Но утром ничего не изменилось. Рано проснувшись, Валя почувствовала неприятный осадок внутри и вспомнила события вчерашнего дня. Ко всему она увидела, что Вадима рядом уже нет. Не было его в ванной и на кухне. Он ушел, несмотря на то, что на часах еще не было восьми. Валя пожала плечами: «Это похоже на бегство», — сказала она себе.
В детской послышалась возня. Заглянув к Димке, она увидела, что тот проснулся и устроил на кроватке целое сражение со своими любимыми игрушками.
— Доброе утро, милый, — улыбаясь, сказала Валентина. Она постаралась отбросить все проблемы, сделать так, чтобы голос ее прозвучал как можно приветливее. Однако малыш перестал играть и внимательно посмотрел на нее.
— Доброе утро. — Он еще не выговаривал «р», поэтому говорил по-детски потешно. — Где папа? Он идет со мною в садик?
— Нет, Димуля, папа ушел на работу. Ему нужно было сделать это пораньше. Так что в сад пойдем мы вдвоем. — Валя присела возле кроватки сына, погладила его по голове. Непослушные черные волосы после сна торчали как попало. — Пойдем умываться и завтракать.
— Я сам умоюсь, — недовольно пробурчал малыш, останавливая идущую следом мать.
— Конечно, конечно.
Валя с нежностью смотрела на сына. Кажется, только родился, а ведь ему недавно исполнилось три года. Самостоятельности в нем было не по возрасту много. Он старался во всем походить на взрослых. С умным видом смотрел взрослые программы, никогда не устраивал истерик по поводу мультиков, которых для детей никогда не бывает достаточно. Рано научился держать ложку, вилку, не разливая пить из любимой чашки с нарисованным на ней котенком. Упрямо сам натягивал колготки, пытался завязывать шнурки. Валюша вспомнила, как Галина Матвеевна говорила, что в этом он напоминает ей Вадима. С ним у нее тоже не было хлопот: в то время, пока ее подруги пытались вложить ложку в ручку своих чад, Вадим прекрасно справлялся с вилкой и, попадая в гости, очаровывал взрослых умением вести себя за столом. Он просто играл в больших дядь и теть, которые окружали его. Ему нравилось считать себя одним из них, и товарищей по играм он выбирал гораздо старше своего возраста.
Димка шел по его стопам. В детском саду он попал в группу, где был самым младшим. Но ему это явно нравилось. Воспитательница каждый раз подчеркивала, что мальчик не по годам развит и нужно всячески способствовать выявлению его способностей. Валя внимательно присматривалась к нему: как большинство детей, он любил танцевать, подпевал незатейливым песням. Но самой большой его страстью были самолеты. Он мог играть с ними часами. Валя знала, что пока из комнаты доносится гул пролетающих лайнеров, она может спокойно заниматься своими делами.
Когда после ванной комнаты Димка зашел на кухню, Валя уже поставила на стол тарелку с манной кашей и чашку чая с лимоном. В садик малыш любил приходить после домашнего завтрака — это был единственный каприз сына, который Валя решила выполнять. У нее не было желания спорить с ним по этому поводу. Гораздо легче было накормить ребенка и отправиться с ним в детский сад, чем потом узнавать, что малыш ничего не ел за завтраком.
— Потом я помогу тебе умыться, — сказала Валя, и Димка послушно взял ложку в руку.
— Говорю вам: пусть папа отводит меня в сад. Мам, слышишь? — не начиная завтракать, произнес он.
— Обязательно, только он сможет — сразу же, — поцеловав малыша, Валя взглянула на часы. Надо было поторапливаться.
Она привела в порядок себя и осталась недовольна темными кругами под глазами. Поглядывая на часы, приготовила традиционную чашку ароматного утреннего кофе. Подняла крышку на сковородке: вчерашний ужин выглядел уже не так аппетитно. Подняв брови, Валя бесшумно опустила крышку на место.
Зазвонил телефон. Валя продолжала пить кофе, не обращая на него внимания. Настойчивость сделала свое дело.
— Алло, слушаю, — она нехотя сняла трубку.
— Привет, Сергеевна. — Голос Вадима звучал бодро.
— Привет.
— Я не предупредил тебя вчера, что умчусь совсем рано. Я в «Байте», но скоро убегу на кафедру — у меня лекция на втором курсе.
— Как подробно, с чего бы это? — Валя грустно усмехнулась.
— Валюша, я звоню, чтобы между нами не начала расти стена непонимания, недомолвок, понимаешь? Такие вот накладки, а ты можешь подумать, что я сбежал от разговора.
— Не успела. Я собираю Димку в сад и себя на работу.
— Я могу забрать его.
— Забери, пожалуй.
— Тогда все. До вечера.
— Вадим, — Валя обратилась к нему, не будучи уверенной, что он еще на связи.
— Слушаю, — Белов насторожился.
— Ты обещал подумать о том, к чему мы идем.
— Это не для телефона.
— Просто напоминание. Пока.
Валя положила трубку и почувствовала, как задрожали губы. Она не должна расслабляться. Димка перестал есть и вопросительно посмотрел на нее.
— Мама?
— Что, малыш?
— Ты не плачешь? — Мальчик сам был на грани слез.
— Нет, дорогой. — Валя ущипнула его за щеку. — Нам пора выходить, давай побыстрее.
