понимают, что с ним. Когда умерла мама, меня мучили кошмары, что и с отцом что-то случится. Если человек умирает от рака, существует вероятность, что и его близких постигнет та же участь. Доктора не говорят, что у папы рак, но я это чую. Он при смерти.
Ханна всхлипнула.
Лео мягко высвободил воротник и обнял девушку. Мимо пронесся грузовик, окатив их целым фонтаном воды.
И почему за рулем грузовиков столько болванов?
— Давай вернемся домой и поговорим, — предложил Лео.
— Нет, — решительно отказалась Ханна. — А то совсем раскиснем. Мне надо тряхнуть костями. Забыться в танце, как говаривал папа после маминой смерти. Он включал музыку на полную катушку, и мы с ним танцевали около дома. Чтобы стало веселее на душе.
— И как, помогало?
— Только пока танцуешь.
Насквозь промокшие, они добрались до маленького домика в Килберне, примечательного лишь тем, что окна в нем вместо штор были занавешены одеялами. Глухой нудный ритм сотрясал стены. На звонок никто не ответил, и Ханна приподняла крышку над щелью для почты. Наружу вырвался клуб дыма.
— Правда, студенческие вечеринки — это нечто? — весело вопросила она.
Они обошли кругом и через дверь черного входа, распахнутую настежь, вошли в дом. Ханна потянула Лео в глубь квартиры мимо пьяных парочек, скрученных в узлы. В гостиной публика с отсутствующим видом раскачивалась в такт ритму. Ханна тут же присоединилась к танцующим. Ее энергия пробудила остальных, придала живости их движениям. Прислонившись к стене, Лео наблюдал за ними. Из головы не шли слова Ханны. Постояв немного, он пробрался на кухню и налил вина. Но выпить ему не удалось: только он поднес стакан ко рту, как его сильно толкнули в спину. Лео резко обернулся.
— Смотри, куда идешь… — начал было Лео и тут узнал Стейси. — Эй, что с тобой?
Девушка молча проскочила к черному входу, лицо ее было мокрым от слез. Лео бросился за ней.
— Стейси, ты в порядке? — Он коснулся ее руки. — Что случилось?
— Это все из-за Роберто, — всхлипнула Стейси. — Приволок с собой какую-то телку и начал ее лапать прямо у меня на глазах.
— Да? Что это ему в голову взбрело? По-моему, непохоже на него.
— Еще как похоже. Для него не существует верности. По философским причинам. Это у него такое испытание для меня. Чтобы я во всем походила на него. И уже не в первый раз. Задолбал! Да еще выставляет меня на посмешище. С меня хватит! Видеть его больше не могу.
Стейси достала платок и высморкалась.
— Тебя проводить?
— Нет. Мне сейчас лучше побыть одной.
Стейси растворилась в ночи, а Лео отправился на поиски Роберто. В коридоре он наткнулся на Криса, своего университетского приятеля, изрядно смахивающего на гигантского хомяка. Они перекинулись парой слов, и почему-то разговор сразу свернул на Элени. Лео был рад собеседнику, хоть и приходилось перекрикивать музыку. Они устроились на лестнице, и Лео принялся рассказывать, что задумал исследование о любви. Это помогает не забывать об Элени.
— Понимаешь, я веду записи, — старался он перекрыть грохот. — Поначалу все это носило случайный характер, но постепенно стала вырисовываться система. В основе всего, будь то поведение мельчайшей частицы, миграция животных или движение звезд, лежит одна фундаментальная эмоция…
Друзьям Лео давно уже надоел подобными монологами. Вот и Крис внезапно поднялся.
— Знаешь чего, дружище? Ты просто псих. Вокруг все веселятся, а ты все о смерти. Все твои друзья говорят, что с тобой неладно, только боятся тебе сказать. Ты бы обратился к психотерапевту. Серьезно. А со мной про Элени разговаривать бесполезно. Толку никакого. Ты уж извини…
С этими словами Крис нырнул в толпу.
Лео разозлился на себя. Нашел место и время для задушевных излияний. За его спиной раздался знакомый голос:
— Привет, Лео.
Лео обернулся. По лестнице спускался Роберто.
— Роберто, что происходит? Я только что видел Стейси… — Заметив Камиллу, он замолчал.
— Камилла, это Лео.
— Я помню тебя по семинару, — улыбнулась девушка.
Набычившись, Лео перевел взгляд на Роберто.
— Все в порядке, — успокаивающе сказал тот. — Камилла в курсе. И не волнуйся насчет Стейси, она просто ревнует. Со временем, надеюсь, она справится с этим мелким чувством. Ты лучше скажи, как твои дела?
Роберто протянул руку, и Лео машинально пожал ее.
— Да брось, Лео, жизнью надо наслаждаться. Не злись на меня.
— А что другие страдают из-за тебя, тебе плевать? — обрел дар речи Лео.
Роберто пожал плечами:
— Я никого не заставляю страдать. Если она расстроилась, это ее дело. Ты плохо усвоил материал, Лео. Все вокруг равно по своему значению, нет событий более важных и менее важных. Ко всему на свете мы должны относиться с равной любовью. Полагаю, Камилла со мной согласна.
Камилла кивнула.
— И ты никого не выделяешь? — уточнил Лео.
— Так ведь каждый хорош по-своему. Все мы части одного целого. — Роберто улыбнулся, обхватил голову Лео и крепко поцеловал в губы.
Тот ошеломленно замер.
Рядом раздался нервный смешок Камиллы.
Лео оттолкнул Роберто:
— Какого хрена ты делаешь?!
— Пытаюсь кое-что доказать.
— Доказать?
— Верности как таковой не существует. Точно так же, как не существует гомо- и гетеросексуальности. Все это концепции, придуманные человеком. Они только ограничивают наш бесконечный потенциал. Мир, Вселенная даны нам, чтобы наслаждаться. Следует упиваться чувствами, черпать блаженство из каждого источника. Я люблю тебя, Лео, как люблю Стейси, как люблю Камиллу.
Роберто повернулся и поцеловал Камиллу.
— И вот эти… обои ты любишь в равной степени. Ты ведь к этому клонишь? — осведомился Лео.
— Правильно, — расхохотался Роберто.
Лео сидел в маленькой комнате на втором этаже. Загнала его сюда паника, смешанная с отвращением. В комнате было темно, на диване грудой свалена верхняя одежда, на которую, закрыв дверь, и повалился Лео. О бумажный абажур потушенной лампы с шелестом билась бабочка, не находя себе места во мраке. Такой же мрак царил у Лео на сердце. Все в нем перегорело, остались только потемки и зола. Даже угольки безумия потухли — теперь он четко сознавал, что Элени ушла навсегда. Мертвые живы только в головах у сумасшедших. А он еще и теоретический базис подводил — прямая дорога в психушку. Теперь все это в прошлом. Впереди же пустота. Вечная пустота. Но вместо того, чтобы чувствовать себя частью этой вселенской пустоты, как учил Роберто, он чувствовал себя одиноким и потерянным. Даже бабочка затихла, выбившись из сил.
Внезапно распахнулась дверь и в прямоугольнике света возникла парочка. Им не было дела ни до Лео, ни до бабочки. Парочка ввалилась в комнату, мужчина пинком захлопнул дверь и прижал к ней девушку. В темноте слышались лишь звуки поцелуев да шорох одежды.
— Здесь кто-то есть, — вскрикнул женский голос.
Дверь снова открылась, впуская свет.
