и коробочку с кулоном.
— Ах, какая прелесть! — воскликнула она. — Надень мне его.
Дональд, довольный тем, что подарок понравился, застегнул цепочку на ее шее. До последнего дня своей жизни Китти никогда не расставалась с этим кулоном. На кулоне была надпись: «К. от Д. 24.05.37».
Настал момент, когда все было переговорено, все тосты произнесены. Лондон уже засыпал, одно за другим гасли окна, и каждое из них скрывало какую-то свою маленькую тайну или большой секрет. И за этим, которое уже не светилось, скрывалась маленькая тайна двух тянущихся друг к другу сердец и большой секрет их удивительной совместной работы.
Дональд подошел к Китти, поднял ее со стула и обнял. Она пыталась что-то сказать, но он закрыл ей рот поцелуем и повел к двери спальни…
Он ушел только в два часа ночи, обессилевший и умиротворенный. Китти, насытившаяся любовью и счастливая, лежала, вновь и вновь переживая восхитительные минуты близости. Спать не хотелось, и постепенно проза жизни стала проникать в ее сознание. Она понимала, что, несмотря ни на какие заверения, будущего у них нет. Кто он и кто она? Блестящий выпускник одного из самых престижных университетов мира, сын министра, и она, малограмотная, даже не знающая четырех правил арифметики, дочь сапожника?
Красавец, которому с радостью отдаст руку и сердце любая, самая высокопоставленная невеста Лондона, и она, уже начинающая увядать, на четырнадцать лет старше его, женщина? Что их объединяло, кроме той дикой страсти, которую она испытала сегодня, и общего дела, которому они вместе служили?
Тут ее мысли приняли другое направление. Китти была честным человеком и помнила слова своего учителя по правилам конспирации товарища Геннадия о том, что разведчик обязан докладывать обо всем, даже о интимных сторонах своей жизни.
«В силах ли я это сделать? — размышляла она. Ведь никто об этом не узнает. А если я доложу, нас могут разлучить. Ведь любовь и долг страсть и разведку смешивать нельзя. Но это в том случае, если они противоречат друг другу…»
Вот примерно в таких размышлениях и прошла эта ночь.
Утром Китти приняла твёрдое решение и на встрече с резидентом доложила ему обо всем этом. Тот схватился за голову и первой же почтой информировал Москву. Там, к его удивлению и удивлению Китти, новость восприняли спокойно и вопрос об отзыве из страны не поднимался. Начальник внешней разведки заметил: «А почему бы и нет? И слава Богу! Нашему делу это никак не повредит».
В марте 1944 года Маклейн получил новое назначение в США — должность 1-го секретаря английского посольства в Вашингтоне. Руководство внешней разведки восприняло это известие о переводе Дональда в Соединенные Штаты положительно. Военный и политический центр западных союзников переместился в США. Американцы теперь задавали тон на всех направлениях: военном, политическом, экономическом, а также в области создания новых видов оружия (и в первую очередь — атомного!). В этих условиях иметь своего человека в таком важном учреждении, как посольство Великобритании, через которое осуществлялись контакты между руководством США и Англии, было исключительно важно в тот период.
Пост 1-го секретаря посольства выводил Дональда на уровень, который позволял иметь доступ ко многим секретам посольства.
По приезде Маклейна в США по указанию Центра с ним была установлена связь сотрудником «легальной резидентуры». После нескольких встреч руководство резидентуры сразу поняло, что к ним прибыл неординарный помощник. Он не только имел блестящие возможности и мог добывать очень важную информацию, но и был хорошо подготовлен в оперативном плане. В своём отчете о встречах с Маклейном оперработник писал: «„Гомер“ (псевдоним Маклейна) производит впечатление очень инициативного человека, не нуждающегося в том, чтобы его подталкивали в работе. Он прекрасно ориентируется в международной обстановке и понимает, какие вопросы представляют для нас наибольший интерес. С его стороны не чувствуется желания уклониться от работы с нами. Наоборот, он считает, что слишком редкие встречи не дают ему возможности своевременно передавать разведывательную информацию».
В ответ на полученный из резидентуры отчет о работе с источником из Центра была направлена телеграмма, где указывалось, что в США выезжает для работы с Маклейном специально выделенный для этого работник. Им оказался Анатолий Горский, который длительное время работал с источником в Англии и смог установить с ним очень хорошие отношения. Учитывая это, а также новое положение Маклейна, Центр решил не менять куратора. Так в октябре 1944 года Горский продолжил работу с Маклейном, чему тот был безмерно рад.
После приезда Анатолия Борисовича в США работа с источником значительно оживилась, информационная отдача во много раз увеличилась. За полугодие 1945 года только по телеграфу в Центр было передано содержание 190 секретных документов и 26 агентурных сообщений. Из этих материалов 146 были направлены тов. Сталину и другим высшим руководителям страны.
В США Горский работал с Маклейном всего один год. В ноябре 1945 года по указанию Центра он выехал в Москву. Связано это было с предательством агента резидентуры, который знал Горского как советского разведчика. С Маклейном стал работать другой сотрудник, принадлежность которого к разведке не была известна американским спецслужбам.
За время работы в посольстве в Вашингтоне Маклейн был назначен секретарем англо-американского комитета по атомной энергии, что давало возможность следить за ходом работ по атомной бомбе и новым аспектам в развитии атомной промышленности и научным исследованиям.
Послом Англии в Соединенных Штатах был в то время лорд Галифакс. Поскольку Дональд был прекрасным специалистом и заметно выделялся среди других дипломатов, его постоянно привлекали к подготовке материалов особой важности и срочности.
Самым интересным направлением его деятельности было участие в работе по координации американского Манхэттенского проекта (разработка атомной бомбы. —
Противоречия между США и Англией к тому времени обострились. Англичане отозвали своих ученых домой для работы над собственным атомным проектом. Маклейн продолжал в посольстве отвечать за поддержание связи с американской Комиссией по атомной энергии. Это давало ему возможность посещать некоторые атомные объекты и учреждения и наряду с выяснением вопросов, необходимых английским атомщикам, собирать нужную Советскому Союзу информацию.
В феврале 1947 года Дональд Маклин был выдвинут на должность содиректора секретариата по координации англо-американско-канадской политики в области ядерной энергии и тем самым получил еще более широкие возможности знакомиться с секретной документацией по атомной проблематике.
В октябре 1947 года у советской разведки произошел провал. Ну а поскольку обстановка осложнилась, Маклейн предложил временно прекратить с ним связь. Центр внимательно рассмотрел эту просьбу и рекомендовал резидентуре работу не прекращать, но усилить конспирацию и встречи проводить не чаще одного раза в месяц.
Отказ сделать перерыв в работе с Маклейном был связан с особым характером информации, которая от него в это время поступала, в частности по атомной проблематике. Кроме того, важно было также получить данные и о подготовке США и Англии к конференции Совета министров иностранных дел, которая должна была через некоторое время состояться в Лондоне. Такие материалы имелись в английском посольстве к тому времени.
Летом 1948 года Маклейн получил повышение. Он был назначен советником английского посольства в Египте. Ему в это время было 35 лет. Это был самый молодой дипломат на британской дипломатической службе, занимавший такой высокий пост.
О нем говорили как об исключительно способном и блестящем работнике и прочили на высокие должности в Министерстве иностранных дел.
Когда он прибыл в Египет, резидентура внешней разведки в Каире была соответствующим образом
