— Здавствуйте, — сказала я Бимычу.
Тот достойно мне поклонился и покосился на своего собеседника.
— Все понял, Бимыч, — прохрипел тот. — Дерзай, девка что надо!
После этих слов он закрыл глаза и медленно осел на пол. Наверное, этим он хотел показать, что больше здесь не присутствует.
— У меня только один вопрос, — обратилась я к Бимычу. — Вы хотели мне что-то сказать?
— Я? — очень натурально удивился Бимыч и бросил несколько быстрых взглядов по сторонам.
Я тоже оглянулась.
Аяврик, наклонившись над Маринкой, что-то ей рассказывал, и Мариночка счастливо смеялась, похлопывая Аяврика по руке. Марго с угрюмым видом сидела в одиночестве и потягивала из рюмки огненную воду. Фима, постоянно следовавший за мною, и сейчас стоял чуть поодаль, доставая из кармана сигареты. Я снова повернулась к Бимычу и шагнула к нему почти впритык.
— Так зачем же вы приходили в редакцию? — настойчиво спросила я. — Если решите сочинить, что почувствовали вдруг влюбленность и ноги вас сами принесли ко мне, то имейте в виду, я вам не поверю.
Незамысловатая шуточка немного разогрела атмосферу. Бимыч расслабился и тихо проговорил:
— Мы дружили с Сикамбром, и я не верю, что менты смогут найти его убийцу. У нас убийцы обычно не находятся, а менты хватают первого встречного и выбивают из него признание. Но вы же газета, вы же занимаетесь расследованиями. Обратите внимание на Марго…
Я снова оглянулась и заметила интересную картину: Аяврик, продолжая что-то нашептывать Маринке, тем не менее не спускал внимательных глаз с меня, а Марго, держа рюмку в руках, не то что смотрела на Аяврика, а, казалось, пожирала его взглядом, но тот, кажется, ничего не замечал.
— Обратила, ну и что? — я повернулась к Бимычу.
— С вами просто невозможно нормально беседовать, — раздраженно зашипел он. — Я же вам сказал это условно, не буквально, а вы тут же завертели головой!
Он наклонился ко мне и очень быстрой скогороворкой выпалил:
— У Марго с Сикамбром был роман, а теперь, как видите сами, она не спускает глаз с Аяврика. Выводы сделаете самостоятельно!
После этих слов Бимыч отклонился от меня и, сделав какие-то неуловимые движения руками, извлек откуда-то колоду карт. Погоняв ее в руках туда-сюда и показав свое умение обращаться с ними, он предложил мне взять одну из карт в руки.
Я взяла и посмотрела: это была пиковая шестерка.
— Карта поздней дороги, — сказал Бимыч. — Теперь держите ее крепко и никому не показывайте.
— Зачем? — спросила я.
— А вот зачем! — Бимыч пролистал колоду в руках, потом перетасовал ее и снял верхнюю карту, не переворачивая, рубашкой вверх.
— Какая карта у вас в руках? — спросил он.
— Шестерка, — ответила я показала ему, но у меня в руке уже была не шестерка, а пиковый туз.
Я недоуменно посмотрела на него.
— Вот видите, — сказал Бимыч и перевернул карту, которая была у него.
— Вот ваша шестерка, Ольга Юрьевна, — сказал он и подал ее мне. — В жизни все так. Вроде крепко держишь одно, а присмотришься — оно уже оказывается другим. Не забудьте, что я вам сказал про Марго. Удачи!
Бимыч как-то по-змеиному улыбнулся и отошел к компании таких же, как и он, потертых и потрепанных жизнью магов и волшебников, а может быть, униформистов, не знаю, ну мужики как мужики.
Я вздохнула и вернулась к терпеливо курящему Фиме.
— Откуда у тебя такой знакомый? — с легким интеллигентным удивлением поинтересовался он. — Этот… хм… человек похож на ханыгу, прошу прощения, хотя он, конечно же, может оказаться и весьма творческой личностью.
