побегушках и как-то по срочной надобности завернул к Донцовым домой без предупреждения, чтобы получить у Мирона Григорьевича визу на его статью, касающуюся острых проблем строительства дорог. В ту пору почти постоянно я был в издерганном, мрачном настроении, готовый получить от судьбы пинок за пинком, но в доме Донцовых меня, незваного гостя, так приветили, приняли так радушно, что я сразу привязался к этой семье. Знакомство наше продолжалось, впоследствии мне даже выпал случай оказать Мирону Григорьевичу несколько пустяковых услуг.
Когда Нина узнала, что я еду в ее родной город, то очень разволновалась и много припомнила бессвязного и радостного из давно ушедших дней. От нее я услышал о Певунове, хотя и не подозревал тогда, что его история займет такое место в моем воображении. Нина предложила мне обратиться к нему в случае каких-нибудь затруднений и вручила записку, которую я, в силу бессовестного любопытства, прочитал:
«Здравствуйте, уважаемый Сергей Иванович! Надеюсь на доброе Ваше ко мне отношение, решаюсь обратиться к Вам с просьбой. Помогите, если возможно, с гостиницей такому-то, он хороший друг нашей семьи и журналист. Желающая Вам доброго здоровья
Помощь мне понадобилась, и я проник в кабинет Певунова. Сергей Иванович произвел на меня впечатление человека, которому тесно в закрытом помещении.
Пробежав глазами записку, он сказал: «А-а, из Москвы, очень приятно!» — при этом смерил прицельным взглядом, точно мгновенно определил мою стоимость в рублях. Тут же принялся названивать в гостиницу. Я ожидал чего угодно, но уж не такого сугубо делового отношения к Нининому посланию. Пока на том конце провода было занято, я в растерянности промямлил:
— А вы хоть помните Нину Донцову? Простите за вопрос.
Он взглянул с удивлением, и вдруг в глазах его блеснул — честное слово! — дьявольский огонек:
— Помню, помню, как же! Нина Донцова! Навещала меня в больнице. У нее что-то не ладилось на работе? Теперь, надеюсь, все в порядке?
— Да, она ушла из магазина.
Он наконец дозвонился и моментально уладил вопрос с гостиницей. На прощание сдавил мою руку в железном пожатии.
— Большой поклон от меня Нине.
От двери я оглянулся. Певунов безразлично склонился над бумагами. Мне захотелось вернуться и шарахнуть его кулаком по башке. Но я побоялся.
В приемной мне улыбнулась секретарша Зина, женщина с усталым, бедово накрашенным лицом:
— Вам не надо отметить командировку, молодой человек?
Ничего мне не надо было отметить.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
