вам?..
Лиз растерянно молчала.
– Да не бойтесь вы, – успокоила Морелла, заметив смущение своей хозяйки. – Я ведь знала Тарка, ещё когда лежала в колыбели. Да и о вас мне много чего известно…
– Кстати, – уже собираясь уходить, добавила она, – сейчас мой хозяин беседует с молодым графом… внизу, в гостиной… Я только что была там.
Морелла выжидающе посмотрела на Лиз, но, так как та не ответила, помолчав, она продолжала:
– Конечно, я не хотела подслушивать, но, кажется, он говорил о вас… о вас и о предстоящей свадьбе. Тарк сделал графу весьма заманчивое предложение… неудивительно, что тот согласился. По правде сказать, не понимаю, как можно отказаться, когда тебе предлагают такую уйму денег. Да и дела у него сейчас идут неважно… Я сама слышала, как. Альберт сказал, что ваша свадьба состоится в ближайшее время. Я думаю, не пройдёт и недели, как вы станете его женой.
– Он так сказал?.. – воскликнула Элизабет; от волнения у неё перехватило дыхание, и сердце лихорадочно забилось. – А он говорил что-нибудь ещё… о том, что он увидел в саду?
– Да бросьте вы, – усмехнулась Морелла. – Тарк предложил ему столько золота, что он согласился бы обвенчаться даже с самим Сатаной.
Не торопясь, она разложила на тахте ещё одно платье, – из бледно-голубого шёлка, – и молча вышла, улыбаясь своей едва заметной, хитрой улыбкой. Элизабет осталась одна.
Глава 43. Венчание
Всю следующую неделю Тарк готовился к свадьбе. Элизабет, которая понемногу начинала привыкать к роли богатой наследницы, невесты графа Лестрэм, все эти дни провела в доме на улице Цветов. Из окон она видела, как к дому подъезжали повозки, которые привозили мебель, посуду и прочие вещи, которые могли понадобиться ей и Альберту. Тарк ездил в лавку и всякий раз приносил парчу, серебро, драгоценности, кружева и бархат. «Наследница семьи Беронд должна иметь богатое приданое», – пояснял он.
По настоянию Тарка Элизабет сшили белое свадебное платье, – воздушное и лёгкое, как облако. Из графства Линг была привезена заказанная для неё длинная кружевная фата. Лиз часто смотрела в высокое зеркало в тяжёлой серебряной раме, примеряя свадебный наряд. Из зеркала на неё смотрела богатая, знатная девушка. Неужели это была она?..
Время шло, и все приготовления были окончены. Наконец наступил назначенный день. Богато украшенная, сверкавшая золотом карета, – та самая, в которой всего полгода назад Альберт ехал венчаться с Альбиной, – остановилась у ворот церкви, на небольшой, мощёной булыжником площади. Их тотчас окружила толпа народа.
– Что это там? – спросила одна из женщин, стоявшая поодаль. – Не поймёшь, – не то свадьба, не то похороны…
– Верно ты говоришь, – поддержала её подруга, – крестьянка из соседней деревни. – Невесёлая будет свадьба. Альбину, прежнюю графиню Лестрэм, совсем недавно похоронили… и вот граф уже женится на другой. Ни стыда, ни совести в нём нет…
– И поделом ведьме!
– И вовсе она не была ведьмой, – возразила женщина. – Никто не видел от неё зла. Сколько одной милостыни раздавала…
– А что слышно о новой графине?
– Ты говоришь о невесте?.. Не знаю. Слыхала только, что она не здешняя. Говорят, приехала издалека…
Элизабет мельком взглянула на тускло блестевшие купола церкви, темневшие на фоне грозового неба. Тяжёлые серые тучи стояли над городом; в воздухе пахло сыростью…
Всю дорогу Альберт молчал, рассеянно глядя в окно. Воспоминания нахлынули на него с новой силой. Всего шесть месяцев назад он ехал на свадьбу в ту же церковь, по той же дороге, – только сейчас рядом с ним была другая…
– Скоро приедем, – сказала Лиз, только чтобы нарушить молчание, – но Альберт, казалось, даже не слышал её. Его рассеянный, блуждающий взгляд перебегал с предмета на предмет.
«Здесь Альберт венчался с Альбиной», – думала Элизабет, глядя на тёмное, огромное здание, издали казавшееся неприветливым и мрачным. Она никогда не была здесь раньше. Огромные купола церкви поднимались высоко над землёй, и, казалось, бросали вызов небесам. Когда-то Лиз мечтала об этом дне, как о самом счастливом, – в мечтах он представлялся ей светлым и солнечным. Сейчас же всё было иначе. Всё вокруг было пугающим, угрюмым; Лиз чуть ли не с испугом смотрела на эти купола и на тяжёлые, тёмные тучи, в зловещей неподвижности застывшие над головой… Казалось, всё замерло в предчувствии бури.
Элизабет с удивлением заметила, что, чем ближе она подходила к церковным воротам, тем тревожнее становилось у неё на душе. Казалось, какая-то сила толкала её прочь от храма… Но рядом был Альберт, и она не могла повернуть назад.
Они на секунду задержались под узкой сводчатой аркой; вход заполнила взволнованная толпа… Все хотели поглазеть на графскую свадьбу, – точно так же, как когда-то на казнь Альбины. Казалось, все они были актёрами какого-то странного, чудовищного спектакля… «Такого, как «Трагедии» Вендлера», – подумала Лиз.
Толпа расступилась, и перед её глазами впервые предстала внутренность собора, освещённая множеством свечей, – полумрак, испещрённый тускло мерцавшими огоньками, и смутно видимые фигуры священников, которые медленно двигались у алтаря…
Элизабет не понимала, почему при виде собора на неё вдруг нахлынула волна безотчётного страха. Священники показались ей призраками, а свечи – болотными огоньками, из тех, что горят на кладбище. «И вот я зажигаю синюю свечу, – во имя кладбищенских огней»… Где она слышала эти слова?.. Лиз вспоминала и не могла вспомнить. Она остановилась на пороге, не в силах перешагнуть невидимую черту…
– Ты что?.. – удивился Альберт, тянувший её вперёд. – Иди.
Ей хотелось сказать ему: «Я не пойду туда. Я боюсь». Но она знала, что Альберт её не поймёт, и покорно переступила порог, как будто вступала в преддверие ада…
Среди гостей были только родные Альберта. Сославшись на дела, Тарк объяснил, что вынужден срочно уехать в графство Ислек. «Не очень-то мне хочется стоять в церкви, перед всеми этими гостями», – сказал он Торну и Лиз.
Странная это была свадьба. Мало того, что Альберт, нарушив приличия, женился так скоро после смерти Альбины Лестрэм, – он выбрал невесту, о которой никто ничего не знал, и ни один из её родных не приехал на свадьбу. Ходили слухи, что она была богата, но кто знает?.. Лиз слышала шёпот гостей, столпившихся в душной полумгле, чувствовала на себе множество любопытных взглядов…
– Я, Альберт Лестрэм, беру тебя, Элизабет Беронд, в жёны…
Рука об руку они стояли у алтаря, – Альберт в новом бархатом камзоле и Лиз в белом кружевном наряде.
– В болезни и здравии, в богатстве и в бедности, в горе и в радости…
Элизабет было душно, и голова у неё кружилась. Свечи, как синие болотные огоньки, мелькали у неё перед глазами. Она вдруг вспомнила, что голодна. Хотелось крови, – совсем как в ту первую ночь, которую Тарк называл ночью её воскрешения.
