машины. Сотни этих людей бредут медленными, измученными шагами по грязи до колен, без руководства, в направлении, самими избранном. Их положение катастрофическое. Там, где они появляются, распространяется испуг, паника. Все управление частями со стороны командиров останавливается, наступает замешательство, ибо с потерей связи — радио и телефона весь сборный управленческий аппарат выводится из строя. Получается, что воину сначала отбивают ноги, чтобы он не мог бежать, затем руки, чтобы он не мог стрелять, и, наконец, ему также затыкают рот, чтобы он не мог говорить и приказывать. Это состояние естественной катастрофы властвует над каждым, кто попадал в него, в одинаковой степени — над офицерами и солдатами.
16 мд была горда тем, что она в самые тяжелые свои дни не отдала неприятелю свое оружие и машины, даже сейчас, несмотря на жертвы, 16 мд сохранит свой дух, невзирая ни на что.
17.2.44 г.
Итак, битый генерал, типичная «прусская военная косточка», оправдываясь, выбалтывает правду. Они шли с маршами и насвистывая песенки по польской земле, сдавив предварительно танковыми клещами польскую конницу, которая не могла оказать никакого сопротивления танкам, они шли по полям и землям Бельгии, Голландии, Люксембурга, Франции, имея большое превосходство в силах над противником, они, сосредоточив огромные силы, мобилизовав всю Европу для внезапного и вероломного удара по нашей стране, имели некоторый успех… Они даже дошли до окраин Москвы. Начинали они военные действия, как это широко известно, при двукратном превосходстве в войсках над нами, в многократном превосходстве в авиации, в танках и артиллерии на направлениях главных ударов. Ограбив почти всю Европу, Гитлер дал возможность своим генералам козырнуть умением бить тех, кто на какой-то момент слабее. Но вот у Москвы прусские генералы получают удар и откатываются назад. В битве под Москвой мы не обладали ни численным перевесом в людях, ни в танках, ни в самолетах. И они все же были биты. Лишь немного подравнявшись, мы перехватываем у них инициативу.
Они шли по нашей земле только в те периоды, когда им удавалось создать многократное превосходство в людях и в технике. Мы изгоняли захватчиков, не имея подавляющего превосходства.
Спрашивается, чему же могут научить гитлеровские генералы? А их очень охотно берут в учителя нынешние милитаристы ведущих капиталистических стран. Или, может быть, это только для камуфляжа так изображается, что фон Шверины нужны как профессионалы военного искусства. Правда, возможно, более неприглядна.
Вспомним послевоенные высказывания некоторых американских политиков, когда они еще считали возможным говорить более или менее откровенно.
Некто Льюс Браун, видный американский бизнесмен, компаньон банкира и дипломата Аверелла Гарримана побывал после войны в американской оккупационной зоне в Германии. Вот к каким он пришел выводам после своего визита: «…Германии надо дать открытую дверь надежды. Ей надо дать ногой в зад, чтобы заставить войти в эту дверь, пообещать лучшую жизнь и отдать ей краткие и категорические приказания».
Сенатор Элмер Томас: «Германия — большая военная сила. Немцы — хорошие солдаты. Если США снова начнут войну, нам нужны будут солдаты. В этой войне немцы должны быть на нашей стороне». Это писалось 23 декабря 1948 года в газете «Нью-Йорк таймс».
3 июля 1950 года в газете «Франкфуртер Альгемейне» Лидел-Харт писал: «Нам нужно как можно больше немцев».
Губернатор штата Нью-Йорк Дьюи: «Я не хотел бы выступать за вооружение… Германии. Но я за то, чтобы использовать ее людские резервы. США не должны слать повсюду своих парней, если где-либо в мире возникнет конфликт».
В сборнике «Документы времени» № 5 за 1950 год на странице 197 мы начнем такое заявление генерала Клея: «Немцы должны быть вооружены, под союзным контролем».
«Нью-Йорк таймс»: «Совершенно необходимо найти новые источники людских резервов, а они могут находиться только в Германии. Америка имеет право за каждый заплаченный доллар потребовать боевую силу стоимостью в 1 доллар».
Газета единственно что не указывает: а как будут расценивать боевую силу, по килограммам или с головы? Чему паритетен доллар — целиком немецкому солдату или только его руки или ноги?
Сенатор Тафт высказался более откровенно, разъяснив раз и навсегда все недоумения. «Гораздо дешевле вести войну, — писал он все в той же „Нью-Йорк таймс“ в 1951 году, — солдатами чужих наций, даже если мы должны будем их вооружать, дешевле, чем если бы посылали американских парней. Прежде всего мы сбережем жизнь американцам».
«Пусть умирают не наши парни» — таков закупочный девиз американских толстосумов, нанимающих ныне немецких ландскнехтов и оптом и в розницу.
Но между желанием нанять ландскнехта и возможностью всегда стоит одна проблема.
Так вполне объяснимой становится и дальнейшая судьба нашего незадачливого генерал-лейтенанта графа фон Шверина.
После того как участок фронта, оборонявшийся его дивизией, был прошит насквозь разведротой старшего лейтенанта Ф. Л. Каткова, фон Шверина отстранили от командования дивизией и группой. Он предстал перед судом, кое-как оправдался и был откомандирован на Западный фронт, где было поспокойнее.
На запад он поспел ко времени. 6 июня, как известно, на континент высадились англо-американские войска, в стане гитлеровских генералов, охваченных паникой перед приближением к немецким границам Красной Армии, зрели одна за другой комбинаций, как бы переменить Гитлера на другого хозяина. Наш Шверин попадает в одну из групп заговорщиков с генеральскими погонами, мечущимися в поисках сепаратного мирного договора с нашими английскими и американскими союзниками.
Один из ведущих немецких генералов, преданный и верный слуга Гитлера, бывший начальник оперативного управления немецкого генерального штаба генерал Хойзингер, так охарактеризовал генеральские заговоры: «Самое худшее — это продвижение России вперед. В этих опасениях лежат подлинные основы заговора 20 июля…»
Фон Шверин бежит к генерал-фельдмаршалу Роммелю и изъявляет готовность войти в группу, которая могла бы вести переговоры с командованием англо-американских экспедиционных сил. Генерал- фельдмаршал Роммель после провала покушения на Гитлера застрелился; фон Шверин и здесь, выйдя сухим из воды, остался ждать своего часа. И дождался. Его «великие» таланты военачальника были замечены. Летом 1950 года при ведомстве федерального канцлера был создан пост советника по военным вопросам, на который и был приглашен отставной генерал-лейтенант граф Герхард фон Шверин. Этот пост тогда соответствовал фактически посту, военного министра. Шверин незамедлительно высказался за создание армии, основанной на всеобщей воинской повинности. Не терпелось генералу получить в свое распоряжение пушечное мясо. Для тех лет это заявление оказалось преждевременным. Фон Шверину пришлось уйти в отставку…
А я вспоминаю рассвет 14 марта 1944 года в районе Баштанки и Снигиревки. У меня перед глазами горы трупов немецких юношей, бредущие по колено в грязи колонны и толпы немецких солдат, брошенных и преданных Шверином и другими шверинами. Пьяные и полупьяные, отчаявшиеся люди, но люди с оружием в руках. Я вижу, как они падают под огнем наших пулеметов. Убивать их была необходимость, мы защищали Родину. Они же гибли за интересы германских монополистов, за бредовые людоедские мечтания фон шверинов…
Окружение и разгром основных сил 6-й армии «Мстителей»
Освобождение Одессы
