женщина была совсем не Анжела. Но она звонила по мобильному моей сестры. Сердце мне подсказало, что Анжелы больше нет. Нет моей любимой сестры… — Он всхлипнул. — И я побежал в полицию. Потому что я тоже ее любил. Сначала они не хотели со мной разговаривать. Но потом нашли ее труп. — Он расплакался как ребенок.
— Ну, началось! — презрительно сказала Алла. — Все хорошо у этого парня, но слезы близко. Представляешь, Зина, он плачет, когда смотрит мелодрамы! Да что там! Он даже во время оргазма плачет! Я не чувствую, что рядом со мной мужик. Хоть мне и не довелось стать матерью, но видеть на себе плачущую двухметровую обезьяну я тоже не хочу. Жалкое зрелище.
— Ты злая! — крикнул Эрик. — Какая же ты злая!
— А ты м… к! Достал!
— В общем, понятно. — Ян встал. Это была первая фраза, которую он произнес. — Зина, пойдем.
— Зина?! — уставилась на меня Алла. — Он называет тебя просто Зиной?! Он кто?!
— Мой помощник.
— Так вы с ним трахаетесь? — Ее лицо от коньяка раскраснелось. — Совсем с ума сошла! Да ты глянь на него! Это же неотесанная деревенщина!
— А ты? Заводишь себе бойфрендов, которые на двадцать лет моложе!
— А вдруг я завтра сяду? Хочется оторваться напоследок. Я же не знала, что Эрик такая размазня! С виду-то нормальный!
— Я тоже ухожу! — Эрик вытер слезы. — Нет больше сил терпеть.
— Скатертью дорога! — выкрикнула Алла.
— Вы меня подвезете? — жалобно посмотрел на меня Эрик. — Хотя бы до ближайшей автобусной остановки.
— Мы подвезем тебя до метро, — пообещал добрый Ян.
И мы втроем направились к двери.
— Лиза, еще коньяка! — крикнула нам вслед Алла. — И никогда больше не впускай в мой дом этих людей, слышишь?!
Вот так закончился мой визит к давней знакомой. Я даже не стала обыскивать дом, потому что Эрик ушел вместе со мной. Будь здесь его сестра, он бы ее не бросил. Но Анжела, судя по всему, умерла. Мои мечты разбились о хрустальный гроб, вместо того чтобы хрустальному гробу разбиться об истину. Я больше не верю в сказки. Пушкин впервые меня подвел.
Я села рядом с Яном, Эрик же растекся по заднему сиденью, как медуза, и заныл:
— Опять меня выгнали… Куда я теперь пойду? Придется ночевать в клубе. Почему меня никто не любит?
Мне хотелось заткнуть уши. Возникло чувство, что меня жестоко обманули. Вот представьте: вы идете охотиться на льва. Вооружаетесь до зубов, готовите арсенал от перочинного ножика до гранатомета. Все-таки лев! Крадетесь по прерии или в джунглях. Дикое место, кругом — одни опасности. У вас внутри все дрожит: вот сейчас я одолею льва и стану героем!
И в тот момент, когда палец лежит на спусковом крючке, а другая рука сжимает гранату, из прерий выбегает ручная собачонка и начинает, виляя хвостиком, лизать вам ноги! Вот такое чувство было сейчас и у меня.
— Я всю жизнь ищу женщину, которая меня бы поняла, я делаю все, что мне скажут, я с ними ласков, — продолжал ныть Эрик. — Слова плохого никогда не сказал. Все, что мне надо, — чтобы меня не прогоняли и хоть немного любили. Почему русские женщины такие жестокие?
— Потому что ты идиот, — не выдержала я. — Тебе не повезло со страной, в которой ты родился. Ты не понимаешь менталитета женщин, чьей любви хочешь. Русская женщина, какую бы высокую должность она ни занимала, в душе всегда останется просто бабой. Ей нужен мужик, понимаешь? Чтобы в компании своих подружек рассказывать, какой он козел и какая она мать-героиня. А без этого козла трудно оценить ее подвиг. Поэтому на русских так охотно и женятся иностранцы. Женщина европейская или та же американка, даже если она простая поломойка, все равно в душе госпожа. И требует, чтобы с ней обращались как с госпожой. А русская, даже если она начальница и кормилица семьи, в душе все равно раба. И когда с ней обращаются иначе, чем с рабой, у нее душа не на места. Что-то не так. Она всегда ищет мужчину, которому будет служить. Не мужу, так сыну. Или отцу. Начальнику. Главное, чтобы у нее был господин. Мужчина. Так и будет к нему льнуть. А из тебя какой мужик? Ты даже кулаком по столу стукнуть не умеешь, не то что в глаз дать.
