них отвечу. Мы определили вопросы, и я прорепетировала ответы. На этом подготовка закончилась.
Суббота, на которую было назначено собрание, приближалась. Я все больше и больше нервничала. Мне даже хотелось заболеть. Или чтобы собрание вообще не состоялось.
Наступило субботнее утро. Спала я отвратительно, да и проснулась слишком рано. Время, казалось, остановилось, и я постепенно начала впадать в панику. Мысли мои путались и разбегались. О завтраке я не могла даже подумать. Я не сумела бы проглотить ни одного кусочка.
Что я только затеяла? Ведь это же настоящее безумие. Зачем я только позволила себя уговорить? Наверное, я на время потеряла рассудок. Выйти из зоны комфорта туда, выйти из зоны комфорта сюда — нет, такое урчание в желудке ничего хорошего не обещает.
Ко мне прижался Мани, виляя хвостом.
— Даже ты не можешь мне сейчас помочь, — вздохнула я. — Да, заварила я кашу. Я еще ни разу не выступала с речью, а теперь должна говорить сразу перед двумя сотнями слушателей. — Тут я заметила, что Мани держит что-то в зубах. Это был мой журнал успеха.
— Это очень мило с твоей стороны, Мани, — сказала я и энергично покачала головой. — Но сейчас это не поможет. Я ни на чем не могу сосредоточиться.
Мани не сдавался. Он требовательно смотрел на меня, держа в пасти журнал. Я, нервничая, слегка оттолкнула пса от себя.
Мани ловко увернулся и бросил журнал мне на колени. А когда я хотела отложить его в сторону, он залаял.
Я невольно засмеялась. И сразу почувствовала себя лучше. Я раскрыла журнал и вспомнила, что произошло во время нашей последней беседы. Только потому, что я перечитала свой журнал, у меня вообще хватило мужества решиться на это выступление.
Я покорно открыла его и начала читать. Ух, как много я уже достигла! Деньги, которые я зарабатываю; работа, которую я получила; приключение в 'ведьминой избушке'; новые счета в банке; и как я обращаюсь с деньгами; и как я старалась помочь моим родителям, чтобы дела у них пошли лучше… Против ожидания, я углубилась в чтение и отвлеклась от предстоящего выступления. Похоже, я могла бы справиться со всем, что задумаю.
Не меньше получаса читала я свой журнал и почувствовала себя несравненно лучше. А тут подошло и время собираться. Я оделась и направилась в гараж за велосипедом.
В это время из кухни вышли мама и папа. Они, по всем признакам, собрались ехать со мной. Я думала, меня хватит удар. И в страшном сне не могло мне присниться, что мои родители окажутся среди слушателей. Я ничего не сказала и села с ними в машину. Мани запрыгнул следом. Ехать было недалеко, и я все время прижималась к Мани. Это немного успокаивало.
У входа в школу нас уже ждала госпожа Хайнен. Она приветливо поздоровалась и взяла меня за руку. Мы прошли в актовый зал. Он был битком набит. Сколько людей! Мы сели в первом ряду. И хотя до моего выступления было еще далеко, казалось, что все уставились на меня.
Вдруг послышался хорошо знакомый голос. Я повернулась и в проходе позади себя увидела — кого бы вы думали? Господина Гольдштерна. Он сидел в инвалидном кресле, а приветливая женщина-шофер катила кресло к нам. Обрадованная, я поздоровалась.
— Кира, для тебя это совершенно особенный день, — ответил он, — и я ни за что не хотел его пропустить. Мне обо всем рассказали твои родители.
Я была так тронута, что ничего не смогла ему ответить. Только теперь я заметила, что господина Гольдштерна сопровождает целая группа моих знакомых. Марсель, Моника, госпожа Трумпф, господин и госпожа Ханенкамп. Все, все пришли сюда. Я поприветствовала их всех. И хотя я все еще ужасно нервничала, одно то, что здесь собрались все мои друзья, придало мне уверенности. У меня все время от страха что-то сжималось в животе, но я уже знала, что все будет хорошо.
