того благодарен.
В 1077 г. Изяслав вступил на Русь. На Волыни в это время княжил Олег Святославич, он храбро вывел в поле дружину, но наемное войско раздавило ее, Олег бежал в Киев. Пришел черед Всеволода. Он собрал большую армию, повел ее преградить путь Изяславу. Встретились у р. Горынь, построил полки к битве. Но спокойный и взвешенный Всеволод был совсем не настроен драться с братом. Пригласил съехаться, переговорить один на один, и предложил — а чего нам делить-то? Обоим уже не так долго осталось жить, и перерезать друг друга на старости лет? Отправляй назад своих наемников, возвращайся в Киев и будь по- прежнему государем. Обнялись, плакали, клялись забыть прошлое.
Но смута еще не успела угаснуть, а уже назревали другие. Одного из изгоев, племянника Бориса Вячеславича, покойный Святослав II посадил княжить в Вышгороде, рядом с Киевом. Борису, вздорному и воинственному, этого показалось мало. Когда войска ушли к западной границе, он окрылился — сейчас два дяди сцепятся, настало самое время половить рыбку в мутной воде. Ни с того ни с сего внезпным налетом захватил Чернигов. Но почти сразу узнал, что ошибочка вышла. Дяди не сцепились, а дружно возвращаются вместе. При таком раскладе Борис Вячеславович предпочел удрать.
Изяслав сел княжить в Киеве, Всеволоду оставил Чернигов, а Мономаху Смоленск. О своем обещании перейти в католицизм и подчинить Русь папе великий князь благоразумно не вспоминал. Но собственные обиды держал в памяти крепко и прощать их не собирался. Правда, изгнавший его Святослав умер, зато можно было отыграться на его сыновьях. Изяслав подтасовал к ним собственный закон об изгоях. Если Святослав занимал киевский престол не по праву, то он его как бы вообще не занимал, не был великим князем. Значит, его дети выбывают из лествицы, лишаются уделов. А сыновей было пятеро.
Младший, Ярослав, был еще маленьким. Вдова Святослава Ода была умной женщиной. Она сразу поняла, что от Изяслава можно ждать крупных неприятностей. Предпочла уехать на родину, в Германию, и забрала ребенка с собой. Старшего Святославича, Глеба, великий князь решил удалить из Новгорода, заменить собственным сыном Святополком. Но Глеб не стал дожидаться, пока его выгонят. Он с экспедицией новгородцев ушел в Заволочье — так называли Русский Север. Там Глеб был убит в стычке с местной чудью. Хотя поговаривали, что постарался все-таки Святополк, послал вдогонку своих людей[83].
Еще один Святославич, Давыд, серенький и робкий, безропотно согласился прислуживать великому князю. У четвертого, Олега, отобрали Волынь, поселили в Чернигове у Всеволода. Но Роман, правивший в Тмутаракани, отказался повиноваться. К нему устремились и другие обделенные. В Тмутаракани очутился смутьян Борис Вячеславич. А потом из Чернигова сбежал и Олег. Все трое были энергичными, отчаянными, и отсиживаться у Черного моря не собирались. Собрали местную вольницу, приплатили половцам. Тайно заслали гонцов в Чернигов — горожане до сих пор глубоко чтили Святослава II, сочувствовали его сыновьям. А Всеволод перебрался в Чернигов со своим двором, своими боярами, и местной верхушке власть «чужих» совершенно не нравилась.
В 1078 г. Олег Святославич и Борис Вячеславич с половцами и тмутараканцами ворвались на Русь. Князь Всеволод приказал собирать воинов, но черниговцы изменили ему. Он сумел вывести на бой лишь собственную дружину. Лавина неприятелей захлестнула ее, окружила. Большинство бояр и дружинников полегли в рубке. Всеволод вырвался с небольшим отрядом, ускакал в Киев. Изяслав встретил его тепло и дружески. Обласкал, утешил, что не бросит в беде:
«Если нам княжить в Русской земле, то обоим, если быть изгнанными, то вместе. Я положу за тебя свою голову».
Подняли киевскую рать, вызвали на подмогу переяславцев и волынян. Мономах объявил сбор смолян и суздальцев, выступил к отцу и дяде. Орды половцев, приведенные изгоями, разбрелись по Руси, ловили пленных, набирали добычу. Полк Мономаха с большим трудом, с перестрелками и рукопашными, смог пробиться от Смоленска к Переяславлю. Здесь войска князей соединились и, разгоняя степняков, пошли на Чернигов. Борис и Олег узнали, что на них надвигаются крупные силы, а у них почти никого не осталось, все воинство растеклось в грабежах. Поскакали звать подмогу из Тмутаракани и половецкой степи. Но Чернигов отказался впустить законных князей, изготовился к осаде.
