солдаты облили руки мальчика керосином и подожгли на глазах у родителей за то, что те отказались сообщить им какие-то сведения. Чтобы заставить крестьян заговорить, их принуждали подолгу стоять босиком на снегу при очень низкой температуре. «Мы не берем военнопленных, — пояснил один солдат. — Ни единого. Обычно мы расстреливаем пленных на месте (…)» Во время карательных операций женщин и детей не убивали огнестрельным оружием. Их запирали в каком-нибудь помещении и забрасывали гранатами».
Основной целью Советского Союза было посеять страх, запугать население и отбить у людей охоту оказывать поддержку повстанцам. В том же духе проводились и карательные операции. Обнаженных женщин сбрасывали с вертолетов, а в отместку за смерть одного советского солдата уничтожались целые селения. Вот свидетельства очевидцев: «13 октября 1983 года, в отместку за нападение на конвой вблизи селения Мушкизе в районе Кандагара, были уничтожены жители селений Колшабад, Мушкизе и Тимур- Калача. Общее число жертв составило 126 человек, в том числе: 40 — в Тимур Калача, или поголовно все жители этого селения, 51 — в Колшабаде и 35 — в Мушкизе. В основном это были женщины и дети: 50 женщин в возрасте от двадцати до тридцати двух лет и 26 детей; все мужчины, узнав о приближении отряда, покинули селения, чтобы избежать призыва на военную службу». Кроме того, населенные пункты систематически подвергались бомбардировкам, дабы предотвратить контрудары мятежников. Так, 17 апреля 1985 года советские войска стерли с лица земли ряд селений, уничтожив около тысячи жителей, чтобы подорвать тылы сопротивления в районе Лагмана. 28 мая 1985 года советские войска оставили зону Лагман-Кунар и провели «зачистку» населенных пунктов.
При этом систематически нарушались международные конвенции. В ходе бомбардировок советской авиацией сельских районов Афганистана интенсивно применялись напалм и фосфорные зажигательные бомбы. Против гражданского населения также регулярно использовались различные типы токсичных газов. Существуют многочисленные свидетельства о распылении с воздуха в ходе бомбардировок отравляющих веществ возбуждающего и удушающего действия, а также слезоточивых газов. 1 декабря 1982 года было отмечено применение против афганских повстанцев отравляющих веществ нервно-паралитического действия, однако число жертв осталось неизвестно. В 1982 году Государственный департамент США отметил применение биологического оружия — микотоксина. Журнал «Les Nouvelles d'Afghanistan» в декабре 1986 года сообщал: «Этим летом, судя по всему, советские войска применили в Кандагаре химическое оружие, а согласно журналу «Le Point» от 6 октября 1986 года, использование смертоносных химических веществ отмечалось также в Лагмане». Одновременно советские войска отравляли токсичными веществами источники питьевой воды, что вызывало гибель людей и домашнего скота. Советское командование приказывало подвергать бомбардировкам селения, где укрывались дезертиры, дабы афганцам неповадно было предоставлять им убежище. То же самое командование направляло афганских солдат разминировать территории и на аванпосты. В конце 1988 года, чтобы «зачистить» основные направления и таким образом подготовить себе пути к отступлению, Советская армия использовала ракеты типа «Скад» и «Ураган». В 1989 году советские войска вновь ступили на путь, опробованный десятью годами раньше, взяв под контроль дороги, дабы застраховаться от атак повстанцев. Накануне окончательного свертывания военных действий советские войска прибегли к новой стратегии: уничтожению беженцев. «Международная амнистия» отмечала, что «группы мужчин, женщин и детей, бежавших из своих деревень, подвергались интенсивным бомбардировкам со стороны советских и афганских вооруженных сил — это были карательные меры за атаки партизан. Среди упомянутых случаев приводится следующий: группа из сотни семей селения Шерхудо в провинции Фарьяб на северо-западе страны дважды подвергалась атакам на протяжении пятисоткилометрового пути к границе с Пакистаном, где беженцы надеялись найти убежище. Во время первой атаки в октябре 1987 года они, судя по всему, были окружены правительственными войсками, в результате чего были убиты девятнадцать человек, в том числе семеро детей младше шести лет. Две недели спустя с вертолетов был открыт огонь по той же самой группе беженцев, жертвами атаки стали еще пятеро мужчин». Несколько раз подвергались бомбардировкам и селения беженцев на территории Пакистана, которые могли служить тыловыми базами повстанцев; 27 февраля 1987 года целью такой бомбардировки стал расположенный в Пакистане лагерь Матазангар.
