широты продовольственный склад.
На санях лежал главным образом собачий пеммикан для будущего склада – по 160 килограммов на сани, – немного тюленьего мяса, сала, сушеной рыбы, шоколада, маргарина и галет. Десять длинных бамбуковых шестов с черными флажками предназначались для разметки маршрута. Из прочего снаряжения мы взяли две трехместные палатки, четыре одинарных спальных мешка и кухонную утварь.
Хотя местность была ровная и собаки резво бежали на юг, не следует думать, что это увеселительная прогулка, когда вальяжно развалившийся седок поигрывает кнутом. Один человек бежит на лыжах впереди кавалькады, задавая направление и подбадривая собак. Тем, кто едет в санях, тоже приходится несладко, так как за нартами нужен глаз да глаз, иначе они в два счета перевернутся, налетев полозьями на какой-нибудь неприметный бугорок. Рассиживаться особенно некогда: прыгаешь в снег и толкаешь груженые сани, помогая собакам. А замыкающий ездовой внимательно следит за поклажей, чтобы не растерять по дороге ценное снаряжение и провиант. Направляющему, конечно, тяжелее всех. Хотя он и не воюет с собаками, но пристально вглядывается в белую муть перед собой, а сзади ему без конца кричат: «Чуть вправо – чуть влево!» Амундсен пишет:
Нелегко выдерживать прямой курс, когда нет никаких ориентиров. Представьте себе, что вам надо пересечь по прямой безбрежную равнину, а кругом туман, да еще царит безветрие, и снег ровный, ни одного гребешка. Как вы поступите? Только эскимос справится с такой задачей, нам она не под силу. Мы отклоняемся то вправо, то влево, то влево, то вправо, доставляя уйму хлопот первому ездовому с морским компасом.
Особенно неприятно, когда все вокруг затягивается белесой мглой. Тени пропадают, земля и небо тонут в этом молоке, сливаясь воедино, а горизонта не видно вовсе. Неровности рельефа дают о себе знать только тогда, когда сани вдруг опрокидываются, и ты кувырком летишь в снег. При этом ни в коем случае нельзя снимать темные очки, хотя искушение велико, иначе мигом заработаешь снежную слепоту. Тем не менее норвежцы бойко продвигались вперед, неукоснительно выдерживая суточную норму порядка 30–40 километров. 80-я параллель была достигнута 14 февраля, а весь маршрут был аккуратно размечен флагами на шестах через каждые 15 километров. Полярники возвели склад, внушительное сооружение около 4 метров высотой, и двинулись в обратный путь. Через каждые полкилометра Амундсен втыкал в снег сушеную рыбу, которая оказалась весьма кстати, когда в очередной раз пришлось возвращаться с оголодавшими собаками.
Норвежцы заложили еще два продовольственных склада – на 81 и на 82° южной широты и неустанно мотались взад-вперед, завозя провиант и снаряжение на промежуточные базы. Чтобы не потерять их из виду на обратном пути, решили дополнительно оборудовать каждый склад 20 темными флажками на высоких бамбуковых шестах. Вправо и влево от склада флажки стояли с интервалом в 900 метров, так что с обеих сторон на восток и запад разметка тянулась на 9 километров. Теперь точно не промахнешься. А группа, оставшаяся во Фрамхейме, довела тем временем до ума стационарный зимовочный дом, оборудовала палатки для собак и продолжала охоту на тюленей, пополняя запасы свежего мяса. К середине апреля подготовительный этап был завершен. Амундсен резюмирует:
Позвольте вкратце подытожить, что было выполнено нами с 14 января по 11 апреля. Построена и оборудована база на 9 человек, способная прослужить не один год. Заготовлено на полгода свежее мясо для 9 человек и 115 собак. Вес убитых тюленей достигал 60 тонн. И наконец, заброшено 3 тонны провианта на склады на 80°, 81° и 82° южной широты. На 80-й параллели: тюленье мясо, собачий пеммикан, галеты, масло, сухое молоко, шоколад, спички и керосин, а также разное снаряжение. Общий вес заброшенных сюда грузов – 1 900 килограммов. На 81-й параллели оставлено полтонны собачьего пеммикана. На 82-й – пеммикан для людей, собачий пеммикан, галеты, сухое молоко, шоколад, керосин и разное снаряжение. Общий вес – 620 килограммов.
Приходилось спешить: неумолимо приближалась зима, и столбик термометра уже в первой половине марта нередко опускался до минус 45 градусов. А ведь месяц март в Южном полушарии соответствует сентябрю в Северном, когда на дворе, по сути дела, еще стоит лето!