Изяслав и Всеволод фактически уступили общее командование лучшему военачальнику, Мономаху. Он обложил город, подготовил штурм. Ратники дружным приступом овладели внешними укреплениями. Но в это время прибыли Борис и Олег со свежим войском. Пришлось отступить с городских валов, разворачивать полки против них. Олег Святославич все-таки медлил, не хотел начинать резню с родственниками. Настаивал, что надо бы обратиться по-хорошему, попросить дядей предоставить племянникам уделы. Борис об этом и слышать не желал. Какие уделы?! Разобьем великого князя, и вся Русь будет наша! Он безоглядно скомандовал атаку.
Великолепные киевские, переяславские, смоленские дружины смели противника одним таранным ударом. Борис скакал впереди своего воинства и погиб, пронзенный копьями, перемешанный сотнями копыт. Половцы и тмутараканцы покатились прочь, с ними спасался и Олег. А великий князь в своей последней войне будто старался искупить все плохое, что он успел натворить. Помог брату, выгнал степняков. В битве старый государь остался со вторым эшелоном, с пехотой. Строил ее, ободрял, сам встал вместе с простыми ратниками. Пехота не понадобилась, конница обошлась без нее. Но один вражеский всадник, оторвавшийся от своих и ошалевший, выскочил откуда-то сбоку и сразил Изяслава копьем…
Великое княжение принял Всеволод. Первым делом он постарался потушить междоусобицу. Пусть не будет на Руси изгоев, не станет и причин для ссоры. Направил гонцов к Святославичам. Роману оставлял Тмутаракань, Олегу предлагал Муромо-Рязанское княжество. Не тут-то было. Оба озлобились, даже обсуждать не захотели. Нанимали половцев, зазывали кавказцев. В 1079 г. масса всадников потекла к русской границе. Всеволод встретил их у Переяславля, но решил обойтись без кровопролития. Связался с половецкими ханами, посулил большой выкуп. Ханы взвесили ситуацию: русская рать готова к бою, столкнуться с ней — еще неизвестно, чем кончится. Согласились взять деньги, заключили мир и повернули назад.
Роман и Олег протестовали, возмущались. Агитировали степняков возобновить войну. Но беспокойные князья надоели таманским хазарам, иудейским купцам. Вражда с Русью перекрыла им торговлю и с Киевом, и с Византией. Правители брали у купцов деньги для уплаты половцам, а отдачи не было, два раза вернулись с пустыми руками, без добычи, без пленных. Ну а коли так, их устранили. Хазары сами отстегнули половцам, и те прикончили Романа. Олега повязали, и иудеи выдали его грекам. А в Константинополе опять произошел переворот, Михаила VII сверг военачальник Никифор Вотаниат. Он воевал с другими самозванцами, Вриенем и Василаки, и очень нуждался в хороших отношениях с русскими — чтобы не поддержали соперников. Поэтому Вотаниат был чрезвычайно рад оказать услугу великому князю, отправил Олега в ссылку на остров Родос.
17. Владимир Мономах
Уделы на Руси очередной раз перераспределились. Великий князь Всеволод Ярославич не обидел сыновей погибшего Изяслава — Святополка оставил в Новгороде, Ярополку отдал весь запад Руси, Волынское и Туровское княжества. А Левобережье Днепра предоставил своим детям. В Переяславле посадил младшего, Ростислава, а Мономаха в Чернигове. Но отец сохранил за ним и управление Смоленском, Ростово-Суздальской землей. Это было не случайно. Мономах стал правой рукой отца, его главным помощником.
Всеволод очутился в Киеве в довольно сложном положении. Столичное боярство привыкло верховодить при Изяславе, навязывать решения государю. Всеволода подобные советники совершенно не устраивали. Но его собственные бояре погибли при нападении изгоев на Чернигов. Великий князь начал выдвигать «уных», младших дружинников. Это вызывало недовольство киевских бояр. А сами «уные» вели себя не лучшим образом. Князь на старости лет болел, редко выходил из дворца, чем и пользовались его приближенные. Бесконтрольно хищничали, спешили сравняться со старым боярством — обогащались
