— Полагаю, маршал Соединенных Штатов, — сказал он, — тот человек, что привел люк виселицы в действие. Судья, который вел процесс, уже мертв; Сильвио убил и государственного прокурора, готовившего обвинение. Я бы предположил, что следующим должен стать человек, исполнивший приговор.
— Маршал Портер, — сказал я. — Думаю, ты прав. Хорошо, Томми, вот как мы поступим. Ты отвезешь мисс Кроуфорд домой и приставишь к ней для охраны детективов. А я тем временем поеду в больницу, проверю состояние пациентки и сделаю необходимые приготовления.
— И что же дальше?
— Тебе нужно увидеться с маршалом Портером. Ночью он ни в коем случае не должен находиться дома. Уйти ему следует по возможности незаметно. И пусть отошлет всех слуг. Мы вправе рисковать своей жизнью, но не жизнью других. Ты можешь рассказать маршалу любую историю, лишь бы он не стал упираться.
— Хорошо, — сказал инспектор. — Это я сделаю. И что потом?
— К одиннадцати часам привези в дом маршала Дороти Кроуфорд и какого-нибудь детектива, в чьей храбрости ты не сомневаешься. К этому часу я приеду туда со своей пациенткой.
С этим мы и покинули старый дом в Грамерси-Парке. Выбора у нас не оставалось. План был составлен. Нас ждала победа или поражение. В случае нашего успеха Сильвио и воплощенное в нем зло, как мы надеялись, будут навсегда изгнаны из мира; о провале не хотелось и думать — одному Богу известно, как можно будет тогда справиться с Сильвио. Он обладал непостижимой, устрашающей силой; и мы, в своем ничтожестве, могли только противопоставить ей такую же непостижимую силу. Но никто не в силах был предсказать, каков будет исход.
Глава девятнадцатая
ВОЗВРАЩЕНИЕ СИЛЬВИО
Я приехал в дом маршала Портера вскоре после одиннадцати; инспектор Конрой уже ждал меня.
— Ты привез Дороти Кроуфорд? — спросил я.
— Она приедет с детективом Мерфи, — ответил инспектор. — Маршала пришлось долго уламывать, но наконец он согласился. Дом в нашем распоряжении.
Больную привезли в карете скорой помощи; мы с Конроем внесли ее на носилках в дом и поместили в комнате, выходившей в библиотеку, большое помещение с длинным столом, уютными креслами и книжными шкафами по стенам. Мы устроили больную со всеми возможными удобствами. Затем я достал маленькую карманную пилу и проделал в двери отверстие размером с серебряный доллар, которое позволяло находившемуся в соседней комнате видеть все, что происходит в библиотеке.
Завершив эти приготовления, мы стали ждать Дороти Кроуфорд и детектива Мерфи. Вскоре прозвенел дверной звонок, и инспектор Конрой спустился вниз. Я услышал голоса и шаги на лестнице, и через минуту в комнату вошли Конрой, Дороти Кроуфорд и детектив. Девушка была очень взволнована, но в остальном вела себя совершенно обычно, и я с облегчением увидел, что Сильвио еще не успел подчинить ее своей воле.
Девушка сняла шляпку и пальто, бросила их на кресло и повернулась, чтобы поздороваться со мной. В этот миг она заметила женщину, лежавшую на носилках. Она замерла. Сомнение, отразившееся на ее лице, постепенно уступило место несказанному удивлению и радости. Она простерла к женщине руки в чудесном жесте надежды и любви.
— Мама! — вскричала она. — Мама!
Она бросилась к женщине, но та лишь равнодушно смотрела на нее, ничем не показывая, что узнала дочь.
— Ты меня не узнаешь? — воскликнула девушка. — О, мама! Как ты здесь оказалась?
Она протянула руку и хотела было погладить несчастную по забинтованной голове, но женщина на носилках застонала и отшатнулась. Глаза ее были наполнены таким страданием и ужасом, что все мое тело похолодело, а сердце будто сжала ледяная рука. И тогда с губ женщины сорвались первые слова, которые я от нее услышал.
— Нечистая! — воскликнула она. — Нечистая!
