Что ты ему дать-то сможешь? — И брезгливо оттолкнул.
Анна бросилась к стене, на которой висела двустволка.
— Патроны в патронташе, — подсказал Дед. Она достала два патрона с жаканами. Закрыла стволы и взвела курки. — Зазря жакан вставила, — качнул он головой. — Промахнуться можешь. Картечь серьезнее. Штук пять войдет — и больно, и умереть можно. Перебьет артерию какую, и привет. Токо вот ты о чем не подумала, — усмехнулся он, наливая себе в стакан молока. — Ну прибьешь ты меня сейчас, а далее что? Где Мишка, ты понятия не имеешь. И к тому же в тюрьму тебя посадят. Лет восемь дадут. Да и парни мои жить тебе не дадут. Не потому, что я по жизни отец им родной. Может, они меня более, чем ты, ненавидят. Но я деньги большие плачу и потому нужен. Опять же здешняя милиция их не трогает. Снова заслуга моя. А ты не тяни, — снова налив молока, кивнул он. — Чем дольше думать будешь, тем тяжелее убить. Точно говорю. Вот у тебя и слезы появилися, и страх, что посадят. Ну и меня ты, понятное дело, страшишься: изобьет ведь. Да пальцем не трону! Может, и права ты. Хреново, наверное, пацану без родителей. И дед его бандит. Но я ведь о нем думаю. Вот ты бабенка видная, но замуж никто не зовет. Почему? Меня боятся.
Анна заплакала, опустила ружье и села на пол.
— Да не реви ты, — вздохнул Дед. — Слезами тут делу не помочь. Ты мне вот что скажи. Ежели меня убьют, что ты делать станешь?
— Сына, Мишку, искать, — плача, ответила она.
— И где ж ты его искать-то мыслишь?
— Буду твоих мужиков опрашивать, кто-нибудь да скажет…
— Навряд ли, — с грустью сказал Дед. — Ежели меня не станет, разбегутся все в разные стороны и, конечно, каждый попытается кусок пожирнее ухватить. Кровушки немало прольется. — Он надолго замолчал. — В общем вот что, — решительно заговорил он снова. — Как токо меня прибьют, тебе сразу привезут адрес сына. Никому, слышишь, никому не говори, где вы будете. Там есть дом, машины и деньги. Магазин, который записан на твое имя. Конечно, не миллионы выходят, но хватит на жизнь тебе и сыну. Мой счет на твое имя переведут. Так что не мучь себя, а просто погоди трохи. Как токо эта канитель с Долиной закончится, сына я отдам. Уедешь, может, кого настоящего найдешь. Слово мое верное, ты это знаешь. Как токо с наследницей все понятно станет, поедешь к Мишке. Гостинцев ему от деда привезешь. Точнее от дедушки.
Он поднялся и подошел к сидевшей на полу Анне. Она, вздрогнув, сжалась.
— Ну вот те нате, — усмехнулся Дед и, кряхтя, опустился рядом, попросил: — Принеси кагорчику, что так просто сидеть. А ведь ты меня действительно пристрелить хотела! — неожиданно захохотал он. — И знаешь, я впервые испугался. Думаю, сейчас дура-баба пальнет — и все, конец мне. И мысля дурацкая в голове — больно, когда убивают, али нет. Неси кагорчику-то, — слегка толкнул он ее локтем. Она с мокрыми глазами испуганно и удивленно смотрела на него. — Где кагор-то, говорю, едри твою мамашку?
Анна, поднимаясь, уронила ружье. Дед поймал и осторожно спустил курки.
— А вы не сердитесь? — тихо спросила она.
— Не-а, — качнул он головой. — Конечно, делать так боле не след, но я понял, что ради сына ты на что угодно пойдешь. Просто поверь, не могу я сейчас сказать тебе, где он. Брат не от инфаркта помер. Пристрелили его. Это я велел про инфаркт говорить. Но как с наследницей вопрос ясен станет, поедешь к сыну. Слово даю свое. Да неси ты кагор! — заорал он. — Прям тут и выпьем.
Услышав звонок, Соломон Рудольфович сам открыл дверь. На пороге стоял наряд милиции.
