ее сидевшему ближе к нему немцу-пограничнику.
Обер-лейтенанту вдруг захотелось отомстить миссис Бриггс за ее настойчивость. Видя в ней теперь врага, а не союзника, он, глядя на нее в упор, обронил с ехидцей:
— Я желаю вам счастья, миссис, независимо от того, уедете вы сегодня или нет!
Моррис оторопел от таких слов. «Неужели немец что-то заподозрил? — обожгла его мысль. — А вдруг он заодно с этим сержантом и они оба устроили нам мышеловку?.. Неизвестно еще, куда и зачем повезет нас сейчас сержант…» Ощутив вдруг опасность, он успокоился лишь тогда, когда американец начал ругаться в адрес обер-лейтенанта: тут сразу стало видно, что между ними никогда не было согласия. Это подтвердил и сам сержант, когда он вышел на улицу и раздраженно пробормотал:
— Я давно терпеть не могу этого очкарика…
— Стоит ли сердиться на какого-то боша, сержант?! Скажите лучше, сможем ли мы уехать сегодня? — спросил его Моррис, когда они подошли к его машине.
— Я помогу вам обойтись без визы. Дело выеденного яйца не стоит. Пока вы будете отдыхать в отеле, я попробую уладить возникшее недоразумение через свое начальство. Дайте мне ваши паспорта, чтобы поставить в них особые отметки.
Моррис на какое-то время опешил, мгновенно вспомнив предупреждение, сделанное в Мехико советским разведчиком: не останавливаться в местах, где есть американские базы: военнослужащих могли снабдить их фотографиями для опознания и задержания. Помедлив немного, он поставил чемоданы на землю, еще раз взвесил все «за» и «против» и, интуитивно поверив в этой безвыходной ситуации своему соотечественнику, достал из кармана и передал ему документы.
— О’кей! Садитесь, пожалуйста, в мой джип, — предложил сержант.
Он действительно доставил их в свой офис, напоил кофе, а затем отвез в местный отель. После обеда снова приехал к ним и сообщил радостную весть:
— Все о’кей, господа. Через два часа вы сможете уехать в Прагу. Необходимые отметки в паспортах я сделал в немецкой комендатуре. Это стоило мне всего одной фляги джина…
Моррис поблагодарил его, вручил ему за хлопоты стодолларовую банкноту и бутылку виски, которую вез в подарок советским друзьям.
Вечером того же дня Бриггсы выехали в Чехословакию, однако в Праге их никто не встретил.
Как потом выяснилось, те, кто должен их встречать, посчитали, что Коэнов, очевидно, арестовали в Женеве и потому они не прилетели самолетом в обусловленный день и час.
Тем временем Бриггсам пришлось еще раз разыграть роль преуспевающих американских бизнесменов, чтобы поселиться в пражской гостинице «Эспланада». Теперь они надеялись, что когда- нибудь кто-нибудь из представителей чешской контрразведки обязательно выйдет на них. Через два дня от пограничников в органы госбезопасности ЧССР поступила оперативная информация о том, что американцы Бриггсы пересекли границу 7 ноября поездом Женева — Прага, и лишь на третий день с ними был снова установлен контакт представителей советской разведки.
Из Праги Моррис и Леонтина Коэн вылетели в Москву. Казалось, беспрерывные тревоги, связанные с угрозой ареста, вечные заботы о конспиративных встречах с советскими разведчиками и их агентами — все это осталось позади. Но не тут-то было. Когда самолет приземлился в международном аэропорту «Внуково» и они, не чувствуя под собой ног, впервые сошли на советскую землю, то надеялись, что их радостно встретят у трапа старые друзья из нью-йоркской резидентуры — Твен, Джонни, Антон, посадят в машину и повезут в Москву. Однако прошло три минуты… пять… семь… десять, у самолета никого уже не осталось, и тут они не на шутку забеспокоились: почему никто их не встретил? Где же Твен и Джонни? Может, их уже арестовали? В стране дядюшки Джо все может быть…
В этот момент со стороны аэровокзала к ним подошли два пограничника и предложили свои услуги. Но Бриггсы отказались, заявив, что они американские граждане и что им назначено место встречи у трапа самолета. Прошло еще несколько минут, однако со стороны аэровокзала никто не шел их встречать. Потом подъехала голубая «Победа», и вышедший из нее молодой человек на чистом английском языке предложил подвезти в американское посольство.
