ему понравилось, после срочки он сдал экзамен на офицерский чин и подписал десятилетний контракт. По истечении контракта ему полагалась на выбор либо квартира за казенный счет, либо участок земли для хозяйства. Он еще не решил, что выберет, но после того бардака, что он увидел, заключать еще один контракт вовсе не собирался…
Русская армия взяла Персию с тяжелыми боями и потерями, втрое превысившими запланированные. В двух местах – на севере и в порту Бендер-Аббас – произошли ядерные взрывы, это привело к значительным потерям и осложнило ситуацию до предела. Из Мешхеда, Гургана – городов ближе всего ко второму эпицентру – люди бросились в Тегеран, эти города практически опустели, а вокруг Тегерана теперь полукольцом располагались лагеря беженцев, построенные из чего ни попадя, начиная от морских контейнеров и заканчивая картонными коробками. На юге ситуация была не лучше. Сам Тегеран был сильно разрушен на юге – там в кварталах бедноты были самые ожесточенные бои. В центре и на севере, в богатых кварталах, было немного получше. Системы жизнеобеспечения города были разрушены, не было ни света, ни воды, ни канализации – ничего. Казаки и армейские части пытались как-то организовать помощь – но ее пока катастрофически не хватало…
Бойцы разведроты без команд и приказов сноровисто выстроились у стены в цепь. Капитану подали зеркало – они отломали боковое зеркало от старой машины, у которых они были стальными и как бы на ножках, и приварили к длинной арматурине, получив инструмент для того, чтобы выглядывать из-за угла, перед тем как идти. Капитан выглянул – для того, чтобы увидеть горящую полицейскую машину и распластавшееся на дороге около распахнутой дверцы тело. Бронежилет бедолагу не спас…
Хреновые дела…
Когда они шли сюда, им сказали, что в дружественной стране произошел государственный переворот, глава государства и оба наследника убиты, в стране зверствует человеконенавистнический, поддерживаемый из-за рубежа не называемой державой режим. На занятиях им показали снимки со спутников, тайно снятое видео – расстрелы, груды трупов, горящие книги: библиотеки – харам, школы – харам[54]. Уже здесь им довелось пройти мимо Площади парадов, после того как ее зачистили отряды штурмовиков-саперов. То еще зрелище… изъеденные крысами горы костей. Но сейчас капитан начал очень во многом сомневаться…
Их ненавидели. Британцев тоже ненавидят в Индии, им на это в общем-то плевать – но русские так не могут. Они пришли сюда для того, чтобы помочь персидскому народу обрести спокойствие и мир, создать им государственность, навести порядок, покарать убийц. Но в первый же день их обстреляли из лагеря беженцев. А еще через два дня нашли двоих придурков, отправившихся в самоволку: каждому из них вспороли живот и набили его землей. Опытные казаки сказали, что так раньше было на всем Востоке: хочешь нашей земли – на, получи ее. Больше самоволок не было – но и веры не было. Казаки мрачно готовились к долгой, страшной, затяжной войне, к новому витку противостояния.
Полиции в городе почти не было, никаких местных сил самообороны тоже не было – местные силы самообороны назывались «джамаат» и воевали против них. Им пришлось учреждать власть, ставить военные комендатуры, организовывать безопасные зоны сначала для себя, хотя бы расчищать улицы, разминировать невзорвавшиеся боеприпасы, пытаться вести разведку, набирать людей в полицейские патрули и обучать их, чтобы они по крайней мере друг друга в бою не перестреляли. Они были одни против целого города – притихшего, тяжело раненного, но не смирившегося и не побежденного.
Черт, но ведь они и не собирались их побеждать! Они просто шли помочь!
Капитан достал мобильный телефон, набрал номер. Машинально взглянул на небо – отсюда острой иглой в небо вонзался штырь «телебашни Милад» и рядом с ним висела огромная колбаса дирижабля. К нему подвесили ретранслятор, чтобы обеспечить действующих в городе военных связью и разведданными.
