Любимова. Обольстителем режиссер себя не считал: «Я бы так не сказал. Влюблялся я — да, часто. Думаю, что и женщины меня любили, потому что чувствовали, что я их люблю. Мой опыт мне подсказывал, что даме лучше представиться подкаблучником. Так спокойнее. Я, если влюблялся, дарил все, что мог. А уходя даже не брал с собой зонтик».
Брак Любимова с Целиковской шел к распаду. Они вместе работали в Театре Вахтангова и были партнерами в спектакле «Ромео и Джульетта» в 1957 году. Вместе стали жить в самом начале шести десятых годов, после смерти четвертого мужа Целиковской — Каро Алабяна. Этот союз был не только семейным, но и творческим союзом двух одаренных людей. Почти каждый день в их квартире собирались артисты «Таганки», писатели, по произведениям которых Любимов ставил спектакли.
— Я не успеваю вертеться, — с притворным ворчанием вздыхала мать Целиковской Екатерина Лукинична. — Наготовлю, наготовлю... Юрка вечером придет, а с ним — полк народу. И все съедают!
Людмила Васильевна принимала самое активное участие в работе театра. Муж часто приглашал ее на репетиции, заседания худсовета, советовался с ней даже по кадровым вопросам. Они вместе делали первые черновые наброски спектакля по повести Б.Васильева «А зори здесь тихие...», вместе готовили «болванку» спектакля «Деревянные кони» по рассказам Ф.Абрамова. А в 73-м году на афише спектакля «А.С.Пушкин. 'Товарищ, верь!..'» значились имена авторов — Л.Целиковская и Ю.Любимов. Когда в 1968 — 1971 годах Таганку трижды пытались закрыть, именно она вела себя отчаяннее всех друзей-защитников. Театральный критик Борис Поюровский называл Людмилу Васильевну «локомотивом и мозговым центром Театра на Таганке». «Театр на Таганке создавался на квартире Целиковской, — уверяла актриса Людмила Максакова. — Она была его душой и очень отважным человеком...»
Всему приходит конец. Вечером 21 февраля 1977 года Любимов ушел. Они прожили вместе 17 лет, хотя так и не оформили официально свои отношения.
После этого дня Людмила Васильевна никогда ничего о Любимове не говорила. Но за год до смерти она давала интервью корреспонденту газеты «Совершенно секретно». На вопрос: «Почему распался брак с Любимовым?» — она ответила: «Чтобы жить с гением, нужно быть душечкой. Я же — совсем наоборот: упрямая, со своими взглядами. Мы стали друг друга немножко раздражать. Наверное, нужно было все время Юрия Петровича хвалить, а я хвалить не умею. Он однажды сказал: «Когда мы разойдемся, у тебя в доме будет праздник». Ну, в общем-то, так и получилось: праздник продолжается до сих пор. Тем не менее, с Юрием Петровичем мы жили хорошо».
4 июля 1992 года в возрасте 72 лет Людмила Васильевна Целиковская скончалась. Любимов на похороны бывшей жены не пришел, телеграммы тоже не прислал...
Вспоминает сын Целиковской Александр Алабян: «Мама отдала Любимову много прекрасных, творческих лет жизни, а он в одночасье оставил ее. Из-за него она так и не стала народной артисткой СССР. Только из-за него! Театр несколько раз подавал на звание, но было мнение — раз в гражданском браке с Любимовым, ходу не давать. На мой взгляд, Любимов — достаточно эгоистичный человек, который по-настоящему любит только себя. Не только ко мне — и к своему сыну Никите, который заходил к нам, он не проявлял человеческого тепла. Тем более что в те годы большую часть времени отдавал своему театру».
До знакомства с Любимовым Каталин Кунц была замужем за ученым-астрономом, с которым объездила полмира и жила счастливо тринадцать лет.
Она работала в Обществе советско-венгерских культурных связей, отвечала за связь с прессой. Профессию журналиста Каталин получила в МГХ хорошо знала русский язык и работала в Москве корреспондентом венгерского журнала «Film — Szinhaz — Muzsika» («Фильм — Театр — Музыка»), После нового замужества она бросает работу и полностью посвящает себя Любимову дома и в театре. Если Целиковская вникала, в основном, в творческие, репертуарные вопросы театра, то «ангел-хранитель» Каталин стала заниматься, главным образом, административно-хозяйственными проблемами.
