— Каждую ночь вы видите яркие звезды. Мы поймаем их. Звезд так много, что хватит на каждую семью, в каждый дом. У нас будет светло и днем и ночью. Мы сплетем огромную сеть, закинем ее на небо, и звезды сами упадут на землю.
— Скажите, — протянул к стражникам руку Формалай. — Вы видели государя, который больше бы заботился о благе подданных, который думал бы о них и указывал путь к счастью. Я, я, я, только один такой.
Формалай, наверное, долго простоял бы на тюке с вытянутой рукой и раскрытым для речи ртом, но Трофим догадался, как ему избавиться от этого болтуна.
— Сейчас ты у меня кончишь, голубчик, — прошептал он.
Трофим ухмыльнулся, и, когда Формалай раз пять повторил, что он единственный умный правитель, мастер перебил его:
— Ты не один государь. На троне сидит другой царь.
— Другой? — не поверил Формалай. — Как его зовут?
— Формалай.
— Обманщик! Мошенник! Он занял мое место. Я наведу порядок.
Формалай соскочил с тюка, прошествовал мимо растерявшихся стражников и вышел из тюрьмы.
Наученный горьким опытом мастер Трофим по-другому работал над вторым Формалаем. Сначала он сшил туловище, потом пристроил ноги и взялся приделывать голову. Но, к его удивлению, ноги у безголового Формалая задвигались. Они притопывали на месте и поднимались то на носки, то на пятки.
«Этот, пожалуй, ногами драться начнет», — забеспокоился Трофим, заканчивая голову. Однако мастер ошибся. Этот Формалай только приплясывал до тех пор, пока мастер не сделал ему руки, а потом упер кулаки в бока и мелким шагом, легко переступая на носках, прошелся вокруг Трофима. Тот поворачивался вслед за ним, морщил лоб и не мог разобраться: неужели он ошибся? Неужели вместо Формалая сделал нового Петрушку? Нет, не ошибся.
Мимо него плавно проплывала толстая фигура, развевались черная борода и волосы, сверкали пуговицы цвета изумруда.
— Разве цари пляшут? — не удержался Трофим.
— Конечно, обычные цари не пляшут. Но я — особенный. Я знаю, как лучше управлять кукольным государством. Куклы любят веселых и привлекательных правителей. Если я буду плясать перед ними и веселить их, мне будет лучше управлять кукольным народом. — Формалай широко расставил руки и еще раз прошелся вокруг Трофима. — Я завтра же объявляю вечер танцев и буду собирать налоги со всех, кто танцует.
— Поздно. Поздно. Во дворце уже другой Формалай.
— Не может быть…
— Правда, правда, есть, — убедительно проговорил Трофим. — Я уже стар и никогда не обманываю.
— Тогда я пойду, — царь поклонился и, пританцовывая, прошел мимо застывших стражников. Они провожали его глазами.
«Какие странные правители бывают на свете, — пожал плечами Трофим. — Интересно, какой будет вот этот». — И он принялся за третьего Формалая.
Третий государь вышел воякой. Все время, пока Трофим шил его, он стоял по стойке «смирно»: не шевельнул ногой, не двинул рукой, не моргнул глазом.
— Какой дисциплинированный, — похвалил Трофим. А новоиспеченный правитель поднес руку к виску, как бы отдавая честь, и доложил:
— Я царь Формалай! Смирно! На-а-лево. Кру-угом! — он вытянулся, повернулся налево, потом кругом. Но Трофиму уже надоело беседовать с царями и разглядывать их, и он тут же сказал:
— А на троне-то сидит другой Формалай. Поди-ка посмотри, что там делается.
— Вперед! Ша-а-гом марш! На штурм! — правитель твердыми шагами покинул камеру.
А Трофим взялся мастерить остальных Формалаев. Теперь он не тратил даром времени. Он заготовил сразу 43 туловища, 43 пары ног, столько же рук и 43 головы, а потом стал работать, как автомат: туловище — ноги — руки — голова — и марш за дверь!
ГОНКИ
На улицах Формалайска в этот день было неспокойно. Гончары, ткачи, жестянщики кучками бродили по улицам, выкрикивали «вон царя!» и призывали всех выступать против Формалая. Никто не работал. Можно было подумать, что все население празднует какой-то праздник, только лица у всех были озабоченные.
На перекрестке, недалеко от тюрьмы, собралась особенно большая толпа.
Кузнец Игнат, поднявшись на уличную тумбу, хотел выступить перед товарищами, но в этот момент мимо них быстро прошествовал первый Формалай. Голова его была поднята кверху, живот выпячен вперед, а руки как бы обнимали улицу.
— Я самый настоящий Формалай, — громко произнес он.
— Долой Формалая! — в ответ закричала толпа.
Но когда прошло еще несколько минут, и появился второй Формалай, который плясал прямо на улице, высоко вскидывая ноги и махая платочком, ткачи, каменщики и гончары удивились. Они смотрели и слушали, как он выкрикивал: — Я танцую для тебя, мой народ. Я пою для тебя, мой народ. Я люблю тебя, мой народ.
Никто не видел раньше, чтобы Формалай плясал. Да и как он мог идти с той стороны, когда только что прошел в другом направлении? И пока все внимательно разглядывали этого Формалая, из ворот тюрьмы показался третий. Он двигался четким строевым шагом и командовал сам себе:
— Ать, два, три, в ногу! В ногу!
Увидев толпу, повернулся направо, приставил ногу и обратился:
— Говорят, что на моем троне сидит другой Формалай. Я на него нападу.
— Я его прогоню. Я настоящий Формалай. На-а-лево, — скомандовал он сам себе, повернулся. — Бе- е-гом! — и стал догонять второго Формалая.
— Держи его! Держи! — подзадорил огородник Терентий.
— Руками двигай! Руками! — подзуживал ткач Сидор.
Формалай-вояка поднажал и чуть не догнал танцора. Увидев погоню, танцор перешел на галоп и полетел вперед, расставив руки и высоко подбрасывая ноги. А из тюрьмы вышел еще один Формалай.
— Я царь! Я! — кричал он. — Я уничтожу моих врагов. — И бросился вдогонку за воякой.
Жители позабыли про все свои дела, они считали, сколько Формалаев пробежало мимо них. Кто-то даже предложил пари: кто первый добежит до дворца, Формалай-танцор или Формалай-вояка.
— Вояка, — спорил огородник.
— Нет, танцор, — не сдавался ткач Сидор.
— Откуда столько Формалаев? — недоумевал гончар Крынка.
А толстяк карусельщик, который от нечего делать тоже слушал о чем говорят, удивлялся:
— Откуда взялась такая прорва Формалаев? С ними совсем пропадешь: тому неси подарок, другому, третьему… Этак совсем разориться можно. Пойду спрошу соседа-лавочника, может быть, он что знает.
И только кузнец Игнат догадывался, что это дело рук мастера Трофима.