Дороти Кроуфорд согнулась, словно от удара ножа, закрыла лицо руками и горько разрыдалась.
— Господи Боже! — простонала она. — Помоги мне и даруй мне покой!
Она пошатнулась и я кинулся к ней, намереваясь подхватить ее на руки, но не успел: девушка в обмороке упала на пол. Почти тотчас же она приподнялась на локте и мы вновь стали свидетелями ужасной метаморфозы. Мы увидели, как глаза ее приобрели зеленый оттенок и в них появились красные точки, которым предстояло увеличиться и и превратиться в багровые прожилки; увидели, как губы изменили форму и стали тонкими и жестокими, а зубы, которые она обнажила в зловещей и жуткой улыбке, обратились в длинные, острые, ужасающие клыки. Она пыталась подняться, но я, не позволив себе и секунды промедления, подскочил к ней и сжал девушку прочной хваткой, одновременно прижимая ее руки к бокам.
— Наденьте на нее наручники! — закричал я. — Быстрее!
Конрой защелкнул стальные браслеты на запястьях девушки и бесцеремонно толкнул ее в кресло. Затем мы связали ее шнуром, который детектив Мерфи оторвал от портьеры. Завязывая последний узел, я услышал, как Конрой ахнул. Я обернулся и увидел, что больная привстала на носилках и вытянула обе руки, словно отгоняя невидимую опасность; раны открылись и с белых повязок на ее голове и руках стекала яркая, красная кровь. Ее глаза, горящие страшным огнем, были прикованы к лицу дочери, корчившейся и извивавшейся в кресле; теперь женщина взмахивала руками и раскачивалась из стороны в сторону.
Мы понимали, что она вступила в смертельную схватку с чем-то ужасным, ставшим между нею и дочерью, и я был готов на все, чтобы ей помочь. Я склонился над Дороти Кроуфорд и призвал на помощь все силы своего сознания, надеясь погрузить девушку в гипнотический сон, прежде чем она очнется и ужасная метаморфоза будет завершена. Я дрожал от напряжения и в конце концов заметил первые признаки успеха. Дыхание девушки стало более ровным и спокойным; теперь она не так сильно билась в кресле, и зеленая пелена начала таять в ее глазах. Наконец ее губы вновь приняли знакомые изящные очертания и она мирно забылась сном.
Затем я повернулся к больной, лежавшей на носилках. Она вернулась в прежнее состояние, не шевелилась и не издавала ни звука. На повязках, закрывавших ее лоб и руки, не было заметно ни капли крови, хотя я только что своими глазами видел, как кровь сочилась из ее ран.
— Мы выиграли первую схватку, — сказал я. — Бог знает, победим ли мы в следующей!
— Надежда еще не потеряна, — сказал Конрой. — Мы заставили его отступить; быть может, нам удастся сделать это снова.
Детектив Мерфи вцепился в рукав Конроя. Его глаза были расширены от удивления и ужаса.
— Что все это значит? — хрипло воскликнул он. — Господи, инспектор! Никогда не видал таких страхов!
— Сейчас нет времени объяснять, — ответил инспектор. — Нам предстоит работа.
— Девушку лучше оставить связанной, — сказал я, — а также вставить ей в рот кляп. Она ничем не сумеет нам помочь, и лучше не предоставлять Сильвио шанс воспользоваться ею.
На этом наши приготовления почти завершились. Оставалось только перенести больную. Носилки мы расположили так, что сквозь открытую дверь женщина могла видеть происходящее в библиотеке. Все было готово к последней, как мы наделись, встрече с Сильвио и подчинявшимися ему зловещими силами.
— Каков будет сигнал? — спросил инспектор.
— Никакого сигнала, — ответил я. — Вряд ли я успею его подать. Начинай действовать, как только увидишь, что мне грозит опасность.
С этими словами я направился в библиотеку и уселся в большое кресло, стоявшее у длинного стола. Я должен был играть роль маршала Портера. Мы не могли знать, сумеет ли Сильвио распознать обман; мы надеялись, что сумеем ввести его в заблуждение, тем более что мы с маршалом были одинакового роста и в полутемной комнате нетрудно было принять одного из нас за другого. Вдобавок, мы считали, что ярость