К.Кунц: «Я стараюсь помогать Юрию Петровичу расхлебывать те дела, в которых он зашивается. Я поняла, что люди в театре совершенно не занимаются своими прямыми обязанностями, начиная с благоустройства помещений и кончая рассылкой приглашений. Я в этом театре не нашла ни одного человека, который следил бы за исполнением сотрудниками своих обязанностей. Ведь суть не в том, чтобы дать задание, а в том, чтобы проследить, как оно выполнено и выполнено ли? Поэтому я взяла эту неблагодарную миссию на себя. Мне это проще. Так как я здесь официально не работаю и поэтому независима».
Так в Театре на Таганке со временем появится «директор на общественных началах» и личный секретарь главного режиссера.
18 октября. Наконец-то образовалось «окно» в несколько дней, когда стало возможным осмотреться за рулем «мерседеса», купленного в Мюнхене еще в июне. Был выбран и маршрут, и попутчик.
В.Абдулов: «В тот вечер Высоцкий приехал к нам на улицу Немировича-Данченко, объявил еще с порога:
—
— Спасибо, я об этом только что мечтал.
—
— Завтра — День Лицея, 19 октября.
—
В этот день в 1811 году в пригороде Санкт-Петербурга был открыт первый российский лицей — Царскосельский Императорский лицей, в числе его первых выпускников величайший поэт России Александр Пушкин. «...Тебе известна каждая подробность его жизни, ты любишь людей, которые его любили, ты ненавидишь тех, кто делал ему зло, ты оплакиваешь его смерть, как будто он погиб совсем недавно. Если воспользоваться словами Булгакова, ты носишь его в себе. Он — твой кумир, в нем соединились все духовные и поэтические качества, которыми ты хотел обладать» — напишет в своей книге о Высоцком Марина Влади.
Рано утром выехали в Ленинград. Даже погода — чистое голубое небо и легкий морозец — как бы радовались вместе с ними. Заехали к Ласкари, и уже вчетвером поехали в Пушкин.
В.Абдулов: «Нам разрешили посидеть за партой Поэта, показали все, что можно было показать. И слова здесь, в стенах Лицея, звучали музыкой, отраженной от старых стен, как от прошлого времени. Эхо пушкинских дней».
«19 октября, в День Лицея, он, Сева Абдулов и мы с Ирой поехали в Царское Село... Именно там — по настоянию Володи — я надел на палец будущей супруги обручальное кольцо. А после поездки Володя закатил банкет в нашу честь в люксе 'Астории'», — вспоминал К.Ласкари.
В конце октября в Москву приезжает Марина и привозит из Франции в подарок мужу щенка ротвейлера с отличной родословной. Тогда собаки такой породы были в России в диковинку. Это был гладкошерстный, черный, с яркими рыжими подпалинами кобель. Какие-то химико-фармацевтические ассоциации надоумили Высоцкого назвать собаку Ферон. Подарок хоть и экзотический, но не по адресу. Режим жизни Высоцкого не позволял иметь в доме такую роскошь — пришлось отдать щенка друзьям.
Высоцкий, в свою очередь, тоже приготовил для Марины сюрприз. Своими впечатлениями об этом делятся двое — сама М.Влади и В.Янклович.
Влади перевирает даты и события, но пишет об этом более красочно: «В конце сентября я возвращаюсь в Москву. В аэропорту ты встречаешь меня. Дома ты открываешь дверь нашей квартиры. Я вхожу в гостиную: везде горит свет, все убрано, на низком столике — фрукты, в вазах — цветы. Ты подводишь меня к двери в спальню и несколько театральным жестом открываешь ее. На большом голубом ковре, на кровати, на стуле, на маленьком столике и даже на подоконнике — десятки серебристых шкур, настоящий меховой ковер — серая симфония. Я в жизни никогда не видела ничего подобного...»
В.Янклович: «В тот день мы встретили ее в аэропорту. Володя опаздывал на спектакль, взял такси и уехал. Марина села за руль его машины, и мы поехали к ним домой. Я остался в гостиной, а она пошла в спальню, и тут я услышал ее потрясенный возглас. Вся кровать была застелена шкурками.
Шкурки соболя Володе доставал Валера Шулжик с Камчатки... Как Володя их выбирал, как подбирал по цвету... сорок шкурок!.. Каждая шкурка стоила 300 рублей».
По версии Марины шкурок было шестьдесят. Но это не имеет значения, так как все шкурки, кроме
