Я рассказала о встрече с Глазуновым и сообщила, как был отпразднован день рождения Нечаева. Юлия Александровна выразила восхищение организованным фейерверком, но затем сразу как-то сникла.
— А мой бизнес катится к чертовой матери, — в сердцах сказала она, но тут же добавила: — Простите, Ирина Анатольевна, что я прибегаю к таким выражениям, но уже терпения не хватает.
— Я вас понимаю. В принципе это я и хотела бы обсудить сегодня с вами. После разговора с Глазуновым и Нечаевым у меня совершенно неожиданно возникла мысль о том, что взрыв особняка Гузанова могли организовать для того, чтобы навредить именно вам.
— Мне? — удивилась Юлия Александровна и даже в волнении переменила позу, закинув ногу на ногу.
— Судите сами! В результате взрыва теперь именно вам придется возмещать все убытки. Гузанов получит страховку за дом, да еще к тому же еще и возмещение материального ущерба с вашей стороны. В то, что его бизнес на самом деле развалится, верится с большим трудом, а вот вам теперь уже вряд ли встать на ноги.
— Вы действительно думаете, что кто-то мог все это специально организовать, чтобы навредить мне? — переспросила Юлия Александровна, догадавшись, к чему я клоню.
— Да! — кивнула я. — У вас есть какие-то враги?
Юлия Александровна смотрела на меня отсутствующими глазами, не веря в то, что дело обернется таким образом. Может быть, она думала о том, что ей самой эта мысль не пришла в голову, а может быть, просто не знала, кто ей желает зла, но на мой вопрос отвечать она не торопилась. Встав со своего места с чашкой кофе в руках, Михалева подошла к окну, выглянула на улицу, покосилась в мою сторону и опять присела.
— Нет, я никого не знаю, кто хотел бы так серьезно подорвать мое финансовое положение, — рассеянно ответила она. — Даже и предположить не могу!
— У вас нет ни единого врага? — уточнила я, немного удивившись, так как у каждого человека всегда найдется пара-тройка тайных недоброжелателей, имена которых он может перечислить с закрытыми глазами.
— Ну как вам сказать, — уклончиво ответила Юлия Александровна. — Недоброжелатели — это слишком громко сказано. У меня нет врагов, просто есть люди, которым я не нравлюсь или которые не нравятся мне, но чтобы кто-то решился на такое… Нет, такого быть не может!
— Вы в этом уверены? — уточнила я.
— На все сто процентов, — не задумываясь, ответила Юлия Александровна. — Так что вашу версию можно отбросить.
— Давайте договоримся с вами так, — предложила я, не решившись все же отказаться от своих соображений. — Вы еще подумаете, вспомните своих знакомых, все обдумаете, а потом, если у вас вдруг появятся идеи на этот счет, вы мне перезвоните.
На такое предложение Михалева согласилась сразу, но тем не менее не преминула повторить, что вряд ли вспомнит что-то полезное по этому поводу.
— А сотрудники правоохранительных органов не прорабатывали круг ваших знакомых? — поинтересовалась я.
— Нет, что вы! Я для них не потерпевшая сторона, — напомнила она. — Милиция уверена, что во всем повинна именно я. Вот только они ломают голову, зачем мне самой все это было нужно. Мне следователь всякие вопросы задавал, совершенно не относящиеся к делу. Я так понимаю, что он вообще меня считает психически ненормальной.
— Ну это вряд ли, — возразила я. — Просто ему нужно что-то вписать в протокол, а не отделаться одной фразой, что вы ничего не знаете по этому поводу. Вот он и старается.
Я задумалась над словами Михалевой. Если у нее и в самом деле были враги, то она, конечно же, упомянула бы о них. Значит, Володька ошибался. Да к тому же мне не давала покоя мысль о том неизвестном человеке, по просьбе которого Доронин подложил взрывчатку в доме Гузанова. После коротких раздумий я решила рассказать Юлии Александровне о том, что нам сообщил Усатый.
— Девушка, которую вы видели в кафе, наверное, жена Доронина, — предположила Юлия Александровна. — Я знаю, что она моложе его на несколько лет и довольно симпатичная. Кстати, Доронин по моей просьбе ездил в особняк Гузанова. Несмотря на то, что он проработал в нашей фирме чуть больше месяца, мы с ним до этого были хорошо знакомы. Я Константину Эдуардовичу доверяю больше, чем кому бы то ни было среди своих людей. А перед взрывом я просила его проконтроливать, как продвигается работа. Так что Доронин совершенно необоснованно вызвал ваши подозрения.
— Не наши, а одного из рабочих, того, что с усами, — напомнила я.
— Ой, нашли кому доверять, — усмехнулась она. — Богачева, то есть того усатого, самого можно заподозрить в чем угодно. Я вообще-то очень неохотно его приняла на работу, с его биографией. Он, между прочим, в тюрьме отсидел несколько лет. Конечно, это ни о чем еще не говорит, но все равно не характеризует Олега Ивановича с положительной стороны.
— Сидел в тюрьме? — Я сразу же вспомнила о том, что и Гузанов в свое время побывал в местах лишения свободы.
— И между прочим, вышел Богачев совсем недавно, — добавила Юлия Александровна. — Около года назад!
— А за что сидел? — поинтересовалась я.
Юлия Александровна пожала плечами.
— Зачем же вы его приняли на работу с судимостью? — спросила я.
— Богачев знает свое дело и, кстати, в подрывных работах очень хорошо разбирается, — объяснила Юлия Александровна. — К сожалению, его сегодня нет на работе, у него что-то с матерью случилось, а то бы вы сами с ним поговорили.
— Я с ним обязательно встречусь! — пообещала я. — Или поговорю с Гузановым!
Надо же! Как же это мы упустили из виду Усатого, то есть Богачева? Если бы я знала, что он с ним встречался, то обязательно бы обратила на него внимание. Может быть, он знаком с Гузановым? Как это выяснить?
— Ирина Анатольевна, мне пора на допрос к следователю, — перебила мои размышления Юлия Александровна. — Уже почти девять, так что мне надо ехать. Вас куда-то подбросить?
— Если несложно, то к студии телевидения, — попросила я.
Юлия Александровна без возражений согласилась, и мы обе вышли из офиса.
На работу я приехала, опоздав всего на пятнадцать минут, но тем не менее на меня тут же набросились все сотрудники. Даже Валерка Гурьев, который оказался у нас в кабинете.
— Ира, где это ты пропадаешь? — требовательно спросил он. — Мы тебе домой уже устали названивать.
— Что, я не могу раз в жизни опоздать на работу? — спросила я, не обращаясь ни к кому лично.
— Можешь, но не в тот момент, когда тут такое происходит! — Возбужденная Галина Сергеевна сделала ударение на последнем слове.
— Что происходит? — спросила я в свою очередь.
— А ты догадайся, — игриво предложил Павлик.
— Опять Кошелев вызывал на ковер? — сообразила я.
— Нет, — помотал головой Гурьев. — Ты лучше сядь, а то еще ненароком упадешь, тогда еще будет один труп.
— Какой труп? Говорите быстрее! — нетерпеливо попросила я.
— Ну, ты села? — переспросил Валерка и, убедившись, что я последовала его совету, сказал: — Гузанов убит!
— Что? — От неожиданности я вскочила со своего места и посмотрела на Валерку в ожидании подробностей, которые он наверняка знал.
— Да, убит, Ирочка, — подтвердил Павлик. — А ты гуляешь…
— Где? Когда это случилось? — Терпение мое кончалось, поэтому я неприлично взвизгнула: —