— К вам позавчера приехали четверо мужчин, — сказал старший лейтенант. — Мы бы хотели проверить их документа и узнать, кто они и откуда.
— Так я удовлетворю ваш интерес, господа милиционеры, — улыбнулся хозяин. — Действительно, у меня были гости. Как раз позавчера. Знакомые охотники. Они привезли мне куропаток, убитых на охоте. Могу вам показать. — Соломон пригласил милиционеров войти. — Заодно убедитесь, что в моем доме я, Сара и горничная Кристина. И более, заверяю вас, никого.
Милиционеры вошли.
«Это кто ж такой наблюдательный?» — подумал он, взглянув на окна соседнего дома.
Когда милиционеры ни с чем ушли, этот же вопрос, но уже вслух, повторил Геракл, первым выбравшийся из подпола. При этом заметил:
— A y вас там, кстати, отлично.
— Этот дом строил мой дед, — пояснил Соломон. — Он был уверен, что война с Китаем неизбежна, вот и устроил скрытое бомбоубежище.
Судя по всему, это мало интересовало гостей.
— Позволю вам напомнить, — сказал Геракл, — мы солдаты и прибыли для выполнения задания…
— Вы наемники, — жестко поправил его Соломон. — И будете ждать, когда мне будет удобно, чтобы вы сделали свою работу.
— И как долго ждать? — раздраженно спросил Садист.
— Ты что-нибудь слышал о Деде? — едва сдержавшись, заговорил Соломон. — Уверен, что нет. Поступим вот как. Сегодня вас Кристина выведет потайным ходом в город. В каком-нибудь баре присядьте рядом с отмечающими что-нибудь старателями. Желательно, русскими. Заверяю вас, вы обязательно услышите о Деде и поймете, кто наш противник. Он господин части тайги Хабаровского края и Якутии. Его люди и на Колыме вес имеют.
— Да все я понял, — улыбнулся Малыш, — растолкую Деду. Про наследницу он тоже наверняка спросит, что отвечать?
— А черт его знает, — почесал затылок Князь. — Все, что говорили, фуфлом оказалось. Тумина сначала написала, что могила дочери Аляски есть, потом опровержение дала и уехала. Ее пришить хотели. И с фээсбэшниками она толковала. А перед этим какая-то баба у нее была, они там дрались. Потом девчонка нарисовалась. Кто, не знаем. Охранники говорят, и баба, и девчонка баксами платили. Потом стрелков мертвых у аэропорта Внуково нашли. Марецкий кому-то в Штаты фотку Туминой выслал. Любовь у них намечается. — Он усмехнулся. — Только зря Капитан старается, бортанет она его. Поклонников у нее вагон и пара автобусов. За ней такие тузы ухлестывают… Ладно. Самолет у тебя через два часа. Давай кати.
— Как, кстати, мадам Антонова? — спросил Малыш.
Князь пожал плечами.
— Не знаю, что у них произошло, но Вика переехала к дяде, ну к менту этому. Уже три дня у него.
Антонов в который раз пытался поговорить с племянницей.
— Ну, чего ты молчишь? — постучав в дверь комнаты, спросил он. — Что у вас там произошло? Надька тоже не желает говорить. Вика!
Подошла жена.
— Со мной тоже о матери не хочет говорить.
— Может, ты чего знаешь? — покосился на нее Андрей.
— Если б знала, — вздохнула Оля, — сказала бы. Мой тебе совет — поезжай к Надежде и выпытай у нее все. Случилось что-то серьезное. Вика собирается лететь в Хабаровский край, к Сиротину.
— Что? — поразился полковник.
— Езжай, поговори как брат с сестрой.
— Придется.
Полковник, тихо ругнувшись, ушел на кухню.
— Вика, — позвала Ольга. — Ты есть будешь?
— Да, — ответила девушка. — А дядя Андрей…
— Он на кухне. Злой! Твоей мамане, чувствую, достанется. Сейчас я принесу поесть.
— Не понимаю, что случилось, — раздраженно говорил Песковатский-отец. — Почему группа молчит, ничего не докладывает?
— Я сам ничего не понимаю, — недовольно признал сын. — Группа одна из лучших. Тут вообще много