Госпожа Хайнен подала мне знак. Подошла наша очередь выступать. Я встала и неожиданно для себя кивнула Мани, чтобы он шел за мной. Наверное, то, что я вышла на сцену с собакой, выглядело немножко странно. Но мне это казалось уместным.
Мы установили микрофон, и госпожа Хайнен начала говорить:
— Дорогие школьники и школьницы, дорогие родители, дорогие учителя! Вы знаете, как я стремлюсь, чтобы люди уже с детства учились правильному обращению с деньгами. Я долго искала подходящую форму, чтобы сделать тему денег ближе вам всем. И вот однажды ко мне пришла совсем юная посетительница, которая умеет обходиться с деньгами лучше, чем многие взрослые.
Она каждый месяц зарабатывает довольно большую сумму и придумала замечательную систему распределения этих денег. Я говорю о самой обыкновенной девочке, которой еще совсем недавно не хватало денег на карманные расходы. Но потом она получила несколько полезных советов, последовала им, и сегодня в ее распоряжении столько денег, что она в состоянии сама осуществить два своих самых больших желания: поехать в Калифорнию по программе обмена школьников и купить компьютер.
Эту юную особу зовут Кира, и она готова рассказать вам о своей системе.
Госпожа Хайнен повернулась ко мне:
— Добро пожаловать в нашу школу, Кира. Сердечно поздравляем тебя с успехом. Я рада, что ты готова ответить на наши вопросы. Первый вопрос: как ты распределяешь свои деньги?
Я рассказала слушателям о моей системе и сказку о курице, которая несла золотые яйца. Госпожа Хайнен задала следующие вопросы: о моем журнале успеха, о том, что я думаю о возможностях детей зарабатывать, и о многом другом.
Отвечая, я смотрела на господина Гольдштерна, который кивал в такт моим словам, и на Марселя, который поднимал вверх большой палец. Этим он хотел показать, как ему нравятся мои ответы. И я совсем перестала нервничать.
Когда я произнесла последнюю фразу и госпожа Хайнен торжественно меня поблагодарила, зал взорвался аплодисментами, и Мани поддержал их своим лаем. Я хотела поскорее уйти со сцены, но госпожа Хайнен удержала меня за руку. Пришлось еще долго стоять на сцене и раскланиваться. Это было удивительное ощущение.
Оказавшись, наконец, среди друзей, я услышала еще множество похвал и комплиментов. Мама обняла меня, а папа гладил по голове. Когда первое возбуждение улеглось, господин Гольдштерн проникновенно сказал:
— Я горжусь тобой, Кира. Я смущенно возразила:
— Я так нервничала и забыла очень многое, что хотела сказать. Но господин Гольдштерн не отступал:
— У тебя есть талант к выступлениям, и люди с удовольствием тебя слушали. Никто не знает, что ты еще могла или хотела сказать. И ты должна просто принять мою похвалу. То, что я сказал тебе, я говорю не часто: я, в самом деле, горжусь тобой.
Он сделал небольшую паузу, чтобы я лучше осознала сказанное, и продолжил:
— И ты бы так никогда и не узнала, на что способна, если бы струсила. Больше всего люди гордятся тем, что им труднее всего было сделать. Никогда не забывай об этом. Я радостно засмеялась. Как же хорошо, что я это сделала! После собрания ко мне подошла какая-то женщина. Она представилась директором издательства и предложила напечатать мою историю отдельной книгой.
Марсель услышал это и сразу пришел в восторг:
— Я могу сейчас же предложить название! 'От кукольных мозгов до денежного чародея'.
Я укоризненно посмотрела на него. И хотя предложение издательницы не вызвало у меня большого энтузиазма, я все же дала ей номер телефона.
Быстро со всеми попрощавшись, я сказала родителям, что пойду домой пешком. Мне необходимо было побыть наедине с Мани.
Счастливые, мы с Лабрадором молча шли по улицам. По пути я купила большой пакет собачьих галет, а затем мы повернули к нашему укрытию.
Только усевшись на землю, я заметила, в каком напряжении находилась все это время. Теперь напряжение постепенно спадало, и я тихонько расплакалась. Но эти слезы не были горькими. Я была счастлива и гордилась собой. Просто меня переполняли чувства. Впервые в жизни я почувствовала, что многое могу сделать.
