— А что по этому поводу говорят ученые?..
— Наши ученые, товарищ Сталин, как вы знаете, в связи с войной временно прекратили теоретические исследования по урану. А что касается его применения в военных целях, то они считают, что все это пока не больше чем идея. Чтобы доказать ее осуществимость, потребуется не один десяток лет. И вообще их вывод таков: атомное оружие — это гипотетическое оружие, оно может быть, а может и не быть…
Сталин долго молчал, потом медленно заговорил:
— Да, Лаврентий, сейчас нам не до создания какой-то там супербомбы. Рискованно разбазаривать людские резервы, финансовые средства, научную технику… Но ты следи, что делают в этом плане наши союзники. И меня держи в курсе этих атомных дел…
Тем временем в лондонской резидентуре днями и ночами корпел над сложным техническим переводом семидесятистраничной копии доклада «Мауд Коммитти»[11] молодой разведчик Джерри.[12]
— Ты же инженер, должен понимать, что к чему, — подначивал своего помощника резидент.
— Тут не инженер нужен, а физик, — оправдывался Джерри.
Для него, неспециалиста по атомным делам, многие термины доклада, предназначенного для Уинстона Черчилля, были незнакомы и непонятны. Но делать нечего, и вчерашний выпускник Московского станкостроительного института (в Лондон он приехал всего год назад), закрывшись в кабинете и обложившись словарями и английскими учебниками по физике, вынужден был долгими часами заниматься самообразованием, вникать в суть ядерной проблемы и составлять для себя подсобный самодельный словарик специальных научных терминов.
Закончив перевод, Барковский, по поручению Горского, составил обзорную справку-телеграмму для Москвы:
Москва. Центр. Виктору.
Совершенно секретно.
Сообщаем, что в двух объемистых разделах «Мауд Коммитти» говорится о реальном производстве плутония с помощью реактора.
Доклад включает в себя оценку величины поперечного сечения уранового ядра, чертежи и стоимость опытного завода по разделению изотопов диффузионным методом, разработанным профессором Симоном.[13]
Во второй части доклада представлена смета потребности в электроэнергии и финансах, ориентировочные размеры бомбы, сила взрыва и число возможных жертв. Указывается также, что помимо огромного разрушительного эффекта воздух на месте взрыва будет насыщен радиоактивными частицами, способными умерщвлять все живое.
Данные доклада свидетельствуют о том, что Остров[14] практически готов уже приступить к разработке конструкции и производству урановой бомбы, если будут оперативно изысканы на это соответствующие средства. Однако Остров в связи с ведением войны испытывает в настоящий момент финансовые затруднения и потому обратился к Везувию[15] с предложением о кооперировании дальнейших работ по Горгоне[16] и об обмене информацией. Президент Везувия одобрил предложения Острова и направил его руководителю личное послание, содержание которого нам пока неизвестно.
Саму копию доклада ввиду ее большой значимости и ценности считаем целесообразным направить через курьера. Дату его выезда и условия связи просим сообщить.
Примечание: островитяне обеспокоены тем, что если станет известно о «Тьюб Эллойз» немецкой разведке, то Гольфстрим[17] может подвергнуться сильной бомбардировке и разрушению.
Ответная телеграмма ушла в Англию через две недели:
Вадиму.
Совершенно секретно.
Направляем в качестве курьера Крешина Бориса Михайловича. Встреча в районе Майда Вейл в ранее обусловленном месте 2 октября в 17 часов.
Пароль для связи: «Вам водитель на машину нужен?» Отзыв: «Нет, водитель нам не нужен, я умею сам водить машину».
Когда Крешин прибыл в Англию, Вадим распорядился по-своему:
Крешин остается для работы в секции в связи с нехваткой кадров. Доклад «Мауд Коммитти» отправлен диппочтой.
Прочитав шифровку, Фитин с улыбкой покачал головой: «Обхитрил нас все же Горский, увел хорошего работника. Что ж, наверное, и я бы на его месте так поступил, коль в резидентуре осталось всего три человека. А с другой стороны, он же тоже должен понимать, что разведка после недавних репрессий значительно ослаблена. Ну да ладно, Бог с ним!» — махнул он рукой.
Вскоре из Лондона поступила еще одна шифротелеграмма:
Москва. Центр. Виктору.
Срочно. Совершенно секретно.
По имеющимся достоверным данным, в Германии, в Институте кайзера Вильгельма под руководством Отто Гана и Гейзенберга разрабатывается сверхсекретное смертоносное оружие. По утверждениям высокопоставленных генералов вермахта, оно должно гарантировать рейху молниеносную победу в войне. В качестве исходного материала для исследований используются уран и тяжелая вода, производство которой налажено в норвежском городе Рьюкане на заводе «Норск гидро». Мощность завода планируется увеличить до десяти тысяч фунтов в год. Кроме того, немцы заполучили в оккупированной Бельгии половину мирового запаса урана. Всем этим очень встревожено правительство Острова, оно опасается, что Германии удастся раньше, чем союзникам, получить горгону и что в этом случае победная война для Гитлера завершится за каких-нибудь несколько недель.
На другой день Фитину принесли в кабинет толстый пакет с пометкой «Вскрыть лично» с грифом «сов. секретно» — «OB» (особой важности). Это был доклад «Мауд Коммитти», отправленный из Англии дипломатической почтой. В течение двух часов он знакомился с содержимым пакета, пытаясь понять, что к чему, но, так и не разобравшись до конца, пригласил к себе Квасникова.
— Леонид Романович, наконец-то поступили от Горского материалы по урановой проблеме. Те самые, которые докладывались, как тут сказано, вначале министру авиационной промышленности Муру Брабазону, а затем самому Черчиллю. Для меня вся эта физическая «заумь» — темный лес. Поэтому прошу вас ознакомиться со всем этим и подготовить странички на две-три проект записки в инстанцию. Но так, чтобы можно было понять, что к чему.
Досконально изучив доклад «Мауд Коммитти», Кваснико написал проект записки:
Сов. секретно.
Экз. № 1
Государственный Комитет Обороны Союза ССР