– Дежурный, второй сектор… – раздался усталый голос.
– Пал Сергеич, вы? – узнал голос Погорелый.
– Кто это?
– Погорелый, разведрота сорок восьмого. По таблице Металл.
– Говори, что у тебя.
– Мы в районе здания банка «Мели», это севернее пятой дороги. Поступил сигнал от местных, движение и стрельба. Патруль не вышел на связь, нас послали как тревожную группу. Сигнал подтверждается, полицейский патруль уничтожен, мы сами обстреляны из пулемета. Высадились, потерь нет.
– Хорошо, записал. Приказываю зачистить район, ликвидировать бандгруппу. Помощь нужна?
– Если только резерв есть, чтобы перекрыть пятую. Они туда пойдут.
– Если будет кто-то в этом районе – направлю. Нет – справляйтесь сами, как понял?
– Понял, приступаю.
Капитан сплюнул на землю.
– Кто-нибудь знает, что в этом городе до войны было двадцать миллионов жителей, а?
– Сверчок позицию занял, господин капитан.
Сверчок был их снайпером, он занимал позицию без команды и где считал нужным. Его винтовка калибра двенадцать и семь была козырем группы, с новыми патронами ею можно было остановить бронетранспортер.
Капитан еще раз посмотрел в зеркало.
– Так… на два часа есть укрытие. Нужно перебраться через улицу. Идем перебежками, прикрываемся дымом, ну и… Сверчок отработает. Свин – ты вторым.
– Есть, – ответил солдат, прижимающий к груди второй их козырь – мощнейший пулемет калибра 338. Его они получили совсем недавно, пулемет весил всего на четыре килограмма больше, чем знакомый «ПКМ», – но прошибал с близкого расстояния стену в три кирпича и автомобильный двигатель насквозь. В случае чего – Свин прикроет огнем маневр остальных, помогая и Сверчку.
– Дальше бросок к зданию, входим и зачищаем. Работаем тройками. Быстро и жестко, ясно?
– Так точно…
– Дым!
Плюхнулась на асфальт, зафыркала серым дымом дымовая шашка. Чуть дальше приземлилась еще одна, фиолетовая…
При смене позиции их обстреляли – но тут не сплоховал Свин. Бросился вперед, залег на полпути за расстрелянной полицейской машиной и огнем своего пулемета привел к молчанию две огневые точки противника. Видя такое дело, капитан приказал бежать всем вместе, чтобы быстрее сменить позицию и не подставлять Свина.
Хлестким щелчком ударила винтовка Сверчка, затем – еще раз и еще. Капитан заподозрил неладное.
– Сверч, что там?
– Движение! Мать вашу, грузовик! Бронированный грузовик!
Они продвинулись вперед – как раз для того, чтобы увидеть угловатый зад большого, трехосного банковского бронированного грузовика, исчезающего в проулке. Пули выбивали искры из его брони.
Через секунду они были вынуждены броситься в стороны, залечь кто где – за бетонными оградами газонов, за брошенными машинами, где придется. Из здания по ним открыли автоматный огонь.
– Сверч, где ты там, мать твою!? Металл всем позывным. Металл всем, кто меня слышит. Нахожусь во втором квадрате, под огнем. Часть бандгруппы пытается скрыться на сером броневике, марка неизвестна. Идут направлением к пятой дороге, к пятой дороге! Вооружены и опасны, оказали вооруженное сопротивление. Всем, кто меня слышит…
В банке поработали изрядно…
Банк «Мелли», крупнейший из персидских банков, имеющий отделения по всему Востоку и в России, специально под себя построил одиннадцатиэтажную башню, оборудовав ее по последнему слову техники. Первые два этажа были отданы под работу с клиентами, на остальных – больше тысячи людей управляли миллионными и миллиардными вложениями в самых разных уголках земли. Продавали нефть, покупали зерно, машины, играли на бирже, рисковали. Миллионы здесь делались из воздуха – оборачиваясь
