы мог быть арестован под любым предлогом, если, по мнению властей, он представлял опасность для государства, пусть он и не предпринял никаких действий в этом направлении. На деле закон этот объявлял преступлением проявление любого несогласия с канонами режима. Более того, каждый гражданин считался отныне потенциально подозрительным.
Используя опыт UMAP, режим принуждал работать тех, кто проходил обязательную военную службу. Созданная в 1967 году Юношеская колонна имени Столетия революции в 1973 году преобразована в Рабочую молодежную армию (El Ejercito Juvenil del Trabajo). Это была полувоенная организация, где молодежь трудилась на полях и стройках, часто в тяжелейших условиях и с напряженнейшим графиком, за жалкую зарплату в 7 песо, что в 1997 году соответствовало третьей части доллара.
Такая милитаризация общества проводилась вплоть до начала войны в Анголе. Каждый кубинец после прохождения военной службы должен был представить в военкомат свое удостоверение с последующим его предъявлением каждые шесть месяцев для подтверждения социального статуса (места работы, адреса).
Начиная с 60-х годов кубинцы «голосуют веслами». Массовое бегство с Кубы первыми предприняли рыбаки в 1961 году. Кубинский бальсеро (плотовщик), подобно своему собрату — эмигранту из Юго- Восточной Азии, покидающему страну на подвернувшемся судне, стал явлением столь же привычным на Острове свободы, как сборщик сахарного тростника. Кастро весьма тонко использует изгнание как инструмент для урегулирования внутренних общественных конфликтов. Поток беженцев, возникший с начала описываемых событий, не иссякал до середины 70-х годов. Эмигранты добирались до Флориды или до американской базы Гуантанамо.
Об этом привычном для Кубы явлении становится известно всему миру лишь во время апрельского кризиса 1980 года. Измученные невыносимыми условиями существования, тысячи кубинцев осаждают посольство Перу в Гаване, требуя у властей получения выездных виз. Через несколько недель те дают разрешение ста двадцати пяти тысячам из них (общее число проживавшего тогда на Кубе населения составляло десять миллионов) покинуть страну на судне, отходившем из порта Мариель. Кастро воспользовался предоставившейся возможностью «отпустить на свободу» психически больных и мелких правонарушителей. Массовый исход стал явным свидетельством всеобщего непризнания существующего строя, поскольку так называемые маривлитос принадлежали к самым обездоленным слоям общества, обычно служившим опорой режима. Белые, черные, мулаты — преимущественно молодые — дружно спасались от кубинского социализма. После Мариеля многие кубинцы стали записываться в очередь на предоставление права выезда из страны. Прошло почти двадцать лет, а они по-прежнему ждут разрешения.
Летом 1994 года Гавана впервые после 1959 года становится местом жестоких стычек. Желающие выехать из страны, не сумевшие отплыть на бальсас — импровизированных паромах, — сталкиваются с полицейскими. На улицах квартала Коломб и на набережной Малекон в Гаване происходит настоящее побоище. При установлении порядка арестованы несколько десятков человек, но в конце концов Кастро все же дает согласие на эмиграцию еще двадцати пяти тысяч кубинцев. С тех пор отъезды не прекращались, и американские базы в Гуантанамо и в Панаме наводнились добровольными изгнанниками. Кастро снова попытался сдержать бегство на плотах, посылая вертолеты, забрасывавшие утлые суденышки мешками с песком. В течение лета 1994 года при таких переправах погибли около семи тысяч человек. В целом подсчитано, что не добирается до цели примерно треть беглецов. За тридцать лет попытку побега морским путем совершили от двадцати пяти до тридцати пяти тысяч кубинцев. В результате многочисленных потоков эмиграции 20 % кубинских граждан живут вдали от родины. На общее число населения в 11 миллионов человек приходится 2 миллиона кубинцев, проживающих за пределами острова. Отъезд разрушил многие семьи, разбросанные теперь где-то между Гаваной, Майами, Испанией и Пуэрто-Рико…
С 1975 по 1989 год Куба оказывала поддержку коммунистическому режиму, установленному Народным движением за освобождение Анголы (МПЛА), в оппозиции к которому находился Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА) под руководством Жонаса Савимби. Помимо бесчисленных специалистов и десятков технических советников Гавана послала туда экспедиционный корпус в пятьдесят тысяч человек. Кубинская армия вела себя в Африке, как на завоеванной территории. Незаконная торговля (серебром, слоновой костью, алмазами) и коррупция были в порядке вещей. После разрешения конфликта путем подписания в 1989 году соглашений в Нью-Йорке кубинские формирования, большей частью состоявшие из чернокожих солдат и офицеров, вернулись на родину. Потери в живой силе расцениваются примерно от семи до одиннадцати тысяч человек.
Этот опыт расшатал моральные устои офицерского состава. Генерал Арнольдо Очоа — глава экспедиционного корпуса в Анголе и, кроме того, член Центрального комитета Коммунистической партии Кубы — совершает попытку заговора с целью свержения Кастро. Арестованный генерал осужден военным трибуналом вместе со многими высшими военными чинами и руководителями службы госбезопасности. Среди осужденных — братья Гуардия, замешанные в незаконной торговле наркотиками и действовавшие по
