внимательно посмотрев на Маринку.
Маринка взглянула на меня и нахмурилась:
— Ну ты это брось, я в тюрьму не хочу! Не докажут!
— Может быть, и не докажут, — согласилась я, затушив сигарету в пепельнице, — а может быть, и наоборот. По крайней мере, мне кажется, что можно надеяться на то, что судмедэксперты не определят по той обугленной головешке, что осталась от Сикамбра, что он умер за час до…
— До своей смерти! — весело закончила Маринка. — Умница! Никто и не подумает!
— Ага, если только Аяврик с Марго не скажут, — я поставила пепельницу на пол. — Иди выключай свет, а потом я тебе еще одну вещь скажу.
— Какую? Про Аяврика? — настороженно спросила Маринка. — А что, если я попрошу Аяврика не говорить в милиции, что мы нашли труп Сикамбра, а?
— Тогда ему придется уговорить на это Марго, и все равно в их глазах мы будем убийцами или Сикамбра, или обоих — и Сикамбра, и Палыча. Ты свет будешь выключать или как?
Маринка сползла с дивана и, прошлепав до выключателя, щелкнула им и в темноте вернулась на свое лежбище.
— Ну? — сказала она.
— Что «ну»? — я не поняла, да и вообще поразительно быстро стала засыпать.
— Ты хотела мне еще что-то сказать, — напомнила Маринка. — Говори. Гадость какую-нибудь, да? Я уж поняла.
— Нет, не гадость, — слабым голосом сказала я. — Я хотела пожелать тебе спокойной ночи.
— Вот блин! — возмутилась Маринка. — Прикололась, что ли? Ну и тебе в то же самое место!
На этих любезностях мы и заснули, по крайней мере я больше ничего не помню. Может быть, Маринка что-то и еще говорила, но можно смело утверждать, что меня рядом с нею уже не было…
Утро началось по скверной традиции, постоянно возобновляющейся, — с телефонного звонка. Протерпев несколько его визгливых вскриков, которые только по дурацкому недоразумению называются звонками, я рухнула с дивана на пол и поползла в поисках источника беспокойства. Трубка телефона нашлась лежащей почему-то на полу в коридоре — не понимаю, как она туда спрыгнула, да это и неважно. Нажав кнопку, я простонала:
— Да!
— Ольга Юрьевна Бойкова? — услышала я незнакомый гнусавый голос, непонятно кому принадлежащий, мужчине или женщине. Ну да в тот момент мне это было и неважно.
— Да, это я, — вздохнула я в трубку. — С кем имею честь?
— Вы главный редактор газеты «Свидетель»? — уточнил голос, и тут уже я начала просыпаться, потому что заподозрила что-то нехорошее.
Сев на пол поудобней, я бросила беспокойный взгляд на входную дверь. Убедившись, что она вроде заперта, я осторожно сказала:
— Да, это я, а с кем я говорю? Что вам нужно?
— Обратите внимание на Аяврика, он очень не любил Сикамбра, — произнес голос и тут же отключился.
Прослушав резкое «пи-пи-пи», я тоже нажала на кнопку. Утро началось с намека на убийцу. Надо признаться, что начало оказалось не самым скверным. Вчерашний вечер у того же Сикамбра выдался гораздо хуже, так что не стоит жаловаться.
Я, кряхтя, встала с пола, добрела до кухни, посмотрела, сколько натикало, оказалось, что уже достаточно, и, открыв дверь в ванную, крикнула Маринке:
— Хватит дрыхнуть, подруга! Все начальство уже давно проснулось, а что ты себе позволяешь?!
— А нормальные люди в начальство не идут, — пробубнила явную чушь Маринка и натянула одеяло на голову.
Я не стала с ней спорить и решила для начала привести себя в порядок, ну а там и поругаться можно будет для поднятия тонуса. Когда я выскочила из ванной, готовая к подвигам и скандалам, Маринка уже скучно сидела в кухне и помешивала кофе в турке.
— Кушать подано, мадемуазель, — зевнула она на меня. — А если захочешь бутербродов, сварганишь их сама.
