В середине зала: люстра металлическая с 8 лампами, хрустальными сосульками в виде спирали. К середине люстры привязан буксировочный трос белого цвета. Трос свисает в низ, на конце висит девочка: лицо сине-бледно-белого цвета, глаза красные от лопнувших от давления капилляров, глаза навыкате. Взгляд пустой – мертвый. Девочке примерно 14 лет. Под трупом лежит табурет.
Зихров спрашивает:
– Как думаешь, она сама или это инсценировка?
– Я… Я даже не знаю. Эксперты выяснят. Надо внимательно осмотреть квартиру.
Я захожу в кухню, Зихров во вторую комнату. Я открываю мойку, достаю алюминиевое ведро и высыпаю мусор на пол.
Зихров кричит:
– В большинстве случаев смерть повешенного наступает вовсе не от удушения, а от сдавливания сонных артерий, подающих кровь мозгу. При лишении опоры, повешенный теряет сознание через несколько секунд – это сокращает агонию.
– Как познавательно!
Я ногой расшвыриваю мусор в надежде найти что-нибудь. Любую зацепку, которая объяснит хоть немного, что здесь произошло. Кожура от бананов, упаковка от мыла, пакет с крошками от хлеба и заваренные листья чая, или какой-то другой травы. Ничего полезного.
Он продолжает кричать:
– Спустя несколько минут можно фиксировать биологическую смерть из-за необратимых повреждений коры головного мозга. Сердечная деятельность продолжается некоторое время после остановки дыхания.
Кухня примерно 3м. на 5м., зеленые моющиеся обои, на потолке белые обои. Кухонный гарнитур с фасадами темно-зеленого цвета в небольшую черную точку, столешница темно-синего цвета в небольшую черную точку. Стол с левой стороны возле окна. Я прохожу по коридору в комнату, где напарник. На стене фотографии в золотой рамке. Свадебные фотографии: на море, в лесу. Везде они улыбаются, лица счастливые, но ни на одной нет девочки.
Захожу в комнату. Зихров лежит на большой двуспальной кровати. Черный шелковый комплект в белой спальне – смотрится очень стильно. Он лежит на спине, руки сложены на животе и смотрит прямо в зеркальный потолок.
– Я и в правду такой толстый или зеркала увеличивают отражение?
В соседней спальне зверски убита семья, которая спала, возможно, часов 7 назад на этом месте. Посередине комнаты висит ребенок, а он думает, не толстый ли он. Я не ответил на вопрос, только сказал:
– Шелковая постель – это признак стиля и роскоши. Значит они богатые.
– Были! – сказал он. – Вот так вот живешь, копишь денег на старость, в чем-то себя ограничиваешь для будущего. А будущего не настает. В любую секунду, каждый из нас может умереть. У меня соседи по подъезду женились две недели назад. Парень и девушка, молодые совсем, по 22 года было. А неделю назад, их в подъезде зарезали и ограбили. Они даже в свадебное путешествие не успели съездить. Все на потом откладывали. А теперь их нет, детей планировали, а теперь их нет. Ты мне объясни, почему все живут как бессмертные? Почему все думают, что они не умрут? Могут умереть соседи, друзья, родственники, но только не они. Как будто у них иммунитет от смерти.
Он смотрит в свое отражение и добавляет:
– Наверное, мне надо похудеть.
Смотрит на свое отражение и добавляет:
– Зачем думать о завтрашнем дне, если ты можешь умереть сегодня?..
– Это судьба, – перебиваю его. – Это «естественный отбор».
– Что это вообще за «естественный отбор»?! А?! – возмущается. – Как он работает?! Кто отбирает?!
– Я не знаю.
– Никто не знает.
Поднимает майку и смотрит на голое толстое пузо в зеркало.
– Все-таки я толстый. Надо будет похудеть.
Добавляет:
– Почему я, толстый одинокий мужик в сорокалетнем возрасте живу, а они, готовые вот-вот родить потомство – умерли? Какой-то не правильный отбор. Тебе так не кажется?! Не правильно отбирают. Лучше бы меня отобрали в место их. У меня даже женщины нет. Потомство завести не от кого. Я безнадежен! Я здесь ничей! Так зачем меня здесь держать?! А?!
– Ну… Ты детектив, помогаешь людям. Делаешь доброе дело.
– Это всего лишь моя работа. Я за это зарплату получаю. У моей помощи и доброты есть цена.
– Если рассуждать так как ты, то смысл тогда помогать людям, если они все равно умрут. Может к черту все это?!
– А ты прав. – Он поднимает спину и сидя смотрит на меня. – На тебя может упасть кирпич, могут зарезать ножом, убить ударом фомки по голове, застрелить из пистолета или обреза. Ты можешь попасть в аварию, могут найти рак. Ты даже можешь умереть от диеты, недоедания или от еще чего-нибудь, смотря как худеть. Может случиться инсульт, поскользнуться и удариться головой. Ты можешь умереть в поезде, в машине, в самолете или просто передвигаясь пешком. Тебе может просто тупо не повезти.
– Поэтому, я не загадываю наперёд, кто здесь кого переживет.
– Ты прав! Хули гадать! Похуй на этот «естественный отбор», все равно все знают, чем это все закончится.
Он встает на кровать грязными облеванными ногами и продолжает:
– Они думают, что я буду ждать, когда меня отберут? Они на это рассчитывают? Да?!.. А?! Чтобы я не спал ночами или вообще ни о чем не думал, кроме этого отбора?!
– Ты к чему клонишь? – Занервничал я.
– Да пошли они на хуй, понятно! Пусть идут на хуй вместе с этим «естественным отбором». Да я даже худеть теперь не буду! На хуй худеть! Спасибо тебе! Ты мне открыл глаза! Я сам решу, когда мне умереть! На хуй «естественный отбор»! Я сам себя отберу! Я уже себя отобрал!
Он разбегается и выпрыгивает в окно с 7 этажа. Стекла летят за ним в низ. На улице тишина, время 05:00 и только слышно эхо падающего человека:
– Спасибо… о… о!
Глава 34
Мы собрались у начальника в кабинете. Я знаю, для чего он нас собрал – это инструктаж. Я и еще два следователя – женщины. Одна только начала работать – новенькая. Около 25 лет, внешне даст фору нам.
Да и хер с ней в принципе.
Со второй мы работаем давно. Когда я была новенькой, она проводила мой инструктаж в рабочей обстановке.
– Завтра дамы, приедет большое начальство к нам с проверкой. Так, что вы приготовьтесь, чтобы за вас не было стыдно. Их будет семеро.
– Все мужчины? – спросила новенькая.
– Поскольку вы новенькая, то объясняю. Большое начальство не приезжает с женщинами. На месте вы все поймете. Ваше поведение будет полностью зависеть от вас. Девочки на месте, вам все