По дороге в детский сад Димка все время что-то говорил. Валя плохо воспринимала смысл услышанного. Она отвечала невпопад, чем огорчала малыша. Ей не хотелось никаких разговоров. Она чувствовала себя совершенно разбитой, растерянной, одинокой. Облегченно вздохнула, когда малыш помчался по ступенькам в корпус садика. Он оглянулся и, улыбаясь, помахал ей рукой. Валя хотела сказать ему о том, что Вадим заберет его вечером, но решила, что это будет приятным сюрпризом для сына, и промолчала.
Пора было поторапливаться на работу. Валя машинально шла в нужном направлении. Впервые за время, проведенное вместе с Вадимом, она не знала, как вести себя дальше. Она легко справлялась с частыми сменами его настроения. Могла за несколько минут привести мужа в благостное расположение, за что он называл ее своим домашним психоаналитиком. Валя отвечала, что это благодаря спокойствию в ее душе. Но на этот раз ее внутренний мир пошатнулся и никак не мог обрести былого равновесия.
В таком настроении Валентина перешагнула порог кабинета. Алиса Захаровна еще не пришла — до приема оставалось десять минут. Обычно она уже бывала на месте. Валя успела переодеться и полить цветы, когда дверь распахнулась. В кабинет не вошла, а впорхнула Зингер. Она ослепительно улыбалась, и Валя не смогла не ответить ей тоже улыбкой, отметив, насколько отличаются сегодня их состояния.
— Доброе утро, Валюша! — Голос врача был полон нескрываемой радости, эмоционального подъема. Весь вид молодой женщины говорил о том, что у нее превосходное настроение.
— Доброе утро, Алиса Захаровна. Замечательно выглядите, — искренне заметила Валентина.
— Спасибо, Валюша, — ответила та и, присмотревшись к Вале, поняла, что сказать то же по отношению к ней будет откровенной ложью: темные круги под глазами, грустные глаза, растерянные движения. — У вас все в порядке?
— Неужели все настолько явно написано на моем лице? — опустившись на стул, спросила Валентина. Зингер кивнула. — Все пройдет, пройдет и это…
— Мудрость Соломона еще никому не мешала, но помогает ли она в данном случае?
— Хочу надеяться.
— Иногда нужно поделиться, выплеснуть на когото свои проблемы, и становится легче. Проблема будто и не разрешилась, а груз не так давит, — застегивая халат, сказала Алиса.
— Да, обычно с лучшей подругой или мамой… — Голос Вали задрожал. — Кажется, у меня нет ни того, ни другого.
— Есть еще вариант — малознакомый человек. Это часто помогает даже лучше. — Зингер явно предлагала свою кандидатуру на роль плакательной жилетки.
— Спасибо, Алиса Захаровна. Я справлюсь сама. — В этот момент Валя подумала о Маковецкой — вот кто выслушает ее и даст совет. Конечно, нужно будет позвонить ей вечером.
— Хорошо, но если передумаете… — В дверь постучали. — Вы готовы приступить к работе, Валюша?
— Да.
— Заходите, пожалуйста. — Зингер с улыбкой встретила первого пациента. Начался обычный рабочий день. Он не отличался от многих других. Разве только тем, что сестра была немного рассеянной.
Когда за последним пациентом закрылась дверь, Валя устало откинулась на спинку стула. Она встретилась взглядом с Алисой и тут же отвела глаза. Откровенничать с нею не было желания. Валентина решила, что не станет выносить сор из избы никогда. Ничему это не поможет, а слова уже будут сказаны. Зачем, к чему? Что может посоветовать ей эта посторонняя женщина, которая толком о ней ничего не знает, а о Вадиме — тем более.
Алиса поняла, что Валя не настроена на откровения. Настаивать было глупо. Не нужна ее помощь и ладно. В конце концов, может быть, Валентина принадлежит к той категории женщин, которые все носят в себе. Откровенный разговор мог бы расположить их друг к другу — это Зингер тоже понимала. Ведь не секрет, что с Маковецкой у Вали были совсем иные отношения и ей наверняка не хватает той обстановки, которая царила здесь раньше.
— До свидания, Валюша, — собравшись домой, сказала Алиса. Она застегнула молнию на плаще и бросила последний взгляд в зеркало.
— До завтра. — Валя улыбнулась и сняла телефонную трубку. Она хотела позвонить Веронике Сергеевне, чтобы заехать к ней после работы. Димку заберет Вадим. Можно задержаться на часок. — Последний звонок, и я тоже пойду.
— Не грустите. Вам не к лицу хандра, — взявшись за дверную ручку, проговорила Алиса. Валя согласно кивнула в ответ.
Она с облегчением вздохнула, когда за врачом закрылась дверь. Оставшись одна, Валя набрала номер Маковецкой. Линия была занята. Это было так некстати. Валентина с раздражением подумала, что Вероника Сергеевна обычно любит долгие разговоры по телефону. Значит, есть время переодеться, подправить макияж.
Валя посмотрела на себя в зеркало, решив, что недавнее отражение Алисы Зингер было более привлекательным. Наверное, у нее есть повод выглядеть так замечательно. Кажется, она — свободная женщина. Быть может, что-то связанное с сердечными делами окрыляло ее сегодня? «Должно же хоть кому-то везти в этой жизни…», — усмехнулась Валя, снова набирая бабушкин номер телефона. Снова занято.
