хуже Митьки.
После такого разогрева Мэри задумалась об оружии массового поражения. Главным развлечением тогдашней элиты Рунета были веб-обозрения. Мэришелльский «Обзор обозревателей» представлял собой классический флейм типа «всем сестрам по яйцам».
Наутро я проснулся знаменитым. Антон Носик называл текст Мэри «глотком свежего воздуха». Он подозревал, что я — Зак Май или кто-то столь же безбашенный из-за бугра. Остальные обозреватели ругались. Но все цитировали!
«Ну конечно, блядь, ну конечно же, лучше Гид Ебора, бром ложками, и на рельсы, как та француженка — прямо, сука, с Плейбоя — в Каренину! — как же иначе с вами цацкаться, с недовырубленными лесорубами — мне, художнице с синим волосом, как же гной мне ваш весь повыпустить, нету ж, блядь, ни лунной сосулечки, ни горелки газовой пламенной, под рукой нихуя тяжелого, только кисточки (из коней в пальто!), только краски в ебучих тюбиках, разве в морду вам плеснуть красною? — так ведь мало ее, жалко тратиться на мудил на вас, НЕДОРИСОВАННЫХ!!!»
Чтобы подчеркнуть женственность Мэри, был создан и ее муж Перси. Еще один банальный, но эффективный трюк. Перси выступал редко, однако миф о «целом коллективе под одной крышей» держался очень долго. Особенно смешно получилось с романом «Паутина», где авторами числились «Мэри и Перси Шелли». Множество читателей всерьез уверяли, что отличают главы, написанные женщиной, от мужских глав. А один литературный критик даже посоветовал «не лениться и причесать стиль романа» — мол, слишком хорошо заметно, что текст писали несколько очень разных людей.
«Помните о Станиславском. Вживайтесь в образ своей ВЛ, говорите на ее языке. Никогда не думайте: „Я скажу это и подпишусь как Собака Баскервиллей“. Думайте так: „Что бы сказала на это Собака Баскервиллей, окажись она на моем месте?“ Учитывайте все — язык того слоя общества, к которому принадлежит ваш персонаж, его религию и его болезни, его вкусы и его почерк. Помните об этих ограничениях, как о стенах, в которых вы должны поселиться как дома, забыв про дверь».
Припанкованная девица из Лондона окончательно победила Сэй Сёнагон в 1999-м, поселившись на сайте Fuck.Ru. Там заправляли Джейсон Форис, Франко Неро и Линкси. Они вовсю издевались над великим и могучим русским. Может быть, Мэри не стала бы поддерживать этих вырожденцев, если бы не конкурс «Золотая клякса». Какие-то умники взялись оценивать грамотность сайтов Рунета и трубили о своем дурацком конкурсе на каждом углу.
Этого никак нельзя было оставить без внимания. Грамотеи раздражали меня с детства. Рассказываешь, бывало, что-то интересное, и тут какой-нибудь зануда обязательно перебивает тебя торжественным сообщением, что в русском языке нет слова «ложить». Ага, щас, нету. «Ложка» есть, а «ложить» нету. Бред. А ведь многие ведутся! Даже Гребенщиков на концерте однажды сказал: «Вы эти записки сюда… э-э-э… поскладайте!» Представляю, как мучили в детстве этого крокодильчика.
Вместе с грамотеями в Рунет просачивался их мерзко-правильный язык, похожий на подкрашенного покойника в костюме-тройке. Раньше таким языком писали передовицы советских газет, теперь — корпоративные пресс-релизы, вылизанные автоматической проверкой орфографии в «Ворде».
Мэришелльский «Манифезд Антиграматнасти» появился в одном из выпусков ее колонки «Хулидол Таймз». Если раньше кто-то еще сомневался в том, насколько сознательны языковые издевательства Fuck.Ru, теперь сомнений не осталось:
«Па мери савиршенства кампютырных спилчекирав руский изык ишо болще патеряит сваих нипасредствиннасти и абаяния. Паэтому все художники рускава слова далжны бросить вызав убиванию нашива живова изыка биздушными автаматами! Галавный Принцып нашева великава движения ПОСТ-КИБЕР гаварит: Настаящие исскувство новава тысичулетия — это то что ни можыт делать кампютыр а можыт делать тока чилавек!!! „Биз грамотичискай ашипки я русскай речи ни люблю!“ — писал наш лудший паэт Аликсандыр Сиргеич Пушкин. Эти слава мы бирем дивизом на наш флак В БАРЬБЕ С ЗАСИЛИЕМ БИЗДУШНАЙ КАМПЬЮТЫРНОЙ ПРАВИЛНАСТИ каторую нам новязывают гацкие робаты-акуппанты!!!!»
В конце говорилось, что наше движение одобрили «Ельцин, Березовский, Вербицкий, Соснора, Осин, Дубинин, Липкин, Розенбаум, другие известные деревья, ну и птицы, само собой». Это было небольшое преувеличение. Небольшое, потому что под «Манифездом» сразу подписались Гельман и Курицын, а за ними — еще множество известных птиц.
«Манифезд» стал одной из самых долгоиграющих находок Шелли. Сайт Fuck.Ru загнулся через год, но его клоны типа Udaff.com понесли поэзию ошибок дальше, в массы зашоренной интеллигенции. Закат игры наступил только в 2005-м. И не потому, что на падонском языке заговорили весь «Живой Журнал». А потому, что этот язык докатился до телепузика Леонида Парфенова.
Есть такие особые люди, носители фатального знака заката. В Рунете начала века таким был Андрей Себрант. Если он появлялся в каком-то проекте, это означало, что проект не протянет и года. Кризис-менеджер, одним словом.
