Алла спросила:
— Кто автор этой песни?
— Композитор Александра Пахмутова и поэт Николай Добронравов, — ответил я.
— А кто придумал этого очаровательного Мишу? — опять спросила Алла.
Рекут оживился:
— Это очень интересная история. Чтобы выбрать символ Олимпийских игр в Москве был проведен опрос населения через газету «Советский спорт» и телепрограмму «В мире животных». Большинство отдали предпочтение медведю. Потом объявили конкурс на создание символа Олимпиады медведя-талисмана. Лучшим оказался рисунок московского художника иллюстратора детских книжек Виктора Чижикова.
Тамара Логинова достала из сумочки красочный буклет, на обложке которого был изображен Миша, и сказала:
— Я думаю, что грандиозный успех церемонии закрытия Олимпиады не случаен, ведь постановку завораживающего зрелища поручили режиссеру Иосифу Туманову, художнику Зурабу Церетели, балетмейстеруЮрию Григоровичу, а спортивную часть подготовил заслуженный тренер Петров.
— Откуда ты все это знаешь? — удивленно спросила Алла.
— Программку читать надо, Аллочка, там все подробно написано, — Тамара потрясла в воздухе буклетом.
Алла протянула руку, чтобы взять буклет, но Тамара быстро спрятала его в сумочку со словами:
— Он у меня в одном экземпляре, Алуня, а тебе, надеюсь, буклет подарит муж.
— Щас! Тебе это надо, Алла Федоровна, ты все равно его читать не будешь! — усмехнулся Расул.
За соседним столом сидела молодая пара, лейтенант с белокурой девушкой. Они поглядывали на наш столик, узнав, по-видимому, киноактрису Тамару Логинову и телеведущую Галину Зименкову.
Офицер, смущаясь, подошел к нашему столику и, краснея, поздоровался:
— Добрый вечер! Мы с Катенькой, моей женой, знаем и любим вас, — он посмотрел на Логинову и Зименкову, — у нас с женой большая просьба, — он взглянул на фотокамеру, лежащую на столе около Расула, — не могли бы вы сфотографировать нас с нашими любимыми артистками на память, завтра я отбываю в Афганистан.
— Конечно, только как вам передать фотографии? — спросил Расул, — вы же уже завтра будете далеко.
Офицер кивнул головой жене. Катя подошла и передала Расулу листочек с телефоном.
— Когда будут готовы фотокарточки, позвоните, пожалуйста, мне. Я тут же приеду за ними. Заранее вас благодарим.
Наши дамы любезно встали рядом с молодыми, вспышка фотоаппарата осветила их. Ребята поблагодарили нас и счастливые вернулись за свой столик.
— Этот «интернациональный долг» в Афганистане помешал приезду к нам на Олимпиаду многих зарубежных спортсменов, — понизив голос, сказал Ахмат Маликов.
— Да, уж! — негромко продолжил Расул, — из 144 стран в Олимпиаде 80 приняла участие всего 81.
— Сейчас спорт и политика срослись, — с горечью произнесла Тамара.
За столом воцарилось молчание. Рекут внимательно посмотрел в сторону лейтенанта.
— Скоро и я отправляюсь снимать боевые действия в Афган. Кто знает, может, еще встретимся там, — и он опять посмотрел на лейтенанта, — главное, чтобы наш молодой воин вернулся живым к своей Катеньке.
Мы молча выпили.
Прошло месяца полтора. Расул выполнил обещание. Он показал мне фотографии, сделанные в гостинице «Спорт». На меня смотрели молодые открытые лица лейтенанта и его жены Кати. Расул поведал мне грустную историю:
— Когда я передавал фотографии Кате, она пришла ко мне в траурном платочке и рассказала, что ее Сергей погиб в Афганистане, и это фото последнее, где они вместе.
Наступило лето 2010 года. Гуляя с женой, Риммой Исаковой, по набережной вдольЦентрального дома художника, мы любовались на Москву-реку, на сверкающий под солнцем купол храма Христа Спасителя. На Стрелке Москвы-реки и Обводного канала взметнулся бронзовый памятник Петру Великому, установленный «В ознаменование 300-летия российского флота», скульптора Зураба Церетели.
— Ты, Володя, служил на Балтике, так что этот памятник, хоть и косвенно, но имеет и к тебе отношение, как бывшему моряку Балтийского флота, — сказала Римма.
— Тогда уж и к тебе тоже, дорогая! Ведь «Стрелка», где сооружен монумент, связан и с твоей юностью. Ты еще старшеклассницей занималась здесь академической греблей, — парировал я.
— Ты прав. Я была загребной на восьмерке. Мы ходили на веслах по Москве-реке от «Стрелки» до моста окружной железной дороги и обратно, мимо моего дома на Фрунзенской набережной, Нескучного сада и дальше, где когда-то стояла «Девушка с веслом» скульптора Ивана Шадра.
— Я обожал эту скульптуру. Когда школьником гонял на коньках в парке по ледяным аллеям, я глядел на запорошенную снегом гипсовую статую и мечтал, что когда вырасту, обязательно женись только на такой красавице, — засмеялся я. — Так что тебя я выбрал уже тогда, любуясь на эту «афродиту».
Как все символично и дорого для москвичей, чье детство и юность прошли здесь. На фоне розовых
