этого, чтобы отпрянуть с дороги в высокую траву. Два раза я видела в стороне от дороги огни костров и даже снующих у них людей, но чувство самосохранения предостерегло меня от желания подойти к ним. Кто знает, что там за народ? Попасть из огня в полымя не улыбалось и я прибавляла шаг, чтобы люди не стали рассматривать, кто это так быстро шпарит по дороге. В темнеющем лесу не было слышно ни звука, подтверждающего наличие людей. Перекликались ночные птицы, где-то выли...собаки? Волки? Хрустели ветки, но никто не стремился нападать и сжирать меня. Было страшновато одной, но встречи с людьми представлялись мне еще страшнее. Через полчаса я набрела на небольшой овраг, где вполне прилично устроилась под корнями дерева, разрыв землю ножом. Завернулась в толстый суконный плащ, поблагодарив конюхов и тут же провалилась в сон.
Первое утро на свободе было туманным и тихим. Где-то далеко вставало солнце, трава была мокрая от росы и стелилась под ноги. Быстро собравшись, я вышла на дорогу и пошла вперед. Хлеб я почти весь доела еще вчера, оставался крошечный кусочек и еще очень хотелось пить. Светлый журчащий ручеек показал мне еще один промах - я не взяла с собой ничего, в чем можно было бы кипятить на костре воду или хотя бы зачерпнуть ее из ручья и нести с собой. Напиться впрок надолго не получилось, и к середине дня в животе стало ощутимо рычать. Ругая себя за несобранность, я плелась уже не так быстро, как раньше, но постоянно прислушиваясь ко звукам вокруг. Три раза мне пришлось очень быстро сойти с дороги на обочину, когда мимо проскакали всадники, но на меня они обратили внимания не больше, чем на собаку. Каждый раз, заслыша издалека топот копыт, я с ужасом ждала появления кого-либо из замка ле Патена, но это были совершенно другие люди и я постепенно успокаивалась. Откуда им знать, в какую сторону я пойду? А если еще учесть ту скорость, с которой я двигалась - намного быстрей, чем большинство пеших на этой дороге - то шансы у моих возможных преследователей таяли на глазах. Эти выводы привели меня в отличное настроение и если бы не урчащий живот, то и тут жизнь была в общем-то не так плоха!
Дома в населенном пункте, через который шла дорога, были под стать этому времени - низкие каменные строения с маленькими окнами и каменными высокими заборами. Вдалеке мычала корова, слышался лай собак, кудахтанье кур и ругань, обещающая оторвать голову мерзавцу Терри. Откликнулся визгливый женский голос, заревел ребенок и опять заорал мужчина, проклинающий всех на этом свете. Вся эта серенада проходила за высоким забором ближайшего дома. Я уже миновала его, как сильно хлопнула калитка сзади и разозленный мужик средних лет вывалился на пыльную улицу, ругаясь и плюясь во все стороны.
- Аннет, проклятая тварь, ну я тебе устрою, подожди еще немного! - мужик потряс кулаком в сторону дома и с силой пнул ногой ни в чем не повинную калитку. Та жалобно охнула и ничего не ответила. Мужик пнул калитку еше раз, потом стал шариться по своим штанам и толстой куртке из грубого сукна, ворча сквозь зубы. Наконец, найдя искомое, он еще раз погрозил кулаком своему дому и быстро зашагал вперед, обогнав меня на изгибе дороги. Пахнуло потом, немытыми волосами и прочими прелестями, которые совершенно одинаковы во всех мирах, где есть мужики, отказывающиеся мыться. Широким шагом он припустил к здоровенным воротам, за которыми и скрылся, как только ему удалось открыть калитку, прорубленную в них. По улице остался плыть только запах из ворот - запах еды, от которого во рту моментально потекли слюнки. Подняв голову, я увидела страшную картину над воротами - на большом куске дерева толстое чудовище со свинячьим пятачком тыкалось мордой в некое подобие петуха, который узнавался лишь по длинному хвосту синего и красного цвета. Надпись под картиной 'Свинья и петух' видимо означала название данного заведения.
Есть хотелось ужасно, еще больше хотелось пить и в довершение всего по селу я не увидела ни одного колодца. Улица вела дальше, дома становились повыше и вдалеке уже виднелась городская стена с воротами. Насколько я помню, в города пускают только за плату, но мне там делать нечего и идти туда не надо. Вот сейчас я вернусь и пойду в обход этого города, чтобы выйти на мою дорогу с другой стороны...а как па-ахнет, сил нет терпеть!
