— Скорей, ребята, солнце уходит, не успеем снять режимные кадры. Актер Акмурад Бяшимов может отдыхать, остальных прошу в кадр. Прозвучало в рупоре.
Воспользовавшись передышкой, Акмурад, толстый, белотелый, с веснушками на лице, блондин со светлыми глазами, присел в тени пышного платана, вытащил из кармана сценарий, и собрался было еще раз перечитать текст роли, но, увидев, что я направляюсь в его сторону, кивнул, приглашая сесть рядом. Этот общительный, обаятельный человек давно уже снискал признание как самобытный актер с ярко выраженной индивидуальностью. Принято говорить о таких артистах «богатая фактура», или «острохарактерный типаж».
— Акмурад, расскажи, как ты пришел в искусство?
— Все началось с женской роли, — улыбнулся он.
— С женской?
— Да, именно с женской. Когда я учился в школе, мы создали драматический кружок. Девчонки отказались в нем участвовать. Но мы, не отступились и вскоре поставили пьесу «Деньги» Агахана Дурдыева. Все роли — мужские и женские исполняли ребята. По жребию, мне выпало играть женщину. Клянусь, я играл с усердием. Но, хотя роль была серьезной, зрители буквально покатывались со смеху, когда я в кетени и платке, в туфлях на высоком каблуке, появился на сцене. Только мне было не до смеха. Не выйдет из меня артиста, решил я. И после школы поступил в медицинский. Однажды ко мне зашел товарищ, односельчанин, и рассказал, что он теперь ассистент режиссера телевидения, и зашел он отнюдь не на пиалушку чая, а пригласить меня на роль кулака в телевизионном фильме-спектакле «Павлик Морозов». После этой роли приглашения посыпались, как урюк в урожайный год, одно за другим. Тут и рвачи, и тунеядцы, и взяточники, и бюрократы, каких только ролей не переиграл. А когда я стал принимать участие в сатирическом тележурнале «Яртыгулак», галерея отрицательных типов стала расти еще быстрей.
— А когда они исчезнут вообще из жизни, ты останешься без работы? — пошутил я.
— Этого я не боюсь. Мне и сейчас случается играть наших замечательных людей.
Он замолчал, прислушиваясь к шуму горной речки. У меня же, в памяти, всплыли роли Акмурада Бяшимова. «Сбежала машина» — милиционер; «Шахсенем и Гариб» — стражник шаха; «Рабыня» — Аттабалы; «Решающий шаг» — Поки-Валла, прислужник Халназар-бая. Позднее Акмурад Бяшимов снимался с такими популярными артистами советского кино, как Алексей Смирнов, Фрунзик Мкртчян, Тамара Кокова, Нина Шацкая. Все они работали в музыкальной комедии «Белый рояль», которую поставил режиссер Мукадас Махмудов на Таджикфильме, это красочное музыкальное ревю с успехов обошло экраны страны.
Глава 5
Отношение директора киностудии ко мне изменилось, исчезла доверительность, прекратились предложения продолжить работу в документальном кино. Было очевидно, что он не простил мне отказа стать режиссёром-постановщиком «Приключений Доврана». Холодок, который пробежал между нами, был столь очевидным, что я стал задумываться об уходе из штата киностудии в свободные художники. К тому же, меня уже приняли в Союз кинематографистов СССР и сам председатель, Владимир Монахов, известный кинооператор, в январе 1968 года вручил мне членский билет.
Пришла телеграмма из Минска. Режиссёр Юрий Цветков просил моего согласия быть художником- постановщиком фильма с рабочим названием «Сказка», запускавшегося на киностудии «Беларусьфильм». Я дал согласие и вскоре получил официальное приглашение за подписью генерального директора студии Ивановского.
Красив был осенний Минск. Большой, чистый город, светившийся золотом листвы, восхитил меня. Понравилась и киностудия с её просторными павильонами, оснащёнными современной съёмочной техникой. В коридорах студии меня встретили мои знакомые, Юра Цветков, редактор-киновед Изольда Кавелошвили и её муж, оператор Борис Олифер. Перед тем, как пойти на ковер к директору, они красочно описали его характер и предупредили, как себя вести, чтобы не попасть впросак, с начальством ухо надо держать востро. В это время к нам подошёл пожилой, интеллигентного вида мужчина с красивой седой головой и, прикрывая ладонью горло, в которое была вставлена трубка, поздоровался. Меня представили:
— Владимир Артыков, можно просто — Володя.
– Корш-Саблин, режиссёр. Возможно, вы знаете меня по фильмам? — прохрипел он, пальцами прижимая трубку на горле.
— Ваши фильмы мне хорошо знакомы. Картина «Моя любовь» с участием Лидии Смирновой и Ивана Переверзева и великолепной музыкой Исаака Дунаевского ещё с юности стала… моей любовью.
Лицо его осветилось улыбкой. Я с грустью подумал о том, что мы редко говорим добрые, тёплые слова нашим старшим товарищам, так много сделавшим в киноискусстве, тем более тяжело больным.
— Вы к директору? Позвольте, я вас провожу, молодой человек, и на правах художественного руководителя, передам Ивановскому.
С этими словами он взял меня под руку, и мы вошли в приёмную директора студии.
Я остановился у Цветкова.
— В гостинице ещё наживёшься, а у меня жена в экспедиции, никто нам не помешает, ты прочитаешь сценарий, и мы обговорим изобразительный ряд будущего фильма. В этой картине я придаю большое значение декорациям на натуре и в павильоне, работа предстоит довольно сложная, так что роль художника, надеюсь, будет заметной.
Вечер воспоминаний, с бутылочкой зубровки, унёс нас в Москву. Мы вспомнили как Наташа Полонская, студентка с режиссёрского, пригласила нас принять участие в её курсовой короткометражной ленте о китайском фарфоре, Юру — оператором, а меня — художником.
— Да-а, это была наша первая самостоятельная постановка по приглашению. Изрядно она помучилась с нами, отлавливая и заставляя работать.
— Это, уж точно. Но её железная воля, желание довести до конца съёмки и сделать оригинальную картину, заставляли терпеть нас, как она только выдержала это. Раз мы с Анатолием Зубрицким в общежитии отмечали его день рождения, и только я поднял стакан за здоровье и творческие успехи будущего оператора, как в дверь постучали и, смущаясь, вошла Наташа с большим куском оконного стекла. Зубрицкий улыбнулся и сказал:
— В нашем окне все стёкла целы, так что стекольщика нам не надо, а вот если третьим будешь, тогда
