Шатенка обиженно фыркнула, развернулась к ним спиной и громко хлопнула дверью. Сие означало: не оценили!
— Может быть, в сад пойдем? — предложил Лев Антонович. Среди яблонь виднелась резная беседка.
— Лева, где деньги? — спросил Коля, сев на одну из скамеек.
— Погода хорошая. Ты посмотри вокруг: как красиво, а?
— Лева…
— Деньги, деньги, — проворчал Шантель. — Я надеялся, что ты передумаешь.
— Я уже договорился о встрече с кредитором Эдика.
— Ну, хорошо, — сдался Лев Антонович. — Я сейчас принесу.
Он ушел в дом и вернулся только минут через пятнадцать. «Бронированный сейф, что ли, никак не отопрет?» — усмехнулся Коля. Жадность продюсера становилась забавной. Наконец Лев Антонович вернулся и сунул певцу сверток, буркнув при этом:
— Можешь не пересчитывать.
Коля кивнул: доверяю. Они посидели, помолчали.
— Что мне делать? — вдруг отчаянно сказал солист «Игры воображения». — Он псих, точно. Шизофреник. Избалованный мальчик из богатой семьи, которому просто нечем заняться.
— Ну да, — кивнул Шантель. — Так и бывает: когда у человека есть все, он начинает с ума сходить по какой-нибудь ерунде.
— Я, по-твоему, ерунда? Спасибо, — обиделся Коля.
— А может, обойдется? — не очень уверенно спросил Лев Антонович.
— Ну как? Как обойдется-то?
— В полицию надо заявить. Или отправить его в психушку, раз он шизофреник.
— Он что, на людей с ножом кидается? — усмехнулся Коля.
— Не кидается, но совершает ряд противоправных действий, — важно сказал Шантель.
— Да? А это мысль! Завтра пойду в полицию, — решительно заявил Николай. Потом с облегчением перевел дух. — Хотел у тебя пообедать, а тут эта Галя.
— Чем она тебе не нравится?
— Ничем не нравится. Сколько уже она у тебя?
— Недели две.
— Где ты их только берешь, таких, таких…
— Ну? Договаривай?
— Таких дур.
— По-моему, нормальная девчонка. Красивая. Между прочим, модель.
— Да ей на тебя наплевать! Как и на всех прочих. Ей только деньги нужны. И слава. Смотри, еще через пару недель она попросит, чтобы ты сделал из нее звезду.
— Это мы уже проходили. Ничего не выйдет. Я ее быстренько разверну к двери. А ты что, решил мне мораль прочитать? Большой жизненный опыт, да?
— Поеду, пожалуй, — поднялся Коля.
— Погоди. Хоть чаю попей.
— Нет уж, спасибо!
— Ты с деньгами-то поосторожнее! — крикнул ему вслед Шантель. — Как-никак, сто пятьдесят тысяч долларов!
Из окна на втором этаже на отъезжающую «Ауди» презрительно смотрела зеленоглазая Галя.
Мимас[14]
Николай Краснов не стал откладывать важное дело в долгий ящик: сразу по возвращении в Москву он пошел в ближайшее отделение полиции. Ярко светило солнце, и на лице у дежурного ясно было написано: «И чего вас носит в такую пору и в такую погоду?»
— Я хочу сообщить о преступлении, — заметно волнуясь, сказал ему солист «Игры воображения».
— Кража?
— Нет. То есть да. Кража, — он вспомнил об украденных у Эдика деньгах, потом поправился: — И кража тоже.
— Адрес? Прописка есть?
— Да, — он назвал адрес.
— Паспорт?
Краснов протянул паспорт. Дежурный полистал документ, пожевал губами, потом со вздохом сожаления посмотрел в окно:
— Погода, как говорится, шепчет… Пройдите в пятый кабинет. Там напишете заявление. Правая дверь по коридору налево.
В пятом кабинете Николая встретил молоденький опер все с тем же выразительным взглядом: «И чего вас носит в такую погоду? Жарьте шашлыки и наслаждайтесь жизнью!»
— Сегодня выходной, — напомнил сотрудник правоохранительных органов и глянцевым журналом с гламурной красоткой на обложке прихлопнул севшую на стол муху. Потом вдруг спросил: — Анекдот хотите? Письмо в газету: подскажите, пожалуйста, какой толщины должно быть издание, чтобы убить им осу? А то от районной газеты они только бодрятся, как после массажа, а от «Войны и мира» стекло трескается. Ха-ха! Правда, смешно? У вас что-то срочное?
— У вас под носом гуляет маньяк! — заявил популярный певец, разглядев на обложке журнала знакомое лицо. Ева. Журнал не первой свежести, зачем только хранят такое старье? Даже муху им не убьешь: в самом деле они только бодрятся!
— Фамилия, имя? Год рождения? — зевнул лейтенантик.
— Николай Краснов, тысяча девятьсот…
— Род занятий?
— Жизнь людям портить.
— Интересно. И давно это с вами?
— Со мной? Да проснитесь вы наконец! Поговорим серьезно.
— Я серьезно. Хотите испортить людям жизнь в воскресенье? До вашего прихода все было хорошо, — с сожалением сказал молоденький опер.
— Я вам про маньяка говорю!
— Имя, фамилия, год рождения…
— Николай Краснов!
— Так вы маньяк?
— Не я — он.
— А его как зовут?
— Я же только что сказал: Николай Краснов. — Он уже начал раздражаться.
По взгляду лейтенанта Коля понял, что карета «Скорой помощи» близка. И постарался справиться с волнением. Взял со стола журнал, ткнул пальцем в обложку:
— Это моя бывшая жена.
Лейтенантик посмотрел на телефонный аппарат. «Сейчас будет звонить в «Скорую», — понял Коля.
— Я популярный певец, — отчаянно сказал он.
— Мумий Тролль, что ли? — усмехнулся лейтенантик.
— Нет. Я Николай Краснов.
— Вроде есть такой. — Служитель закона глянул на обложку журнала, который лежал перед ним. «Солист «Игры воображения» Николай Краснов сделал пластическую операцию!» — Ваш паспорт,