— Это и есть творческая личность, — сказала я. — Тот самый Бимыч, о котором ты уже слышал.
— Ага! — Фима тут же остро поглядел вслед Бимычу. — И зачем он приходил к тебе в редакцию? Что хотел слить?
— Он попросил меня приглядеться к Марго. Говорит, что Марго была любовницей Сикамбра, а теперь явно виснет на Аяврике.
— Пусть это называется не «виснет», а как-то по-другому, — заметил Фима, — но она явно заявляет на него права.
— Ну что же вы заскучали, Оля? — услышала я голос почти над ухом и, вздрогнув, повернулась.
К нам подошли Аяврик с Маринкой.
— Они вдвоем не скучают, Сережа, — жеманно протянула Маринка и гаденько так улыбнулась.
Я решила подыграть ей и прижалась к плечу Фимы.
— Нам действительно скучать не приходится, — подтвердила я.
— Заметил, как Бимыч показывал вам свои карточные упражнения, — сказал Аяврик. — Это все старинушка-матушка и первый класс циркового училища. Если честно, я даже забыл, как это делается!
Я пожала плечами:
— А я и не знала никогда, и мне понравилось.
— Да? — рассмеялся Аяврик и протянул ко мне свою руку. На ладони у него лежали пачка сигарет, зажигалка и записная книжка в зеленой обложке. Точь-в-точь как мои. И сигареты я курю такие же…
Аяврик рассмеялся уже в полный голос:
— Не узнаете свои вещи, Ольга Юрьевна? Берите, берите, не сомневайтесь, ваши!
Я взяла все это, на всякий случай сунув руку в карман плаща — действительно пусто. Когда и как Аяврик сумел полазить по моим карманам, я даже не заметила. Я взглянула на Фиму. Он пожал плечами и на всякий случай сунул руки в свои карманы, видимо, решив их не вынимать ни в коем случае. Так будет надежнее. А я подумала о другом.
— А где здесь можно снять верхнюю одежду? — спросила я у Аяврика. — А то вы как гостеприимный хозяин даже не подумали об этом, а бросать все прямо на арену или на кресла в зале…
— С удовольствием предоставлю вам свою уборную, — опомнился Аяврик. — Это недалеко и даже по подвалу лазить не придется, — ядовито закончил он.
Мы переглянулись с Маринкой и согласились. К тому же я еще никогда не бывала в уборных цирковых артистов и слабо представляла себе, что это такое.
Мы прошли за кулисы, ведомые Аявриком, решившим, как видно, сегодня дать генеральное сражение на Маринкином поле, и, посматривая на них сзади, я подумывала о том, что шансы на успех у него есть. По крайней мере приблизительно как у Наполеона или Кутузова на Бородинском поле — каждый объявит о своей победе и на этом успокоится.
Фима, похоже, думал так же, поэтому, наклонившись ко мне и кивнув на Маринку, прошептал:
— Тает подружка?
— От таких заходов даже снежная баба растает, — ответила я.
Уборные артистов располагались справа от выхода с арены, не очень далеко, и идти к ним было, что я отметила с удовольствием, светло и безопасно. Я решила не уточнять у Аяврика, что же случилось с освещением. Он приплел бы новую байку, и тогда его успех был бы гарантирован. Я просто молча радовалась тому, что все видно и слева от меня идет мужчина, хоть и чужой, но все-таки…
Пройдя по широкому коридору с десяток метров, Аяврик остановился и, дождавшись, когда мы с Фимой подойдем ближе, показал нам на вторую дверь справа.
— Это уборная Сикамбра. Он ее занимал во время этого приезда.
— А можно посмотреть? — попросила я.
— Да тайн никаких нет, милиция уже сегодня весь день копошилась и здесь, и в других уборных, и в кабинете Аркадия Павловича. Они же вместе погибли в машине, вам это известно?
Это был первый намек на наше с Маринкой вчерашнее утверждение о смерти Сикамбра.