Что мне оставалось сделать? Только сказать «спасибо» и пойти намазывать масло на хлеб и тушь на ресницы. Как я давно уже говорила: если утро наступило, то с этим ничего не поделаешь.
После быстрого завтрака мы, обе повеселевшие и бодрые, вышли из квартиры и, спустившись вниз, направились ловить такси, чтобы доехать до места работы. Я сегодня была без машины, потому что вчера какие-то невоздержанные хулиганы ее немножко прострелили.
В редакцию мы приехали в самое нормальное время — около одиннадцати часов — и сразу же попали чуть ли не в объятия всего нашего дружного коллектива. Ребята уже начали волноваться — по радио они услышали про смерть Аркадия Павловича и Сикамбра и подумали: если мы с Маринкой были приблизительно в это время в цирке, то, возможно, какая-то часть неприятностей перепала и нам.
— Есть о чем порассуждать вслух, — многобещающе сказала я и протянула Виктору отщелканную вчерашнюю пленку.
— Здесь гвоздь всего нового номера, — объявила я, — мне удалось сфотографировать взрыв машины буквально в ту же секунду, как он произошел.
— Как же вам это удалось? — тихо спросил Сергей Иванович. — Вас заранее предупредили?
— Еще хуже, — вмешалась Маринка, отгоняя Ромку от кофеварки. — Уйди, несчастный! Хуже, Сергей Иванович, — мы это дело, можно сказать, несколько раз репетировали!
— Как это «репетировали»? — спросил Ромка.
— Она шутит, — ответила я за Маринку. — А ты думай в следующий раз, что говоришь. Слухи еще потом пойдут. Как говорит Фима: «Нам это надо?»
— Не-а, не надо, — ответила Маринка и тут же поправилась: — Хотя как сказать! Кое-какие слухи девушке не повредят!
Закончив варить кофе, Маринка поставила кофеварку на поднос, Ромка нагрузил туда же чашки- ложки-блюдца, и мы все перешли ко мне в кабинет. Поговорить действительно было о чем.
Взяв слово, я не торопясь начала рассказывать о событиях прошедшего вечера. Меня никто не перебивал, и все внимательно слушали. Приблизительно в середине рассказа появился Виктор, проявивший пленку, но он почти все успел услышать из перечисленных мною событий, так как рассказывала я все подробно и с расстановкой.
Виктор положил пленку передо мной и сел на свободный стул.
— Ну-с, какие будут соображения? — спросила я, закончив повествование.
— Интересно все и так же непонятно, — задумчиво произнес Сергей Иванович. — Знаете, что для меня самое темное во всей этой истории?
— Что же? — спросила Маринка. — Наша роль и наши успехи?
— Во-первых, тот мужчина, который пытался вас похитить якобы для того, чтобы слить информацию, — не обращая внимания на Маринкин сарказм, сказал Сергей Иванович. — А во-вторых…
— Извините, я вас перебью, — сказала я. — У меня создалось впечатление, что целью моего похищения на самом деле было желание дать информацию. По крайней мере мне так показалось.
— Ну, может быть, — согласился Сергей Иванович. — Может быть, хотя не факт. И сегодня у нас появился второй момент: звонок от неизвестного лица. Вы не узнали голос, Ольга Юрьевна?
Я покачала головой:
— Голос был явно измененный. Наверное, платок поднесли к мембране телефона или сделали еще что-то в этом же роде. Словом, этот человек не хотел, чтобы его голос был узнан. Определитель номера тоже ничего не показал, значит, звонили из автомата.
— А это может означать, что вы его знаете! — закончил Сергей Иванович.
— Верно! — воскликнула Маринка. — Это были или Аяврик, или Марго! Больше некому!
— А ты не могла разве мне позвонить? — сухо поинтересовалась я у своей секретарши.
— Я? — растерялась Маринка. — Ты что говоришь?
— А ты что? Аяврик звонит и наговаривает сам на себя? Не слишком ли хитрая хитрость?
