того или иного явления в нескольких перекрещивающихся структурах, о существовании иерархии структур[257]. В том-то и состоит ценность многоплоскостной структуры права, что в полной мере богатство, многообразная юридическая энергия конкретного нормативного предписания раскрываются как в подразделении главной структуры, так и в комплексном образовании. И именно в своей многомерности, в органическом единстве основных отраслей и комплексных образований развитая правовая система предстает как действенный — стабильный и в то же время динамичный — организм, обладающий значительными регулятивными возможностями и способный оказывать глубокое и многостороннее воздействие на общественные отношения.
Отсюда и вывод прикладного порядка. Необходимость комплексных нормативных актов обусловлена прежде всего требованиями экономических, а также социально-политических и иных господствующих отношений. Но есть и юридический критерий, который в соответствии с указанной необходимостью дает возможность решить вопрос о целесообразности издания того или иного кодифицированного комплексного акта. Этот критерий заключается в ответе на вопрос: существует ли необходимость, а также возможность включения в ткань правовой системы новых моментов (принципов, общих положений; приемов регулирования), обогащают ли они правовое регулирование и способен ли данный комплексный акт через системные нормативные обобщения внести упомянутые новые моменты и таким путем объединить юридически разнородный правовой материал? Если при издании комплексного акта не преследуются одни лишь цели инкорпоративной систематизации, то использование данного критерия позволит избежать издания неэффективных, дублирующих друг друга актов, которые приводят к неоправданному нагромождению правового материала, к утрате правом четкой структурированности, к энтропии, к своего рода информационному «шуму»[258].
Проблема комплексных образований в структуре права продолжает оставаться в советской юридической литературе весьма дискуссионной. Более того, порой она приобретает неоправданную существом самой проблемы полемическую остроту.
Понять эту остроту можно, пожалуй, с учетом лишь того, что идея комплексных отраслей была выдвинута на том уровне разработки системы права, когда только-только начало утверждаться положение о ее объективности, а первоначальные варианты рассматриваемой идеи либо наводили на мысль о возможности произвольного конструирования отраслей по любому самостоятельному предмету[259], либо же сводились к признанию возможности произвольной компоновки правового материала на началах простой систематики[260]. Естественно, при такой интерпретации идея комплексных отраслей вызвала и продолжает вызывать вполне обоснованные возражения. Потому-то понятие «комплексная отрасль» — и как это нередко бывает — в особенности используемая здесь терминология оказались в весьма большой степени дискредитированными.
Между тем комплексные образования, формируемые в результате межотраслевой кодификации, складываются именно на отраслевом уровне структуры права, они вводят, хотя и специальный, но все же особый юридический режим регулирования, и нет ничего упречного в том, чтобы именовать данные образования отраслями с обязательным добавлением слова «комплексные».
Следовательно, термин «комплексная отрасль» используется ныне сторонниками соответствующей теоретической конструкции на иной, чем ранее, концептуальной основе, и в соответствии с этим он приобретает совсем иной, чем ранее, смысл[261]. В качестве комплексных рассматриваются только такие общности правовых норм, которые реально объективировались в правовой системе и которые, не разрушая основной структуры права, существуют в виде вторичных правовых образований[262].
Если же вернуться к существу проблемы, то становится все более ясным, что разные авторы, используя, к сожалению, неоднозначный понятийный аппарат и различную терминологию, а подчас резко противопоставляя свои позиции друг другу, работают в общем в одном направлении. Единым знаменателем существующих здесь различных подходов является мысль о многообразном и разноуровневом выражении юридических норм в различных элементах (слоях) правовой действительности. Представляется, в частности, что большинство авторов, признающих существование наряду с основными отраслями одних лишь отраслей законодательства, понимают под последними не просто (или, во всяком случае, не только) произвольно сконструированные на началах инкопоративной систематизации компоновки норм, т. е. не сферы регулирования, не нечто чисто внешнее к самому праву, а реально существующие подразделения[263], «второе измерение» в праве[264] и даже элементы органичной системы[265]. Иными словами, явления, юридически содержательные, подчиняющиеся специфическим закономерностям и вносящие в правовую действительность в отличие от сфер правового регулирования какие-то новые элементы (хотя бы момент специфической согласованности норм, их «привязку» к данному кругу отношений, возможность управления ими из одного центра). Если отвлечься от терминологических предубеждений, то нетрудно убедиться, что подобный подход к отраслям законодательства весьма близок к тому пониманию правовых образований[266], или, по иной терминологии, комплексных отраслей права, которое дается в настоящем курсе и в работах других авторов. И при достаточно четкой, конструктивной постановке вопроса об отраслях законодательства, когда различаются чисто внешние, инкорпоративные компоновки норм, соответствующие известным сферам, зонам правового регулирования, и отрасли законодательства, которые отличаются предметным, целевым и некоторым юридическим единством[267], вполне возможно развивать в рамках данной теоретической конструкции то научно ценное, позитивное, что формулируется и при помощи понятий «комплексное образование» или «комплексная отрасль права». Стремление авторов, придерживающихся различных теоретических позиций, понять позитивно ценное в воззрениях друг друга, концентрация внимания на общих моментах различных точек зрения, несомненно, со временем сгладит остроту обсуждения возникающих здесь сложных вопросов, позволит объединить усилия на разработке конструктивных идей, характеризующих сложную, многоуровневую структуру права[268].
Это как бы заложенная в недрах права его композиция, выражающая логику права как специфического явления.
На каждом уровне структуры права идеальная структура выступает как бы изнутри, незримо, в виде закономерной модели связи элементов правовых образований.
На уровне первичных элементов — правовых предписаний — подобной моделью является логическая норма, выявляющая правовые, государственно-властные свойства правовых предписаний (II.23.4). На уровне правовых институтов такого рода идеальной моделью являются юридические конструкции.
Есть идеальная, абстрактная модель, характеризующая правовую систему в целом. Ее образуют две подсистемы — регулятивная и охранительная.
Регулятивная и охранительная подсистемы — это не фактически обособленные в структуре права укрупненные подразделения[269]. Отдельно взятые регулятивные и охранительные предписания, хотя и образуют в ряде случаев самостоятельные образования, причем внутри отраслей — в виде ассоциации норм, правовых институтов, — все же по большей части тесно переплетены между собой, выступают в нерасторжимом единстве. Регулятивная и охранительная подсистемы, внешне не объективируясь в виде обособленных «регулятивного» и «охранительного» права, находятся как бы внутри всего правового материала и лишь в комплексе профилирующих отраслей в какой-то мере «проступают наружу» в качестве преимущественной направленности, свойственной, с одной стороны, административному и гражданскому праву (преимущественно регулятивная подсистема), а с другой — уголовному праву (преимущественно охранительная подсистема).
Данная категория, характеризующая исходные нормативно-руководящие начала соответствующей правовой системы, используется в юридической литературе в основном для освещения выраженного в концентрированном виде содержания права, его основ, воплощенных в нем закономерностей общественной жизни (I.6.2.).
Вместе с тем более подробное изучение правовых явлений, обозначаемых в качестве принципов