Моррис и Леонтина со страхом переглянулись, хотели что-то сказать, но у обоих язык словно прилип к гортани. В голове у обоих мелькнула страшная мысль: «Не провокация ли это? Только этого не хватало, чтобы быть в России и попасть через американское посольство в руки ЦРУ или ФБР».
Отказавшись и от услуг заботливого незнакомца, Коэны взяли вещи и побрели по аэродромному полю к зданию аэровокзала. Пройдя пограничный и таможенный контроль, они сразу направились к главному выходу, разглядывая витрины киосков. Увидев стоящий у входа в аэровокзал автобус «Интуриста», подошли к нему и попросили подвезти их до гостиницы «Националь». Гид, узнав, что они американцы, решила сделать им приятное:
— А не хотите ли вы, чтобы я позвонила в американское посольство? Вам помогут по моей просьбе хорошо провести время в Москве…
«Черт возьми, что за напасть?! — вконец встревожилась Лесли. — Мы бежим из Америки, а нас все время хотят снова спровадить туда. Прямо какой-то заколдованный круг, все время толкают „к своим“»!
— Нет, нет, ни в коем случае! — махнула она рукой. — Мы будем самостоятельно отдыхать и смотреть Москву.
— Хорошо, мы отвезем вас в «Националь».
— О’кей! — радостно защебетала Эмилия Бриггс — она же Мария Тереза Санчес, она же Лесли и Леонтина Коэн. — Мы проехали по многим странам Европы, везде нас радостно встречали, а прилетели вот в эту непонятную Россию и… увы! Никто нас не встретил. А ведь мы заранее дали телеграмму…
Гид-переводчик доброжелательно улыбнулась:
— Вы же сами сказали, что находитесь теперь не где-нибудь, а в непонятной России. Чему же вы удивляетесь?
Гид не знала, да ей это было и не положено знать, кто они, эти странные американцы, и сколько они пережили всего, пока добирались долгим, сложным, кружным путем до столицы СССР Москвы. Конечно, можно было бы им попасть в Москву и более коротким путем — по прямой авиалинии Нью-Йорк — Москва. Но практика разведки опровергает математическую аксиому, что любая прямая является кратчайшим расстоянием между двумя точками. Что поделаешь, разведка жила и живет по другим законам — законам, близким к теории относительности. Все дело в том, что не всегда и не для всех самый короткий путь наиболее надежен. Особенно в жизни разведчиков…
Приложения
Публикуемые в этой книге копии уникальных документов, еще вчера находившиеся за семью печатями, свидетельствуют о значительной роли советской разведки в решении атомной проблемы в СССР. Написанные рукой академика И. В. Курчатова заключения и отзывы на материалы лондонской и нью- йоркской резидентур (ни секретарей, ни машинисток он к этому секретному делу не допускал) содержат подробный анализ данных разведки по урановой проблеме. Детальный обзор развединформации сопровождался всегда оценкой ее важности и серией вопросов на том или ином этапе создания отечественной атомной бомбы.
Особая ценность рукописных отзывов Курчатова, предназначенных для узкого круга лиц, состоит в том, что они, — как отмечалось в журнале «Вопросы истории естествознания и техники» № 3 за 1992 год, — «представляют большой историко-научный интерес, так как дают важную, иногда ключевую, информацию о ходе работ по советскому атомному проекту, об узловых моментах в развитии всей программы…».
Разведывательные данные по урановой проблеме, как писал руководитель Лаборатории № 2 академик И. В. Курчатов, позволяли «получить весьма важные ориентиры для нашего научного исследования, миновать многие весьма трудоемкие фазы разработки проблемы и узнать о новых научных и
