— А чего им обижаться? — удивился Валерхам.
— Так ведь ты говорил, что Максимиэль дракониху ту рыжую недолюбливает.
— Ну да, недолюбливает, — согласился Валерхам. — Но то их дело. А нам-то надо с драконами дружить. Так, Игорь, ты говоришь, что «Драконье пламя» — хорошая штука?
— Не то слово! — воскликнул тот. — Да с ним наши мечи так в спросе вырастут, что тебе и не снилось. Эльфийские-то похуже будут.
— Я тоже думаю, что согласиться надо, — прогудел третий, доселе молчавший «советник». — Шахт-то у нас мало пока. И работать в них может хорошо если одна пятая наших. Остальные маются, не знают, чем себя занять. Среди них и архитекторы есть, я знаю.
— Так и ты, Паш, вроде, раньше плиточником был, — заметил Валерхам.
— Был, — подтвердил Паша. — И до сих пор навыки не утратил. Если, что тоже могу к драконам пойти, заодно и проконтролирую все.
— Ладно, уговорили, — решительно сказал король Валерхам. — Соглашаемся на ремонт.
— А эльфы?
— А с эльфами я потом как-нибудь поговорю, — мрачно ответил Валерхам, поворачиваясь к драконам.
Иресса и Рохасс, деактивировав заклятия, с улыбкой смотрели на приближающихся гномов.
Глава 22
Я готовил еду под восхищенные причитания моего друга. Для Сашки все эти блага были внове, тем более что вокруг царило лето. Теплое и солнечное.
— Димон, а как мы все-таки тут оказались? — внезапно озадачился Сашка. — Я, признаться, не верю, что тут какая-то телепортация была. Скорее, похоже на декорации фильма про олигархов.
— Это резиденция Арагорна, — проинформировал я, мелко кроша луковицу для салата. — Он тут отдыхает от трудов праведных и от чокнутых толкиенистов.
— А суп будет? — поинтересовался Александр, внимательно рассматривая плоды моих кулинарных трудов. — Ты учти, я суп люблю на свином бульоне. И бутерброды с майонезом не забудь! …Так где мы, все-таки?
— Обойдешься без свиного бульона, — буркнул я. — Я же уже тебе сказал: мы на даче у Арагорна.
— Судя по тому, что вокруг лето, то мы в южном полушарии, — задумчиво проговорил Сашка. — Ого! Я начинаю верить, что магия таки существует.
— То, что она существует — факт! И вот тебе пример. Присмотрись внимательнее к границе этого участка.
Я ткнул ножом в ту сторону, в которую предлагал всматриваться.
Сашка долго щурился в окно, потом недоуменно повернулся ко мне.
— Ничего особенного не вижу. Там же сплошные заросли.
Я с досадой посмотрел мимо друга. Ну что значат заросли, если и при их наличии очень хорошо просматривается куча опавшей листвы за пределами участка?
— Дима! — испуганно прохрипел Сашка. — А что это у тебя с глазами?
Я недоуменно повернулся к другу.
— А что там такое у меня может быть с глазами?
— Они же у тебя обычно серые, так?
Я кивнул.
— А вот только что они вдруг стали темно-синими…. О, а вот сейчас снова серые.
Блин! Это же моя вторая, эльфийская натура играет со мной такие шутки. Надо срочно разруливать ситуацию и проявлять рекомендованную дипломатичность. А то этот кадр снова уйдет в нирвану. Как его после этого вытаскивать? Тем более что ужин остынет.
— Понимаешь, Саня… — я поднял крышку кастрюльки и посмотрел, как булькает в ней овощной супчик. — Магия действительно существует. И нам выпала участь принять на себя тяжкий крест первопроходцев. Ну, если и не самых первых, то в передних рядах. Да-да! И тебе тоже.
— Объясни! — потребовал Саня, тяжело опускаясь на табурет, который так кстати оказался в нужном месте.
— Ну, ты же читал, что раньше существовали разные народы. Эти эльфы, гномы, орки, гоблины. Читал?
— Но это же фантастика! Причем тут реальная жизнь?
— А кто тебе сказал, что это фантастика? — сердито поинтересовался я. — Папа, мама, учителя в школе? А они откуда это знают?
— Но наука…
— В которой столько непонятных моментов, что ученые предпочитают их не замечать? С момента, когда откинул тапочки последний динозавр и до сегодняшнего дня, прошли миллионы лет. Кто знает, что происходило на Земле в этот период?
— Но палеонтологи…
— Находили такое, что ни в какие ворота не лезло, — продолжил я. — Поэтому они или замалчивали эти факты, или объявляли нечистотой эксперимента. Но все равно ясно, что до нас существовали другие цивилизации. И существовали другие народы, к которым у человечества не было никакого отношения.
— То есть, ты хочешь сказать…?
— Что были и эльфы, и гномы, и орки, и еще целая куча всяких существ, о которых мы даже представления не имеем.
— А как же эволюция? — растерянно проговорил Саня. — Как старик Дарвин?
— Дался вам этот Дарвин! — с досадой огрызнулся я. — Он выискивал то, что укладывается в его теорию, отбрасывая то, что не укладывается. И потом ученые старались все это подогнать под устои. Вот меня насмешила их уверенность, что челюсть, найденная в пустынях Америки, принадлежит питекантропу. Надо же, даже название придумали! Недостающая ступень эволюции! А то, что она не может быть ступенью, потому что просто не подходит по строению зубов, это во внимание принято не было.
— И чья же это была челюсть? — замирающим голосом спросил Сашка.
— Да ясно же — орочья! — отрезал я. — Я видел фотографию. Сто процентов — орчья!
Слабое икание со стороны моего друга подтвердило, что он хорошо расслышал мои слова.
— …Я не знаю, что там произошло, — через некоторое время продолжил я. — Остались одни люди. Но Арагорн утверждает, что в каждом из них есть частица от других народов.
— А… — оживился Сашка.
— Не знаю. Спроси у него! Он скоро здесь появится.
— А какое отношение ко всему этому имеешь ты? — внезапно спросил Сашка.
— Точно такое же, как и ты, — заверил я друга. — Только я — уже, а ты — еще.
— Да что ты все загадками говоришь? — взмолился Сашка. — У меня скоро от них крыша поедет! Ты можешь толком объяснить, что происходит?
— А то, что эти народы существуют на самом деле. Я не знаю, кто такой Арагорн. У меня начинается головокружение, когда я пытаюсь осмыслить это. Но он-то как раз и начал это преобразование. Каждый из нас несет в себе частицу этих народов.
Саня, сведя брови к переносице и глаза в пучок, заторможенно смотрел на меня.
— Ты сказал, что ты — уже? — И, дождавшись моего ответного кивка: — И кто же ты после этого?
— Я эльф, — просто представился я.
— Так значит, мне тогда не показалось? Ты действительно был тогда такой?
— Ну да.