Наблюдатели констатировали и массированное использование противопехотных мин. Было размещено 20 миллионов мин, главным образом вокруг зон безопасности. Эти мины служили для защиты советских войск и промышленных объектов, которые поставляли продукцию в Советский Союз. Кроме того, их сбрасывали с вертолетов в сельскохозяйственные районы, чтобы помешать возделыванию плодородных земель. В результате взрывов противопехотных мин были искалечены не менее 700 тысяч человек, жертвы продолжают множиться и по сей день. Стараясь терроризировать гражданское население, советские войска избирали мишенью детей, преподнося им «подарки» — начиненные смертоносной взрывчаткой игрушки, которые чаще всего сбрасывались с самолетов. Описывая систематическое уничтожение селений, Шах Базгар в заключение отмечает: «Советские войска с остервенением набрасывались на каждое жилище, грабя, насилуя женщин. Такое варварство было не просто продиктовано животными инстинктами, судя по всему, эти акции планировались специально: захватчики знали, что, совершая подобные злодеяния, они подрывают основы нашего общества».
Стратегия «выжженной земли» и тотальной войны сопровождалась также и систематическим разрушением культурного наследия Афганистана. Так, Кабул прежде слыл городом космополитическим, где «царил особый кабульский дух — обстановка жизнелюбия, доброжелательности и граничащей с вольнодумством терпимости, которые свидетельствовали о свободе нравов и тем отличались от сурового уклада провинции». Эти характерные для города культурные традиции исчезли в результате войны и советской оккупации. А город Герат превратился в город-мученик вследствие многократных советских бомбардировок, проводившихся в качестве карательных мер за всеобщее восстание, охватившее запад страны с марта 1979 года. Был нанесен серьезный ущерб таким историческим памятникам этого города, как Соборная мечеть XII века и возведенный в XVI веке Старый город, а восстановлению их препятствовала советская оккупация.
К беспощадной войне против гражданского населения добавлялся непрерывный политический террор в районах, контролируемых афганскими коммунистами, которые опирались на поддержку Советского Союза. Афганистан при советской власти был превращен в гигантский концентрационный лагерь. Тюрьмы и пытки стали обычными средствами, которые систематически применялись ко всем, кто выступал против режима.
Политический террор
Бразды правления в стране находились в руках КХАД, афганской секретной полиции, аналогичной советскому КГБ. Эти службы держали под контролем места заключения и широко применяли пытки и убийства. Если официально деятельностью КХАД заправлял Мухаммед Наджибулла, то «пытки и допросы в подвластных КХАД местах лишения свободы с начала советской оккупации держал в своих руках сорокалетний (…) советский таджик по имени Ватан-шах». Тюрьма Поли-Чарки, расположенная в двенадцати километрах к востоку от Кабула, опустела после амнистии, объявленной с приходом к власти Бабрака Кармаля. Однако в феврале 1980 года Кармаль ввел военное положение, и тюрьмы снова заполнились. «Эта тюрьма состоит из восьми блоков, расположенных на манер спиц вокруг оси колеса. (…) Блок номер один был отведен для заключенных, уже допрошенных, но пока еще не осужденных. Во втором блоке были собраны самые важные узники, главным образом уцелевшие коммунистические деятели из утративших власть группировок. (…) В четвертом блоке держали нерядовых заключенных (…), блока номер три боялись больше всего, ибо он был окружен двумя другими и до него не доходили солнечные лучи; именно здесь, в этих карцерах, содержали самых строптивых узников. Камеры третьего блока были такими тесными, что в них нельзя было ни встать, ни лечь. Камеры были переполнены. (…) Весной 1982 года тюрьму расширили вглубь за счет создания подземных казематов. Должно быть, именно об этих подземных камерах с ужасом вспоминали узники, называя их «тоннелями». (…) По сведениям, в тюрьме Поли-Чарки содержалось от 12 до 15 тысяч узников. К этой цифре следует добавить по меньшей мере еще 5 тысяч политических заключенных, сидевших в других тюрьмах Кабула и еще в восьми основных местах лишения