Двое мужчин вышли из ворот, отрыгивая и покачиваясь на нетвердо стоящих ногах, нечленораздельно бормоча друг другу слова благодарности и уверения в дружбе. Как будто и из дома не уходила, все то же самое, что у нас! Загляну-ка я на этот постоялый двор, или как он там называется здесь, сперва осмотрюсь и, если там будет немного народу, попрошу поесть. Деньги у меня есть, как это делается - я видела, когда шла с Клаусом и Хавьером, а капюшон снимать не буду. Волосы я затянула сзади в хвост, они не вылезут, а по одежде не поймешь, кто я такая.
Большой зал был почти пуст, справа от входа сидели двое потрепанного вида мужиков в войлочных шапках, слева за столом клевал носом над тарелкой заросший бородой до глаз мужик в кожаной широченной куртке, еще двое сидели спиной ко входу и, тихо переговариваясь, ели и пили. Я присела за ближайший стол поближе к выходу, сняла мешок с плеча и расстегнула пояс с ножнами. Он был мне широковат и впивался в бока, когда я садилась или наклонялась.
- Чего изволите, благородный сьер? - трактирщик уже спешил ко мне, вытирая руки грязным полотенцем.
- Пожрать давай, да горелого не неси, есть не буду.
- Вина надо или пива? - хозяин уже ощупывал меня на предмет платежеспособности маленькими глазками.
- Не надо. Отвар есть или вода на худой конец?
- Сделаю сейчас. А чем платить, найдется?
- Найдется. - Я вытащила самую мелкую серебряную монетку. - Видишь ее? На столько я не съем, сдачу давай сразу.
- Благородный сьер, может вина все-таки? - заныл трактирщик, видя,что деньги уплывают у него из рук.
- Не пью днем. Неси жратву и шевелись давай! - я демонстративно поправила пояс с ножнами.
- Сейчас-сейчас, все принесу, благородный сьер!
Хозяин исчез с моей монеткой и уже на кухне послышалась его ругань и вопли, которыми он подгонял нерадивых служанок. Я еще раз огляделась из-под капюшона, но все посетители не обращали на меня никакого внимания, чавкая едой и попивая свое пиво - для вина они выглядели чересчур непрезентабельно. Служанка в замызганном сером платье плюхнула на стол блюдо с кашей и парой кусков мяса, щедро политых соусом, постояла и призывно завертела задом, удаляясь в сторону кухни. Оглянулась и еще раз крутанула бедрами, призывая оценить ее прелести. Хихикнув про себя, я принялась за еду, попутно оценивая свои шансы в качестве кавалера. Если уж эта разбитная девица приняла меня за парня, то остальные и подавно не заподозрят во мне женщину.
Каша была суховата, мясо жестковато, но для меня это сейчас не играло никакой роли - надо поскорее все съесть и уходить отсюда. Хозяин принес мне небольшой дымящийся кувшин и высыпал несколько медных монеток на стол. Сдача, стало быть?
- Маловато, хозяин, - я побарабанила пальцами по столу, как это делал Клаус. - Твоя каша столько не стоит.
- Бла-а-ародный сьер, - заныл трактирщик, - а мясо? Я вам лучшие куски положил!
- От копыт твое мясо...впрочем, дай-ка хлеба на то, что ты прикарманил!
Умная мысль, посетившая меня в этот момент, давала возможность заполучить запас еды на завтрашний день. Можно будет не заходить ни в какие забегаловки по дороге, а воду я как-нибудь найду за целый день.
- Сейчас, благородный сьер, сейчас принесу! - хозяин моментально испарился от моего стола и исчез в кухне, топоча, как слон.
Потягивая из кружки отвар, я вдруг почувствовала себя крайне неуютно. Ощущение чужого взгляда со стороны вызывало настолько неприятные эмоции, что захотелось снять капюшон и хорошенько разглядеть того, кто там сидит сбоку....нет, уже не сидит, а переместился за следующий стол ко мне лицом. Служанка поставила перед ним широкую тарелку с едой и высокую кружку, из которых здесь пьют пиво. Лица я не видела, опустив голову, но то, что сидящий напротив рассматривает меня, чувствовала всеми потрохами. Кто-то из замка? Не похоже, он бы уже подошел, узнав на мне куртку. Незнакомец, решивший развлечься или обознавшийся? Все равно неприятно, мне тут приключения не нужны, ноги бы унести да побыстрее!
Еда провалилась в живот, как в черную дыру, даже никакой тяжести не почувствовала. Хозяин принес