— Мне что, надо их бить?! — в ужасе посмотрел на меня Эрик. — Бить, чтобы они меня любили?!
— Я пошутила. Не стоит никого бить. Просто не надо быть размазней и в присутствии женщин лить слезы. Они этого терпеть не могут. В нашей стране истерика — привилегия дам.
— Но если я такой чувствительный! — всплеснул руками Эрик.
— Господи, пошли мне терпение! — взмолилась я.
Мой монолог о русских женщинах Ян слушал очень внимательно. Я даже пожалела, что все это сказала. Поистине язык мой — враг мой. Я могу потерять Яна, даже не завоевав его. Да о чем это я?! Мне сейчас надо думать не о мужчине, а о том, как спастись. Все мои планы рухнули, потому Ян и не кидается на защиту сильного пола. Говори, женщина, лишь бы не плакала.
— Куда тебя отвезти? — спросил он у Эрика.
— К себе не зовем, — поспешила сказать я, зная, какой Ян добренький. — У нас крохотная съемная однушка, самим тесно.
— Тогда отвезите меня в клуб, — тяжело вздохнул Эрик. — Переночую там, не в первый раз.
— Неужели ты ничего не скопил на черный день? — Эти каламбуры из меня последнее время просто сыплются, что ты поделаешь!
— Попробую позвонить своей прежней квартирной хозяйке, — потупился несчастный. — Может, она еще не сдала жилье, которое я раньше снимал? К маме сейчас нельзя, у нее новый муж и ребенок недавно родился. А я… Я никому не нужен…
— Только не реветь! — прикрикнула я. — Не пытайся меня разжалобить, не до тебя. — Эрик шмыгнул носом. Вот ведь пиявка! У меня нет двери, перед которой я могла бы постелить ему коврик. У меня сейчас вообще ничего нет. — Тебе могла бы помочь Анисья, — намекнула я. Мне все еще не верилось, что парень сказал всю правду.
— Какая Анисья? — искренне удивился он.
— Как? Ты не знаешь Анисью? — Я тоже сделала вид, что удивилась.
— Нет… Постойте-ка… Это та женщина, которая звонила мне от имени Анжелы? Но она преступница! С какой стати я к ней пойду?
— Понятно. — Я тяжело вздохнула. И этот номер не прошел.
В общем, когда мы расстались с Эриком, я была в состоянии, близком к панике. Все мои коварные вопросы разбивались о грудь темнокожего парня, как об утес. Что бы я ни спросила, он начинал рыдать об Анжеле. Мне пришлось поверить, что она на самом деле умерла. Эрик был искренне привязан к сводной сестре. Она его подкармливала, давала деньги, сводила с богатыми дамочками, у которых парень, правда, долго не задерживался. Но без нее он совсем потерялся. Алла — последняя милость Анжелы, это она порекомендовала Эрика моей приятельнице. Поэтому теперь Эрик совершенно искренне лил слезы. Я даже посоветовала ему обратиться к отцу, к Зафиру.
— Да-да! Завтра позвоню папочке! — обрадовался парень. — Спасибо вам, Зинаида Андреевна! Вы такая добрая!
Он даже забыл, что меня обвиняют в убийстве его сестры! Это нечто!
Эрика мы высадили у дверей фитнес-клуба, и он рассыпался в благодарностях, пока я не захлопнула перед его приплюснутым носом дверцу. Так он меня достал! Если бы я знала раньше, что это за парень, то не теряла бы попусту время.
Я еле держалась. Теперь я вообще ничего не понимала. А главное, не знала, что мне делать? Я будто упала в бездонную пропасть и, как мне показалось, умерла.
