Когда он оказался на берегу озера, уже вечерело. Слегка волнуясь, позвал Волк Золотую Рыбку и стал ждать. Наконец выглянула она из воды и спрашивает:
— Чего тебе ещё не хватает, любезный?!
— Смилуйся, Золотая моя! Такая вот история сегодня со мной приключилась. — И рассказал он, как провела его Лиса в очередной раз. — Помоги! — говорит. — Верни всё, как было. (И опять Волк неправильно выразил свои мысли.)
— Дурачина ты и простофиля! — Рыбка покрутила плавником у виска. — Ладно, ступай себе…
Потрусил Волк на то место, где оставила его в дураках Лиса. Глядь — на том самом месте, где он недавно нежился на травке, стоит его незабвенный лазарет. На крыльце сидит бабушка Пелагея и спрашивает:
— Ну где тебя носит?! Полдня жду. Уж пирожки все поостыли, а тебя всё нет.
У Волка аж ноги подкосились. Уж чего-чего, а этого он никак не ожидал!
— Опять я что-то не так попросил у Золотой Рыбки! — в сердцах воскликнул Волк. — Ну и поделом мне! Видать, планида у меня такая.
— О чём это ты, касатик? — поинтересовалась Пелагея.
Волк молча вошёл в лазарет и, недовольно сопя, уселся у открытого окошка.
— Никак, расстроен чем? — опять полюбопытствовала старушка, подавая Волку на тарелочке пирожки. — Поешь и успокойся.
«Почему же она ничего не спрашивает о моём „волковозе“? — подумал он, проглатывая один за другим вкусные, но уже совсем остывшие пирожки. — Очень уж мне это подозрительно».
Вдруг видит он, по тропинке Лиса бежит. А на ней, торжествующе улыбаясь, Заяц восседает и лапкой Волку помахивает.
— Гляжу, «Лисапед» приобрёл?! — крикнул Зайцу Волк.
— На спор выиграл, — отвечает Заяц, — теперь этот «Лисапед» меня на себе целый месяц катать будет. Настоящий полноприводный внедорожник, скоросте-ей, сколько хочешь, ремонтировать не надо! Проходимость — лучше некуда! И главное…
Дальше Волк слов не расслышал, потому что припустилась Лиса бежать без оглядки, подальше от своего позора.
— Главное, что на отечественной базе сделано! — сказал Волк с ухмылкой.
История шестая
ЛЕКАРСТВО ОТ СТРАХА
Неделю спустя Пелагея вновь появилась в лазарете. Уже с порога объявила она генеральную уборку. Сама взялась за мытьё пола, а Волка попросила протереть от пыли все склянки с лекарственными настоями.
Сидя у окна на своём «боевом посту», он с удовольствием проделывал такую процедуру: брал по очереди бутылочки, протирал их от пыли и при этом из каждой делал глоток настоя.
— Это для профилактики, — причмокивая приговаривал он.
За работой время пролетело очень быстро. Пелагея собралась было домой, как вдруг к лазарету верхом на Лисе примчался Заяц со своим Зайчонком на руках. Малыш, дрожа от страха, как осиновый лист на ветру, таращил на Волка свои глазищи.
— Посмотри, какой хороший, добрый дядя Волк сидит в окошке, — успокаивал сынишку Заяц.
Волк смачно облизнулся и улыбнулся зайчонку.
— На что за-алуетесь? — просюсюкал он.
— Да вот врождённая трусость у нас. Всего боимся, — слегка смущаясь, пробормотал Заяц- папаша.
— Короче говоря, ничего страшного. Не бойтесь, заходите.
Заяц с трудом втащил в лазарет упирающегося сыночка.
Расстелив на столе скатерть, Волк сказал:
— Это чисто наследственное заболевание. — Потом поклацал зубами, как парикмахер ножницами перед стрижкой, и добавил: — Будем удалять.
— Простите, удалять что? — смущённо спросил Заяц-старший.
— Как что? Страх, — ответил Волк.
Пелагея, заметив нотки смущения в голосе Зайца, обратилась к Волку:
— Ты, «хирург», посиди пока в сторонке. Это не твоего ума дело. Здесь нужна психологическая помощь, — успокоила она папашу Зайца.
Потом взяла на руки Зайчонка, уселась с ним на лавку возле печи, дала ему в лапки морковку и начала его лечить:
— Есть у меня внучка Машенька…
— Знаю, знаю! Она браконьеров из леса выгнала, — перебил её Зайчонок. — Дак она у вас смелая. Никого в лесу не боится.
— Но смелой-то она стала, только когда сама себя вылечила.
— А как она себя вылечила? — с опаской, скосив глаза в сторону Волка, спросил Зайчонок.
— Ты уж меня не перебивай, а слушай дальше. Совсем ещё недавно была она трусиха вроде тебя. Очень уж мышей боялась. Однажды я ей и говорю…
— А почему она их боялась? — спросил Зайчонок.
— Ну опять ты перебиваешь меня, это некрасиво. — И Пелагея ласково потрепала Зайчонка за уши. — Так вот, я и говорю ей: «Спустись в подпол, где мышки живут, и побудь там немного». Так она и сделала. (Уж очень надоело ей бояться.) Залезла в подпол, закрыла за собой дверцу и притихла.
Час проходит, второй пошёл, а она не вылезает. Я уже волноваться начала. Может, что случилось? Заглянула в подпол и вижу: сидит моя красавица на мешке с картошкой, а перед ней на бочке из-под квашеной капусты четыре мышонка отплясывают.
Машенька обучила их знаменитому танцу маленьких лебедей, который она наизусть знала. Теперь сидит и потихонечку напевает:
И так далее. А мышата перед ней прыг-скок, прыг да скок. Машенька и вылезать из подпола не хочет. С трудом я её уговорила. Вот так и вылечилась она от страха.
Пелагея замолчала и погладила Зайчонка по спинке. Он доверчиво посмотрел ей в глаза, и она продолжила:
— Ну а ты можешь сделать по-другому. Выбери ночку потемнее и ровно в полночь пойди на поляну, где избушка на курьих ножках. Влезь на пень, что посреди этой поляны, и три раза громко крикни:
Зайчишка-трусишка так и сделал, как Пелагея сказала. Выбрал ночку потемнее, лёг на бочок, закрыл
