предложили войти, и она не замедлила воспользоваться этим приглашением.
За столом кабинета восседал Олег, а перед ним в позе кающейся Марии Магдалины сидела сама Горецкая. На приход Ларисы она отреагировала равнодушным мимолетным взглядом. Было заметно, что у нее действительно в данный момент существовали некие проблемы.
Карташов указал Ларисе на стул у стены.
— Это наш стажер, — пояснил он Горецкой. — Она будет вести ваше дело со мной. Не могли бы вы еще раз повторить все сначала?
— Да, могу, но вы понимаете, мне очень трудно, — манерно, с плачущими интонациями ответила Горецкая.
Она до сих пор еще не узнала Ларису. А ведь разговор в гримерной театра между ними состоялся всего несколько дней назад.
— Понимаю, не волнуйтесь. Все будет хорошо. Мы вам поможем, — успокаивающим тоном гипнотизера сказал Карташов актрисе.
«Интересно, почему это мы вам поможем, а не она нам?» — подумала Лариса, прежде чем Горецкая заговорила.
— Вы знаете, я, наверное, плохая мать, — с пафосом начала Анастасия Николаевна, — но у меня есть оправдание. Я — актриса. Мой дом — театр…
«Интересно, это она из спектакля шпарит или сама импровизирует?» — продолжила мысленно ехидничать Лариса.
— А мой сын, — продолжала Горецкая, — он, как оказалось, очень чувствительный мальчик. Где-то месяц назад он обвинил меня в чудовищных вещах, вплоть до интимной связи с… ну, в общем, не важно…
При последних словах Лариса подалась вперед и вопросительно посмотрела на Карташова.
«Не сейчас», — поднял он палец вверх. Лариса удержалась от вопроса и продолжала слушать.
— Я не знаю, к кому мне обратиться. У нас много знакомых, но особо близких друзей нет. Всех их прельщает только положение моего мужа, и все, — Горецкая всхлипнула и замолчала.
«Ничего не понимаю, что происходит, — недоуменно подумала Лариса. — При чем тут ее мальчик?»
Выпив стакан воды, Горецкая продолжила:
— Как-то я случайно попала на их вечеринку. О, это было ужасно. Какие-то странные люди, анаша, все голые. Ничего не понятно — где мальчики, где девочки… У нас был серьезный разговор. А вот уже три дня Романа нет дома. Может, эта ужасная компания совсем поглотила его? — она опять всхлипнула.
— То есть вы думаете, что с ним что-то случилось плохое? Вы обзванивали больницы?
— Конечно. Но безрезультатно. Я думаю, что он принципиально ушел из дома, чтобы стать одним из них. Это просто ужасно, я очень прошу мне помочь. Найдите сына! — с пафосом закончила Горецкая.
Лариса почувствовала облегчение. Да, в театре она, наверное, действительно играет бесподобно. Но здесь, в кабинете Карташова, эта напыщенная театральность была неуместна. Котова почувствовала даже некоторую усталость, как будто это она только что закончила монолог.
— Приметы Романа я уже все записал, — сказал Карташов и незаметно для Горецкой кивнул Ларисе, давая понять, что теперь она может задавать свои вопросы.
— Простите, — скромно начала Котова, — Анастасия Николаевна, а имя Андрэ Амбесси вам ничего не говорит?
Лариса сидела сзади Горецкой и не могла видеть ее лица, но по тому, как напряглись и слегка вздрогнули ее плечи, она поняла, что попала в точку.
— Нет, — ровным голосом, не оборачиваясь в сторону Ларисы, ответила Горецкая.
— А у меня есть сведения, что вас видели вместе и неоднократно. Андрэ Амбесси недавно был найден мертвым в парке «Липки». Он гражданин Конго, прибыл в Россию совсем недавно, месяц или два назад.
— Это какая-то ошибка, — бесцветным голосом ответила актриса.
— Более того, вас видели вместе в ресторане, где вы с ним повздорили по какому-то поводу… — продолжала Лариса.
— Чушь, — нервно вскрикнула Горецкая и наконец обернулась. — Это наговор, и я могу подать на вас в суд за клевету в отношении меня.
Она прищурилась, посмотрела на Ларису повнимательнее, и по недобрым огонькам в ее глазах та поняла, что Горецкая наконец узнала ее.
— Успокойтесь, пожалуйста, — встал со своего места Карташов. — Это обычные вопросы следствия. Никто вас ни в чем не обвиняет. Мы приложим все усилия, чтобы найти вашего сына. Кстати, у вас дома все на месте? — неожиданно спросил он.
Горецкая бросила на следователя почти ненавидящий взгляд, но это было лишь мимолетно. Потом она опустила голову и тихо сказала:
— Да, пропали доллары. Семь тысяч…
Карташов вздохнул и пожал плечами:
— Ну, значит, развлекается где-нибудь…
— Найдите его! — снова прижала руки к груди актриса.
— Я же говорю — мы приложим все силы, — повторил Карташов и, слегка обняв ее за плечи, повел к двери.
— Если будут какие-нибудь новости, я вам обязательно позвоню, — открывая дверь, успокаивал Горецкую следователь.
Но тут произошло совершенно неожиданное. Горецкая уже вышла в коридор, и Карташов собирался закрыть дверь, но тут она с силой дернулась, и в кабинет буквально влетел жгучий брюнет кавказской национальности. Он был не очень высокого роста, но энергии у него было больше чем предостаточно.
— Я это так не оставлю, — заорал он с порога, правда, безо всякого кавказского акцента. — Меня футболят уже в третий кабинет! Что это за е… твою мать, в конце концов!
От его крика у Ларисы зазвенело в ушах, и она инстинктивно вжалась в стул. Карташов поморщился и, показав на освободившийся после Горецкой стул, предложил:
— Да вы садитесь, рассказывайте. Что у вас случилось?
«Представляю, сколько раз в день он произносит эту фразу», — с сочувствием подумала Лариса.
— Пока вы не примете каких-либо действий, я отсюда никуда не пойду, — твердо заверил вошедший.
— Как вас зовут?
— Игорь, но можно просто Гога, — уже более миролюбиво сказал «кавказец».
— Так в чем дело, Игорь? — почти ласково обратился к нему Карташов.
— Три дня назад какой-то молокосос сбил мою невесту — Оксану Коробову. Я хожу к вам уже три дня, и меня каждый раз куда-то отшвыривают. Все, достаточно!
Карташов тут же вспомнил, что еще с утра ему принесли папку как раз с этим делом, но он до сих пор ее не просмотрел. К тому же еще эта Горецкая притащилась… Он тяжело вздохнул и почувствовал себя ужасно усталым.
— Гога, — начал следователь и тут же, поморщившись, спросил: — Как фамилия ваша?
— При чем тут моя фамилия! — снова начал кипятиться Гога. — Я говорю о наезде не на себя. При чем тут моя фамилия?
— Да что вы кричите-то, в конце концов?! — не выдержала Лариса.
Тут Гога обернулся и с удивлением посмотрел на нее. Похоже, он вообще только что заметил присутствие в кабинете женщины.
— А это кто? — спросил он.
— Это наш стажер, — отмахнулся от него Карташов.
— Тоже ничего, но моя Оксана была лучше, — с неприязнью сказал Гога.
— Ты что себе позволяешь! — вскипел уже Карташов, повышая голос до уровня армейского командира. — Как твоя фамилия? Или я сейчас прикажу выкинуть тебя отсюда.
Гога привстал со стула и угрожающе посмотрел на Карташова. Битву взглядов выиграл последний.
