Опять же, надо начинать с начала. Потому что с самого начала в дело вмешалась идеология — то есть настроения, мнения, симпатии и антипатии, эмоции... Которые имеют место и ныне. Так, титулованный историк Андрей Сахаров в интервью «Норманнская теория — абсурдное дело!» утверждает, что варяги — южнобалтийское славянское племя. И, пытаясь обосновать это, переиначивает летописца Нестора так, что даже страшно: «Когда Нестор говорит о варягах, он пишет: есть норвежцы, шведы, есть датчане, а есть варяги — «русь». То есть он перечисляет определенные этносы и среди них отдельно выделяет скандинавский и отдельно — варяго-русский этнос». («Известия», 17.07.2004.)
Ничего подобного Нестор не писал, «норвежцев» и «датчан» не «перечислял», и уж тем более «скандинавский этнос» не «отделял»! У него написано так: «И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы...»
И таким образом искажает первоисточник, то есть совершает надругательство над исторической наукой, не какой-нибудь воспаленный дилетант, а директор Института российской истории! Это уже не наука, а пропаганда.
Так стоит ли удивляться, что в некоторых современных исследованиях критика «норманнской теории» доходит до того, что сопровождается цитатами из... Гитлера! Мол, тут одна единая завоевательная линия. Полноте, господа....
«Норманнская» теория, теория норманнского, западного происхождения русской государственности и Русского государства, возникла в XVIII веке не где-нибудь на стороне, на Западе, а в России, в Санкт- Петербурге, в научном, интеллектуальном центре страны — в Академии наук!
И ее основатели, академики Готлиб Байер и Герард Миллер, возвели ее не на голом месте, а исключительно на фундаменте русских летописей.
Основателями и первыми членами Петербургской академии наук были исключительно иностранцы. В том числе и такие европейски знаменитые ученые, как Леонард Эйлер, братья Иоганн и Даниил Бернулли... Основана была Академия в 1725 году, а первый русский академик — Ломоносов! — появился только в 1745 году, через двадцать лет.
Поверьте, я не из числа тех, кто любит возмущаться «засильем иностранщины». А по отношению к тем временам, я считаю, это подло и неблагодарно. Ибо иностранцы создавали русскую науку, русскую академию. И плевать им вслед, вначале воспользовавшись их умом и трудами, — предел плебейства и хамства.
Другое дело, что были среди них и такие, что свысока или высокомерно-снисходительно относились к «русским аборигенам». Равно как и то, что были среди русских те, что ничего не могли предъявить науке, кроме своего местного урождения, и недостаток таланта оправдывали «немецким засильем».
В общем, старый и вечно новый, как мир, сюжет.
Но очевидно, что уже к середине XVIII века в Академии возникла атмосфера смутно обозначенного противостояния. И когда Готлиб Байер написал работу о варягах, а затем, почти через двадцать лет, Герард Миллер сделал попытку выступить на торжественном собрании Академии наук с речью «О происхождении народа и имени Российского», вспыхнули далеко и не только научные страсти. Вспомним еще раз слова В. О. Ключевского: «Причиной запальчивости этих возражений было общее настроение той минуты... Речь Миллера явилась не вовремя; то был самый разгар национального возбуждения...»
В борьбе с «норманнской теорией» впопыхах, в порыве ущемленного самолюбия, «в разгаре национального возбуждения» изначально неправильно был сформулирован вопрос. Говорили не о призвании, а вообще о варягах! Одни утверждали, что варяги — это славяне, другие, что это наши братья — литовцы, третьи, что варягов вообще не было. Но куда ж от них денешься, если послы Олега ко двору византийских императоров писали: «Мы от рода русского —Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карп, Фрелаву Руару Актевуу Труан, Лидул, Фост, Стемид...» Вот такие русские имена! И ирония моя здесь может быть понята двояко. Ведь действительно «русские» имена. Но — не славянские. И потому четвертые говорили, что да, варяги были, но в очень небольшом количестве и в русской истории никакой роли не сыграли. А коммунистические историки незамысловато утверждали: норманнская теория не соответствует марксистскому учению об истории — и баста!
В общем, от кривой палки не бывает прямой тени. Неправильный вопрос неизбежно порождает двусмысленный ответ. Разгорается борьба. В. ходе которой окончательно теряется существо дела.
Но так или иначе, а именно идеологи от истории и историки от идеологии навязали нации два исторических комплекса: норманнский комплекс и комплекс татаро-монгольского ига. Для них это — «борьба», занимающая их жизнь и даже составляющая им пропитание.
А людям неискушенным с этим приходится жить.
Изначально же национальное унижение состояло не в варягах — такие варяги есть в истории каждого народа — а в их «призвании», в формулировке: «Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами».
Надеюсь, мне удалось доказать, что такого не было и не могло быть, что все это придумали в угоду тогдашним князьям Рюриковичам.
Только и всего.
Так что у нас не было и нет никаких поводов для национального комплекса неполноценности.
Правда всегда неприятна
И потому я систематически поливаю себя холодным душем. Полезно вообще. И в частности. Чтобы не обольщаться: вот, мол, как обрадуются русские люди, прочитав!.. Почти уверен, что особой радости и даже удовлетворения мое опровержение призвания варягов не вызовет. Причем не у отдельных специалистов, а у населения. Ведь в массе своей люди не хотят знать правды. Неприятна она им, отвратительна. Тут много причин. И личных (выходит, я, веривший во все это, теперь дурак дураком?), но прежде всего — общественных.
У нас всегда говорят о вечном противостоянии государства и интеллигенции, а шире — государства и народа. Кто это придумал — не знаю. Но никто не сомневается, вроде как фундамент и краеугольный камень...
А на самом деле наш народ почти всегда был и есть на стороне государства. Даже так народ и государство — едины. И все официальные мифы государства удивительным образом совпадают и потворствуют желаниям и настроениям масс. Или — с веками преобразовываются так, что потворствуют. Тот же миф о призвании варягов. Какое неприятие вызвал он среди русских академиков в 1749 году! А сейчас поди опровергни. Заклюют!
Причем академики, может, и промолчат. А вот широкие массы — возмутятся. Потому что миф с веками приобрел новое наполнение. Мол, мы не лыком шиты и не лаптем щи хлебаем, мы тоже — Европа (!), ведь нас основали «благородные князья германского происхождения» — так и написал мне один разгневанный читатель...
Ну, варяги все-таки область не массового знания. А вот с татаро-монгольским игом просто беда. Все всё знают! И все во всем уверены. Вросло в кожу, начнешь отдирать — кровь идет. Больно и обидно! Так, что тебе морду разобьют за твои поганые слова о том, что ига не было. Все упрятано в подсознание или вообще стерто, или искажено так, что тяжко становится. Понимаете, признавать, что русский народ триста (!) лет жил под монгольским сапогом, терпел иго, — это вроде как совсем не позорно и даже патриотично. А попробуй отрицать — тут же обзовут антипатриотом. А суть — все в том же преобразовании мифа, в служении его новой лжи. Если мы — Европа, то у нас ничего общего не могло быть с азиатами монголо- татарами, никакой общей жизни в общем государстве, это все злопыхательство, а было только вечное противостояние и вечная война. В которой мы в конце концов победили. А отрицать иго — значит отрицать еще и нашу великую победу над таким могучим врагом...
Вот как закручено.
Причем начали писать и утверждать в сознании народа все это великие русские историки прошлого,