Однако Себранта в конце концов взяли в «Яндекс» и посадили перебирать бобы в региональных проектах, так что вскоре он стал уважаемым человеком. Чего не скажешь о Парфенове. К тому времени он уже отпи*арил во все щели Масяню, которая тут же коммерциализовалась, обскандалилась и померла. Но Парфенов продолжал рыскать в поисках новых культурных феноменов, рядом с которыми еще не мелькнула его напомаженная физиономия.
Правда, с телевидения его уже поперли. Первое время он там неплохо выезжал на том, что копировал трюки западной тележурналистики — ну типа, когда ведущий не сидит аки пень за столом, а весело бегает по лесу, что твой серверный олень. Но не прошло и пяти лет, как другие русские телепузики тоже научились смотреть BBC и «Discovery». Понты Парфенова уже не канали на родных каналах. Зато его взяли в русский «Newsweek».
Тут ему было трудней — журналу-то не впаришь текст из школьного учебника по истории, прикрываясь яркими видеотрюками. В бумаге текст всегда на виду. Но Парфенов старался, как тот негр преклонных годов. Он искал текстовые сенсации.
Обнаружив падонский язык, он конкретно съехал с катушек. Очевидцы рассказывали, что все дискуссии с подчиненными он стал вести в терминах «Афтар жжот!» или «Ниасилил!» Подчиненных, особенно молодых, тошнило не по-детски. Ну как если бы ваша бабушка возомнила себя знатоком панк-рока и в доказательство начала ежедневно петь «Машину времени».
После статьи в «Newsweek» падонский язык, упакованный в парфеновский глянец, стал напоминать фальшивый порносайт, на котором вроде те же голые бабы, но радости уже никакой. Это лишь подтвердило статус отечественной тележурналистики как «KillerApp по-русски».
Я слышал, вскоре после этого поэзию ошибок стали использовать в рекламе гандонов. И когда на уличных лотках появилась книжка под названием «Шлем ужаса», я долгое время считал, что это оно и есть. Но в конце 2005 года мне попалась статья «Книжного обозрения», где расхваливали «фантастическое чутье Пелевина на живой и развивающийся русский язык». А вместо слов «баян, спизжено у goblin_gaga» там стояла странная фраза «чуткое ухо Пелевина уловило…»
Сначала я подумал, это какая-то ошибка. Бывает, из-за некорректного переключения кодировок KOI/WIN в тексте вылезают совсем не те слова. Но потом стало ясно: нет, все правильно. В Рунете уже набирал силу новый, совсем жестокий стеб под названием «анти-падонский язык». Язык, на котором говорят «пришлите, пожалуйста, в двух экземплярах». Или «я просил 400 капель, а тут 404!» Но смысл тот же.
«Сила — в деталях. Помните, что кетчуп — это наркотик пострашнее героина: если в Москве неожиданно пропадет весь героин, будут страдать лишь несколько тысяч наркоманов, а если пропадет весь кетчуп… представляете, что будет?! Поэтому не гонитесь за экстравагантным — все гениальное просто. Научитесь обставлять вашу ВЛ мелкими, естественными деталями как бы невзначай. Опишите как бы случайно здание Тартуского университета, употребите ленинградское слово „поребрик“ — и вот вы уже привязали свою ВЛ (и тех, кто за ней наблюдает) к местам, где вы сами никогда не были. Так же может осуществляться привязка к профессии, возрасту и ко многому другому».
Еще Филип Дик заметил, что основное средство манипуляции реальностью есть манипуляция словами, а поддельные реальности способны создавать фальшивых людей. Но обычная литература ведет эти игры в рамках бумажного гетто, где сама обложка с надписью «роман» — как дверь с колючей проволокой. Пограничный такой пост — либо туда, либо сюда типа, но никак не смешивать.
Другое дело — когда играешь в вольной Сети без предупреждающих флажков. Открывается много интересного. Например, что ты уже находишься на маскараде, даже если не надевал маску специально. Дополняя принцип Житинского: «каждый сетевой персонаж по умолчанию виртуален, даже если сам не знает об этом». Встреча сетевых знакомых в реальности — всегда шок. Как бы много они ни рассказывали о себе в Сети.
А уж если ты публикуешь там нечто художественное… Раньше казалось, случайные казусы. Ну, перепутали американцы мое мужское имя с ихним женским. Бывает. Но перечитав отзывы на свои вполне реалистичные рассказы, выставленные в «Тенетах», я понял, что совсем не знаю себя. На самом деле у меня филологическое образование, мужественная манера речи и длинные волосы. И я на 10 лет старше, чем написано в паспорте. Охренеть! А ведь я писал на родном языке и ничего не выдумывал!
И снова закрадывается подозрение, что печатное слово — это не способ передачи информации, а всего лишь код для запуска виртуальных реальностей в чужих головах. И если бы слов не было вообще… Но проклятый вирус словесной болезни еще сидит в мозгах и опять не дает тебе додумать правильную мысль до конца. Зато один знакомый уже перестал есть кетчуп.
«Предотвращайте разоблачение. Попытки разоблачения начнутся рано или поздно, поэтому лучше сразу взять этот процесс под контроль. „Разоблачайте“ свою ВЛ сами — вовремя предсказывайте место вероятного нападения и нападайте раньше других, смягчая удар и отводя его в сторону от своей ВЛ. Прием потоньше — создание Виртуального Разоблачителя одновременно с созданием ВЛ. Даже если одну из этих ВЛ раскроют, вторая останется с вами, имея алиби победителя. Можно использовать и более сложные схемы ухода».
Со схемами проблем не было. Я хорошо подстраховался, начав публикации Мэри с сайта Алексромы. Потом и другие сетевые знакомые охотно предоставляли свои площадки. Я намекнул им, что не против их собственных акций от имени моей виртуалки. Так появилось несколько выдуманных историй о
