316
См.: Правотворчество в СССР. Под ред. А.В. Мицкевича. М., 1974, с 5 и след.
317
Система правотворческих отношений — это, образно говоря, «кровеносная система» правовой надстройки, подающая необходимое питание в каждую ее функционирующую клетку (см.: Дрейшев Б.В. Правотворческие отношения в советском государственном управлении. Л., 1978, с. 41). Автор, однако, неоправданно включает правотворческие отношения непосредственно в правовое регулирование.
318
См.: Лебедев М.П. Государственные решения в системе управления социалистическим обществом. — Сов. государство и право, 1972, № 1, с. 82–83.
319
Такая постановка проблемы правотворчества и правотворческой деятельности предложена А. С. Пиголкиным (см.: Пиголкин А.С. Теоретические проблемы правотворческой деятельности в СССР. — Автореф. докт. дисс. М., 1972, с. 6 и след).
320
См.: Правотворчество в СССР. Под ред. А.В. Мицкевича, с. 149–152; Понятие «технологический» в широком смысле, пишет Б.В. Дрейшев, полностью отражает содержание правотворческого процесса как процесса создания нормативного акта (см.: Дрейшев Б.В. Правотворческие отношения в советском государственном управлении, с. 75).
321
См.: Правотворчество в СССР. Под ред. А.В. Мицкевича, с. 165.
322
О более широкой трактовке правотворческого решения (охватывающего и начальные фазы формирования права) см.: Халфина Р.О. Проблемы советского правотворчества. — Сов государство и право, 1980, № 11, с. 34–38.
323
Следует признать в принципе конструктивной все более крепнущую в литературе мысль о том, что юридические источники являются одновременно и формами установления, и формами выражения юридических норм (см.: Правотворчество в СССР. Под ред. А.В. Мицкевича, с. 44).
324
Необходимо обратить внимание на обоснованность и плодотворность использования специального термина «источник права» при характеристике форм установления и выражения юридических норм. Ведь соответствующие объективированные формы являются носителями юридических норм; причем эта их функция обусловлена как раз тем, что существует единство (во всяком случае в принципе, в основе) между формами установления и выражения юридических норм. Да и с фактической стороны юридические нормативные акты, санкционированные обычаи и др. есть не что иное, как именно источники: это — тот единственный «резервуар», в котором пребывают юридические нормы.
Отсюда понятно, почему предложения о замене термина «источник права» термином «форма права», термином многозначным и потому неопределенным, не были восприняты ни наукой, ни практикой. См. по этому вопросу: Общая теория советского права, с. 129–132; Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Основные институты и понятия, с. 581.
325
В Курсе марксистско-ленинской общей теории государства и права указывается на следующие разновидности источников права: 1) закон, 2) нормативные акты органов государственного управления, 3) обычай, 4) судебная практика и судебный прецедент, 5) юридическая наука, 6) нормативные акты общественных организаций, 7) нормативные акты частных организаций, 8) договор (см.: Марксистско- ленинская общая теория государства и права. Основные институты и понятия, с. 584–591). Перечисленные виды источников права укладываются в трехчленную классификацию (нормативные акты, санкционированный обычай, прецедентные индивидуальные акты); исключение составляют только юридическая наука, точнее, формы правосознания, правовой идеологии, которые в некоторые исторические периоды (например, ius respon-dendi в римском праве), а также при становлении ряда юридических систем действительно выступали в виде источника права.
326
См.: Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства. Юридическая природа нормативных актов высших органов государственной власти и управления СССР. М, 1967; Он же. Правотворческое значение нормативного акта. — Сов. государство и право, 1965, № И, с. 49–57; Общая теория советского права, с. 136 и след.
