Наталья Вячеславовна Андреева
Браки расторгаются в аду
Часть первая
Ах ты, мерзкое стекло!
Одни говорят: пришло время циников, другие мягко их поправляют: не циников, а реалистов. В любом случае это мое время, хотя бы потому, что я с детства ненавижу сказки. Тем более меня на них воспитывали, а я этого терпеть не могла, я ведь взрослая девочка, мне даже кажется, что в семь лет я уже была гораздо взрослее и умнее своей мамы. Ведь она училась жизни по книжкам, а я с самого раннего детства понимала: намного ценнее собственный жизненный опыт.
Так, уже с первого класса я усвоила: определяющим в среднем балле школьного аттестата является место работы родителей, и перестала переживать по поводу плохих оценок. Поскольку я росла без отца, а моя мама не подвизалась в торговле (в советское время хорошие вещи приобретались только «по блату»), то и золотая медаль мне не могла достаться по определению. Я это поняла и успокоилась. А вот мама принимала все за чистую монету, и то, что единственная дочка завмага круглая отличница, считала совершенно естественным. Ее она хвалила и называла «хорошей девочкой», а меня ругала за плохие оценки. Меня так и подмывало сказать:
— Ты бы хоть раз подарила моему классному руководителю что-нибудь, кроме открытки со своими стихами, и проблема была бы решена.
Почти каждый день ровно в восемь часов вечера мама брала в руки толстенную книгу и каким-то особенным голосом, низким и значительным, говорила:
— Сейчас, Зинаида, мы с тобой будем читать сказку.
Это звучало так торжественно, будто я Золушка и меня уже пригласили на бал. Добрая фея в лице моей мамы обещает мне сияющее, как хрустальная туфелька, счастье. А мне, честное слово, ехать туда не хотелось, на этот бал. Ну не хотелось, и все тут. Потому что мне не нравился принц. Мне нравился король. Я сразу поняла, что в любой сказке он главный. Но король бедняжку Золушку почему-то не замечал, а изо всех сил подсовывал ее своему дефективному сыночку, ибо как еще назвать идиота, который искал жену по размеру ноги? Со зрением у него точно было не в порядке, раз он не узнал девушку, с которой протанцевал весь вечер. Однажды я не выдержала и спросила:
— Мам, а почему принц не носил очки? Разве папа-король не мог его заставить? Вот ты же заставляешь меня есть манную кашу с комочками, хотя я ее терпеть не могу, особенно комочки!
— Очки, какие очки? — озадаченно спросила мама, оторвавшись наконец от книжки.
— А зачем мерить туфлю, чтобы понять, та это девушка или не та? Значит, принц ее не разглядел как следует, когда танцевал с ней на балу. А все почему? Потому что он был сильно близорукий и не носил очки! Не напился же он, как Алькин папа, который наутро совсем не помнит, что натворил вчера? Принц, он что — тоже пьяница? Я такого мужа не хочу! Алькины родители все время ссорятся и дерутся!
— Зина, как можно? — всплеснула руками мама. — Это же сказка!
— Но если мне не понятно, почему я не могу спросить?
— Ты… ты не ребенок! Ты чудовище! — и мама расплакалась.
Больше я таких вопросов не задавала. Чудовище так чудовище. Лучше уж я буду чудовищем, чем такой, как эта противная дочка завмага, врушка и задавака. А по словам моей мамы, она «хорошая добрая девочка». Уж я-то знаю, какая она добрая! Лопает свои бутерброды с икрой тайком, запершись в туалете, чтобы никто не попросил: ну дай хоть разок укусить! Остальные-то икру в глаза не видели, это же дефицит! Как ее только не стошнит, эту противную девчонку! И еще я знаю, что математичка исправляет ей синей ручкой ошибки в контрольных работах, чтобы вытянуть на медаль, а потом бежит к ее «доброй» мамочке в подсобку за дефицитными финскими сапогами. И все это знают, вся школа. Но скажи об этом моей маме, она опять начнет мне выговаривать:
— Как можно, Зинаида, так плохо думать о людях?! Ты просто чудовище!
А что тут думать? Все и так очевидно, и все, кроме моей матери, это понимают. А она как инопланетянка. Но я-то на ее сказочной планете псевдохороших людей жить не собираюсь. Я хочу жить в реальном мире.
Что же касается обожаемой всеми девчонками сказки о Золушке, я почему-то уверена, что когда король умер, в стране произошла революция и законный наследник, лишенный всего, отправился прямиком в ссылку. Вместе с бедняжкой Золушкой, которая, слава богу, с детства была готова к лишениям. Мудрый король прекрасно все это понимал, не случайно же он выбрал ее из десятков претенденток в жены для принца, хотя она и была бесприданницей. В мире ничего не происходит просто так. Лично я не верю в случайности.
Мне было всего пять лет (именно с этого возраста я себя помню), когда я четко усвоила: что написано пером, не вырубишь топором. Я, стараясь не зевать, утопала в огромном кресле, а мама, которая сидела в кресле напротив, торжественным голосом читала мне очередную сказку. Ее кресло было точь-в- точь такое же, как мое, но оно не казалось огромным, когда в нем сидела мама, потому что она была высокой и грузной. Каждый день ровно в восемь часов вечера меня начинали воспитывать. Педагогический опыт моей родительницы, почерпнутый из книжек, говорил, что лучше всего это делать на примере сказочных персонажей. Сама она работала в библиотеке и свято верила в силу печатного слова.
— «Сказка о мертвой царевне», — торжественно объявляла она, и я пыталась подсчитать, в который же раз я ее услышу, эту сказку? Поскольку считать я тогда умела лишь до десяти, то вывод мой был таков: десять раз по десять. Разумеется, это преувеличение, чтобы вы могли представить, насколько же мне все это осточертело еще в возрасте пяти лет. А мама вовсе не собиралась останавливаться на достигнутом. Книг у нее в библиотеке было полно.
Все случилось из-за нее. Из-за этих проклятых сказок. Когда я начинала капризничать, мама строго спрашивала меня:
— Что случилось, Зинаида?
— Скучно.
— Как это скучно? — удивлялась она.
— Ведь это же все неправда! Так не бывает!
— Сказка ложь, да в ней намек, — многозначительно говорила мама.
Это из-за нее я стала воспринимать все без исключения сказки, и авторские, и русские народные, как руководство к действию. Или инструкцию по эксплуатации.
Как вам это?
(Восклицательный знак лично от меня.)
Говорила же мне мама, что у Пушкина есть ответы на все вопросы, а я в этом еще сомневалась! И напрасно! В безвыходной ситуации я открыла книгу его сказок и все, что мне надо, там нашла.
Но обо всем по порядку. Первые мои слезы были по поводу Василисы Премудрой, когда я поняла, что другого конца у этой сказки не будет. Что Василиса так и выйдет замуж за Иванушку, а Кощей умрет. Лично
