Тогда незнакомец, не снимая перчаток, осторожно отцепил шнур, аккуратно защёлкнул чемодан и быстрыми шагами стал спускаться по лестнице.
Жалобно скрипнула парадная дверь.
— Паола, да где же ты! — прокричал голос с верхнего этажа. — Я только что чуть не умер от страха!
И всё стихло.
…Если бы у случившегося был живой свидетель, то даже он вряд ли смог предположить, что странное происшествие в заброшенном переулке послужит началом целой цепи невероятных событий.
1. ДВЕ ЗАГАДКИ В ОДИН ВЕЧЕР
Пока Фукс возился у запертой двери, комиссар Гард, облокотившись о перила, рассеянно наблюдал за тем, что происходит на лестничной площадке. Картина была привычной: там волновались жильцы, возбуждённые приходом полиции. Их удерживали на почтительном расстоянии два агента, которые действовали с такой серьёзной решительностью, как будто именно от них теперь зависела судьба расследования.
Внимание Гарда неожиданно привлёк один жилец, пожалуй, самый нетерпеливый в толпе. Он уже предпринял несколько отчаянных попыток прорваться ближе к двери, что-то объясняя агентам и жестикулируя правой рукой. Это был пожилой человек, худой и костлявый, в махровом халате, полы которого то и дело распахивались. Агенты, не меняя выражения лиц, что-то отвечали ему — вероятно, «не ведено» или «нельзя» — с тупым лаконизмом, свойственным одной лишь полиции.
Сделав знак Таратуре, Гард глазами указал ему на человека в махровом халате. Помощник с полувзгляда понимал комиссара, и через секунду махровый халат уже был по эту сторону границы. Не дожидаясь вопросов, он первым делом и не без гордости сообщил, что именно ему полиция обязана своим приездом. В подтексте это должно было означать, что теперь полиция напрасно не желает признать его право находиться в центре событий.
Фукс ещё колдовал у двери, а потому Гард располагал некоторым временем. Он не стал прерывать жильца, хотя, впрочем, тот и сам не собирался давать Гарду передышки. Азартный жилец сразу признал в нём «главного», хотя Гард был в обычном гражданском костюме, состоящем из серой пары, в мягкой серой шляпе и в плаще, который он сразу же по приезде снял и держал теперь на сгибе левого локтя. Но, очевидно, что-то специфическое было в его лозе, взгляде, спокойно и достойно приподнятой левой брови, во всём его облике и манере. Это специфическое выражение не было свойственно Гарду в обычной обстановке, оно волшебным образом появлялось лишь при исполнении служебных обязанностей, и Гард знал об этом, хотя и предпринимал иногда попытки сохранить цивильное «я» в служебные часы — увы, безуспешно.
Закурив сигарету. Гард покорно слушал человека в махровом халате. Тот говорил:
— Я только прилёг, как вдруг слышу сквозь сон треск! Типичный осенний удар грома по двенадцатому разряду! Рвущееся полотно! Вы понимаете? И это — весной! Между тем готов провалиться сквозь землю, что в это время года гром бывает лишь шестого разряда, в крайнем случае не выше седьмого…
— Какого седьмого? — недоуменно спросил Гард, переглянувшись с Таратурой, который в свою очередь, стоя за спиной жильца, повертел у виска пальцем.
Человек в махровом халате будто и не слышал вопроса комиссара. Он продолжал:
— Я вскочил. Прислушался… Тихо. Глянул в окно — небо чистое! Моя квартира стеной к стене соседа. Странный человек, но это уж ваша забота, господин комиссар. Тогда я выглянул на лестницу. Никого. Ну, думаю, опять приснилось.
— Что значит — опять? — быстро спросил Гард, но и этот вопрос был оставлен без внимания.
— И лёг спать, комиссар. Глаза открыты. И тут меня вроде толкнуло! Ну не может гром по двенадцатому разряду быть весной! Не может! Накинул, простите, халат — и к телефону…
— Одну минуту… — Гард тронул человека рукой за плечо и повернулся к Фуксу. — Что у вас?
— Немного терпения, комиссар, — сказал Фукс. — Мне уже ясно, что семью семь — сорок девять.
Гард улыбнулся: старик в своём репертуаре. Если он говорит «семью семь — сорок девять», дело идёт к концу.
— Так что же значит «опять»? — повернулся Гард к махровому халату, но того уже не было рядом.
Странный жилец, жестикулируя одной рукой, повторял свой рассказ Таратуре, разумеется не зная, что помощник Гарда никогда не отличался изысканной вежливостью.
— Вы мне мешаете, — сказал Таратура резко и отошёл к Фуксу. — Надо поторапливаться, старина.
Фукс поднял на Таратуру страдальческие глаза.
— Чего только люди не придумывают, — сказал он мягко, с философскими интонациями в голосе, — чтобы усложнить мне работу! Как будто они не знают, что Фуксу уже не шесть лет и даже не шестьдесят, а хлеб не становится дешевле, чем был в Одессе, когда Фукс был ребёнком.
С этими словами он пристроил к замку очередную хитроумную отмычку. Упрямый замок не поддавался, но вдруг, будто из сочувствия к Фуксу, прекратил сопротивление. Внутри его что-то мелодично звякнуло. Дверь отошла на миллиметр, а Фукс осторожно взял Таратуру за локоть, предупреждая его намерение ринуться вперёд. Агенты немедленно положили руки в карманы плащей, а человек в халате встал за спину комиссара Гарда.
Когда Фукс ногой резко толкнул дверь, отпрянув при этом в сторону с лёгкостью и прытью, никак не свойственной семидесятилетнему старику, Гард увидел, как в дверном проёме промелькнуло сверху вниз что-то блестящее и с силой грохнулось об пол. Толпа жильцов, с трудом сдерживаемая агентами, откликнулась общим выдохом, а Фукс, присев на корточки, вроде бы разочарованно произнёс:
— Домашняя гильотина. Примитив.
Фонарь Таратуры осветил тёмную переднюю. Толпа на лестнице с новой силой подалась вперёд. Гард первым переступил порог и наклонился над телом. Рядом опустился на корточки врач-эксперт. Вдвоём они осторожно перевернули труп на спину.
— Здравствуй, Пит, — тихо и почему-то грустно произнёс комиссар Гард, когда свет, включённый Таратурой, дал возможность разглядеть лицо мужчины. — Я знал, что рано или поздно нам предстоит такая встреча… Убит током?
— Да, комиссар, — подтвердил врач. — По всей вероятности, через дверной замок. Ваш знакомый?
— Пожалуй. Быть гангстером, доктор, тоже небезопасно.
— Убийство совершено довольно распространённым способом, — заметил Таратура. — Подключение переносного разрядника.
— Распространённым? — саркастически сказал Фукс, рассматривая в то же время входную дверь, обшитую изнутри стальным листом. — Это же не квартира, а настоящий блиндаж! Я уверен, господа, что в скором будущем убийства из-за угла начнут совершать с помощью индивидуальных мегабомб.
Гард отошёл в глубь комнаты, сопровождаемый экспертом.
— Вы можете точно установить, когда наступила смерть?
Врач пожал плечами:
— Часа два-три назад.
— Мне нужно точно.
Эксперт промолчал.
— Таратура, — сказал Гард, — где этот махровый халат?
Искать обладателя халата не пришлось, он уже был рядом. Гард решительно подошёл к нему:
— Когда вы слышали треск?
— Что? — наклонив голову, переспросил жилец.