Антарктическая зима – не фунт изюму, но команда Амундсена была во всеоружии. Безупречно отстроенный дом уходил в шельфовый ледник почти на полтора метра и успешно противостоял ураганному натиску полярных ветров. Собачьи палатки тоже не оставляли желать лучшего, и когда ударили серьезные морозы, псы, набегавшись вволю за день, со всех лап мчались к знакомым шатрам, тявкая, визжа и отпихивая друг друга. Ели они от пуза – тюленье мясо и сушеная рыба не переводились, но мясо им явно нравилось больше. В разгар зимы температура сплошь и рядом падала до 55–56 градусов ниже нуля (минус 60 – тоже не редкость), а ведь Фрамхейм располагался всего в 4 километрах от побережья. В такие свирепые морозы даже выносливые гренландские псы делались квелыми и начинали откровенно скучать, попеременно поджимая лапы на холодном снегу. Зимовщикам тоже хватало работы: подгонка снаряжения, латание дыр в меховых парках и теплом белье, шитье и реконструкция спальных мешков и починка обуви, ибо ноги – самое уязвимое место. Отдельная песня – нарты и лыжи, которые следовало перебрать буквально по косточкам и тщательно проверить все ременные крепления, застежки и петли. В первой декаде сентября решили сделать вылазку и забросить на 80-ю параллель дополнительный груз. Подморозило изрядно (минус 56), и собак пришлось поднимать силком, чтобы надеть на них сбрую. Кое-как доползли до намеченной широты, освободили нарты и сразу же повернули назад.
В начале октября стала понемногу устанавливаться весенняя погода – пахнуло волглым ветерком, появились антарктические буревестники, скользящие надо льдом, а температура поднялась до минус 25 градусов – чистое лето. Старт назначили на 20 октября. Двинулись впятером на четырех санях (по 13 собак в каждой упряжке), почти налегке, поскольку на 80° южной широты полярников дожидался богатый склад. Погода капризничала – то мороз, то метель, то туман, то оттепель, но до первого склада добрались без приключений, если не считать такой сущей мелочи, что одна упряжка едва не провалилась в бездонную трещину. Через каждый десяток километров возводили двухметровые пирамидки из снежных кирпичей – гурии, чтобы обозначить дорогу. Собаки наелись до отвала, но следующий переход дался на редкость тяжело, и одного пса, совершенно выбившегося из сил, пришлось пристрелить. Температура неожиданно свалилась до 35 градусов, и вдобавок задул неприятный юго-восточный ветер, набиравший обороты с каждым часом. Плоская равнина без конца и без края, оглушительное безмолвие и слепящая белизна. Еще две собаки отправились в мир иной, и наконец в начале ноября из белесой мглы вынырнул склад на 82-й параллели. Дальше простирались неведомые земли – воистину Terra Australis Incognita. Слово – Амундсену.
Здесь мы решили дальше ставить пирамидки через каждые 5 километров и устраивать склады на каждом градусе широты. Сейчас собаки хорошо тянули сани, но мы-то знали, что им в конечном счете станет туго, если груз не убавится. Чем скорее мы их разгрузим, тем лучше.
Собаки были в прекрасной форме, и дневные переходы выросли почти до 40 километров, так что вечером 9 ноября норвежцы достигли 83° южной широты, где оставили склад с четырехдневным запасом продовольствия на 5 человек и 12 собак. Через два дня пути на горизонте замаячила впечатляющая горная цепь, протянувшаяся с востока на запад и перегородившая путь на юг. Рябые горы, пощипанные жестокими ветрами, вздымались на высоту до 4 с половиной тысяч метров, вспарывая слабую голубизну полярного неба. Голые бесснежные склоны отливали непроницаемой угольной чернотой. В середине ноября, на 84-й параллели, путешественники сделали короткую остановку, разбив очередной лагерь (стандартный четырехдневный запас провианта на 5 человек и 12 собак плюс спички и 17-литровый бидон керосина). Рельеф стремительно менялся. Шельфовые поля ледника Росса, плоские и гладкие, как стекло, остались далеко позади. Неведомая сила будто скомкала растрескавшийся лед, собрав его в острые гребни и складки. На 85° южной широты был разбит очередной склад, а затем дорога стала круто забирать вверх.
Через некоторое время путешественники остановились у подошвы обширного горного района, который неограниченно простирался на восток и запад. Амундсен предположил, что этот горный хребет пересекает весь континент от западных берегов моря Росса до восточного побережья моря Уэдделла, и, как впоследствии выяснилось, не ошибся. Предстояло хорошо подумать, осмотреться, взвесить все pro et contra и принять взвешенное решение, так как до полюса оставалось примерно 1 100 километров. Но эти километры пролегали через совершенно гиблые места. Однако Амундсен был спокоен, как полководец перед решающей битвой. Все должно быть продумано заранее, и если противник вдруг сделает неожиданный ход, необходимо ответить толково, по существу и без промедления. Он писал:
